Купля-продажа авто

Принцип вины ук рф, принцип вины в конституции. Принцип вины в уголовном праве

Принцип вины в уголовном праве играет, пожалуй, наиболее важную роль, поскольку определяет субъективные возможности индивида принимать решение о варианте поведения и объективно-субъективные возможности правоприменителя назначать виновному меру репрессии определенной степени жестокости. Принцип вины лежит в основе справедливого назначения наказания, применения иных мер уголовно-правовой и уголовно-процессуальной репрессии, применения норм об освобождении от уголовной ответственности или наказания и т.д.

Статья 5 УК РФ устанавливает следующие важнейшие для правоприменительной практики положения: "1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".

Благодаря теоретическим исследованиям вина в уголовном праве понимается исключительно как умысел и неосторожность. Вместе с тем это не совсем так. Вина есть не просто психическое отношение субъекта к совершаемому, а степень пренебрежения субъектом общезначимыми ценностями.

Прежде всего принцип вины учитывает психофизиологические особенности субъекта преступления, раскрывающие его возможности и стремления относительно поступка. Каждый от природы снабжен таким психофизиологическим механизмом, который побуждает его на постоянные поступки. Это может быть почесывание за ухом, покашливание, резкий ответ оппоненту, эпатаж, наконец, преступление. В любое мгновение человек производит какие-то действия, и лишь сои отчасти прерывает его жизнедеятельность.

В некоторых случаях человек поступает непроизвольно, неосознанно. Например, естественной реакцией на неприятный шок от укуса комара будет движение, направленное на прекращение боли. Но, как правило, в большей степени лицо представляет себе совершаемое, детали его поведенческих реакций проходят через сознание. Чаще всего (и это в большей мере касается актов преступного поведения) человек совершает целенаправленные, мотивированные действия, которые могут заключаться не в злонамеренном преступном акте, а лишь в нарушении определенных правил, итогом которых являются последствия, входящие в сферу действия уголовного закона. Субъект понимает не только факт запрещенности поступка, но и то, что его поведение социально неодобряемо и вполне реально может причинить вред. Иногда субъект должен представлять, что совершаемое им способно причинить вред, однако не желает прилагать усилия мозга, из-за халатности или других неоправданных причин, игнорирует необходимость взвешивания "минусов" и "плюсов" своего поведения.

Таким образом, лицу надлежит нести ответственность не за поступки, не прошедшие через его сознание, а за деяния, о которых он знал, что они могут привести к социально вредным последствиям.

Обобщая вопрос о вине, можно сделать некоторые выводы. Человек отвечает не за то, что своими действиями причинил вред. Нанесение ущерба, конечно, плохо. Однако невменяемый причинитель вреда уголовной, как и любой другой, ответственности не подлежит. Такое положение естественно, так как невменяемый нс осознает негативности своего поведения, а этот признак служит главным критерием для привлечения лица к ответственности. Следовательно, гражданин должен отвечать за то, что его поведение, причинившее вред, – итог его собственной воли, его сознания. Он несет ответственность потому, что посчитал выгодным для себя, в ущерб общественной безопасности или безопасности другого человека, удовлетворить собственные потребности противоправным способом.

Взвесив приоритеты – совершать преступление или нет – он предпочел остановиться на первом, хотя легко можно было выбрать второй вариант разрешения проблемы. За такой сознательный выбор, когда человек совершил именно то, что желал совершить, субъект и претерпевает зло наказания. Такой принцип, принцип ответственности за осознанный поступок, называется принципом вины, или иначе принципом субъективного вменения.

Принцип вины не сводится только к умыслу или неосторожности. Такой принцип означает меру пренебрежения субъектом общественно значимыми нормами поведения.

Понимание принципа вины как меры или степени пренебрежения общезначимыми ценностями или нормами поведения имеет ряд важнейших социально-правовых следствий. Главное из этих следствий заключается в том, что мера пренебрежения может иметь массу оттенков, большое множество степеней, которые необходимо учитывать не только при назначении наказания, по и в процессе квалификации преступления. Умысел и неосторожность, как строго фиксированные законодательные понятия, не имеют оттенков. Они в определенной мере ригористичны и нс позволяют варьировать побуждениями, лежащими в основе любого человеческого поступка.

В современном уголовном российском законодательстве степень пренебрежения общезначимыми ценностями нашла некоторое отражение главным образом в санкциях статей УК РФ, построенных по принципу относительной определенности, в рамках которого судья может выбрать приемлемое наказание, учитывая, в частности, психофизиологические особенности субъекта. Например, в статьях УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья раздела "Преступления против личности" предусмотрены такие составы, как умышленное убийство, максимальный срок наказания за которое установлен в пределах от шести до 15 лет лишения свободы (ч. 1 ст. 105), а также умышленное убийство, совершенное в состоянии аффекта, за совершение которого виновному угрожает максимум три года лишения свободы (ст. 107).

Аффект есть побуждение, возникшее внезапно в ответ на стрессовую ситуацию. Импульс, который порабощает волю субъекта и становится доминантой в процессе принятия им решений, диктует свой фатальный императив. Ситуация аффективного убийства несомненно свидетельствует о меньшей степени пренебрежения индивидом общезначимыми ценностями, ибо он вынужден роковым образом подчиниться возникшей в сознании психофизиологической доминанте. Убийство, не обладающее смягчающими обстоятельствами, которые свидетельствуют о волевых затруднениях субъекта, но, напротив, совершаемое в состоянии, когда все приоритеты взвешены и разделены, а преступление является желанным итогом разрешения ситуации, показывает крайнюю "криминальную заряженность" субъекта. Купировать ее можно лишь длительной изоляцией такого индивида от общества.

Объективное вменение, запрещенное уголовным законом, заключается в том, что лицу вменяются деяния, которые не проходили через его сознание, поступки, которые он не понимал и при этом не должен был и не мог сознавать. Такое вменение сродни осуждению стихийных сил (что наблюдалось при феодализме) или общественно опасного поведения животного. Только за действия, которые хотя и причинили вред, но не могли быть в силу тех или иных причин осознаны, ответственность по российскому уголовному закону исключена. В противном случае государство в лице правоприменителя уподобилось бы судьям периода дикости, когда люди наказывались по простому подозрению в колдовстве. Страдали бы невиновные, законопослушные люди. В целом же объективное вменение порождало бы произвол и судейскую вакханалию.

Таким образом, ст. 5 УК РФ, по существу, ввела правило, согласно которому субъекту может быть вменено в вину лишь то преступление, по отношению к которому он проявил определенную психическую направленность, выраженную в умысле или в неосторожности. Если объективными свойствами совершенное лицом напоминает одно преступление, тогда как он желал совершить другое, то действует принцип вины – ответственность наступает только за то деяние, в отношении которого у субъекта была установлена субъективная направленность. Например, субъект намеревался убить государственного деятеля из мести за его деятельность, но по ошибке убил другого человека, не являющегося государственным деятелем, хотя внешне на него похожего. В такой ситуации конкурируют две нормы Особенной части УК РФ: ст. 277, устанавливающая ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, и ст. 105, устанавливающая ответственность за убийство. В нашем случае субъект будет нести ответственность по направленности умысла, т.е. как за посягательство на жизнь государственного деятеля согласно ст. 277 УК РФ (правда, как за неоконченное преступление, поскольку фактически ему не удалось убить государственного деятеля).

Как уже было замечено, субъект отвечает в большей мерс нс за деяние, а за пренебрежение общезначимыми ценностями, которое находит объективное выражение в поведенческих актах. При этом пренебрежение, применительно к уголовному праву, должно быть не абстрактным (все плохо и нет ничего нового под солнцем), а конкретно определенным, выраженным в направленности сознания на конкретизированный акт поведения. Речь идет об ответственности за желание совершить конкретно определенный противоправный поступок либо о пренебрежении принятыми в социуме правилами предосторожности, которые выразились в конкретном преступлении. Законодательная трактовка принципа вины в таком контексте позволяет привлекать субъект лишь за такое деяние, в отношении которого он обнаружил умысел или неосторожность.

Принцип вины означает личную ответственность лишь того субъекта, который совершил преступление. Никто, кроме совершившего, не может быть привлечен к уголовной ответственности, что очень важно, в частности, при квалификации деяний, совершенных в соучастии. Например, группа лиц (соучастники) договорились о совершении кражи. Исполнитель забрался в квартиру, увидел хозяина и убил его. Согласно принципу вины, предполагающему личную ответственность, только исполнитель будет нести ответственность за убийство, поскольку оно не входило в пределы умысла других соучастников.

Принцип вины предполагает установление психического отношения субъекта к содеянному именно в той форме, которая предусмотрена нормой УК РФ. Например, в ч. 2 ст. 38 УК РФ установлено, что субъект может отвечать за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, только в случаях умышленного причинения вреда. Следовательно, если гражданин или представитель власти задержал лицо, совершившее преступление, и по неосторожности причинил ему вред, уголовная ответственность исключается.

Соблюдение принципа вины предполагает установление всего того объема обстоятельств, которые характеризуют деяние, совершенное субъектом. Необходимо установить, что в сознание лица, совершившего преступление, входили все те признаки, наличие которых закон связывает с "бытием" конкретного преступного деяния. Так, п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ устанавливает такой квалифицирующий признак кражи, как совершение деяния с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище. Принцип вины в данном случае означает, что субъект, совершающий квалифицированную кражу, должен сознавать, что он незаконно проникает не куда-либо, а именно в помещение или иное хранилище. И если он при этом ошибается в статусе помещения, то ответственность наступит все же по направленности умысла как за покушение на преступление, предусмотренное соответствующей нормой.

Вина: понятие, формы, виды. Преступление с двумя формами вины.

1) Вина - психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию (а также его последствиям, если речь идет о преступлении с материальным составом), предусмотренному уголовным законом.

Вина является одним из принципов, закрепленных в УК (ст. 5). Данный принцип означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

Социальную сущность вины составляет антисоциальная (при умысле) или недостаточно выраженная социальная установка лица (при неосторожности) относительно важнейших ценностей общества.

Видами умысла УК (ст. 25) называет:

Прямой умысел;

Косвенный умысел.

прямым умыслом , если лицо:

Предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий;

Желало их наступления.

В преступлениях с формальным составом лицо:

Осознавало общественную опасность своего деяния;

Желало его совершить.

Осознание общественной опасности деяния и предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий являются интеллектуальными элементами прямого умысла , а желание - его волевым элементом .

Преступление признается совершенным с косвенным умыслом , если лицо:

Осознавало общественную опасность своего деяния;

Предвидело возможность наступления общественно опасных последствий;

Не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

В преступлениях с формальным составом косвенный умысел исключается.

Осознание общественной опасности своего деяния (первый интеллектуальный элемент ) при косвенном умысле имеет то же содержание, что и при прямом умысле. Однако характер предвидения наступления общественно опасных последствий (второго интеллектуального элемента ) при косвенном умысле имеет свое отличие: лицо предвидит только возможность наступления общественно опасных последствий.

Сознательное допущение общественно опасных последствий или безразличное к ним отношение - волевой элемент косвенного умысла. Именно в волевом элементе заключается основное различие между прямым и косвенным умыслом.

В науке существуют и другие классификации умысла. Так, по моменту возникновения выделяют заранее обдуманный умысел и внезапно возникший умысел. Последний также делится на виды: простой и аффектированный умысел.

В зависимости от степени определенности представлений субъекта о фактических и социальных свойствах деяния выделяют конкретизированный (определенный) умысел и неконкретизированный (неопределенный) умысел. В свою очередь, конкретизированный умысел делят на простой и альтернативный.

Преступления, совершенные с альтернативным и неконкретизированным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших общественно опасных последствий.

Виды умысла имеют важное значение для классификации преступлений, их квалификации, а также индивидуализации наказания.

УК говорит о двух видах неосторожности (ст. 26):

Легкомыслии;

Небрежности.

легкомыслию , если лицо:

Предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния;

Но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.

Легкомыслие в преступлениях с формальным составом исключается.

Интеллектуальный элемент легкомыслия - предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Однако в отличие от косвенного умысла (когда виновный предвидит реально) при легкомыслии возможность предвидится как абстрактная.

Волевой элемент легкомыслия - самонадеянный расчет на предотвращение общественно опасных последствий. Именно в этом элементе заключается главное отличие легкомыслия от косвенного умысла (при котором лицо одобрительно относится к наступлению общественно опасных последствий).

Преступление признается совершенным по небрежности , если лицо: не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.

Небрежность в преступлениях с формальным составом может иметь место.

Интеллектуальный элемент небрежности - непредвидение возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния при наличии обязанности и возможности такого предвидения. Долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий небрежности. Для привлечения лица к ответственности необходимо наличие обоих критериев.

Волевой элемент небрежности - отсутствие волевых усилий для предотвращения наступления таких последствий. Преступление признается совершенным только по неосторожности, если неосторожность специально названа в норме Особенной части УК.

Формы и виды вины	Интеллектуальный элемент	Волевой элемент
Прямой умысел	Осознание общественной опасности совершаемого деяния, предвидение неизбежности или реальной возможности наступления общественно опасных последствий	Желание наступления этих последствий
Косвенный умысел	Осознание общественной опасности совершаемого деяния, предвидение реальной возможности наступления общественно опасных последствий	Отсутствие желания наступления этих последствий, но сознательное их допущение или безразличное к ним отношение
Преступное легкомыслие	Предвидение абстрактной возможности наступления общественно опасных последствий	Самонадеянный (без достаточных к тому оснований) расчет на их предотвращение
Преступная небрежность	Непредвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния	Отсутствие волевых усилий, направленных на то, чтобы предвидеть наступление этих последствий

Если лицо, совершившее деяние, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своего деяния либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть, деяние признается совершенным невиновно . Оно также признается совершенным невиновно, если лицо хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния, но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам.

Иногда в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые не охватывались умыслом лица, но которые по закону влекут более строгое наказание. Поскольку отношение к этим последствиям характеризуется неосторожной формой вины (легкомыслием или небрежностью), речь в таких случаях идет о преступлениях с двумя формами вины . В целом такие преступления признаются совершенными умышленно (ст. 27 УК).

Презумпция невиновности как принцип уголовно-процессуального права и бремя доказывания виновности.

Презумпция (лат. praesumptio) – 1) предположение, основанное на вероятности; 2) юр. признание факта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное.

Принцип презумпции невиновности закреплен в ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 которой гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».

Презумпция невиновности является общепризнанной гарантией прав человека и закреплена во многих международно-правовых актах, например, в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Длительное время, несмотря на ратификацию СССР ряда международных актов, отражавших этот принцип, презумпция невиновности не имела законодательного закрепления, хотя отдельные ее положения были отражены в Конституции СССР 1977 г., УК и УПК РСФСР. Впервые понятие презумпции невиновности было сформулировано в законодательстве СССР, а именно в Основах законодательства о судоустройстве 1989 г.

В УПК этот принцип закреплен в ст. 14, однако этим его законодательная регламентация не исчерпывается. Многие положения как Общей, так и Особенной частей УПК обусловлены действием именно этого принципа и представляют собой различные формы его проявления в уголовном судопроизводстве (например, ч. 4 ст. 302, ч. 5 ст. 348 УПК и др.).

Презумпция невиновности действует не только в отношении обвиняемого, но также в отношении подозреваемого и любого иного лица.

Назначение презумпции невиновности состоит в процессуальном сдерживании субъектов уголовного судопроизводства, ведущих производство по делу, а также любых иных лиц в отношении обвиняемого (подозреваемого), что обеспечивает всестороннее и полное исследование обстоятельств дела, исключает обвинительный уклон, защищает права лица, привлеченного к уголовной ответственности. Презумпция невиновности рассматривается Европейским Судом по правам человека не только как принцип уголовного судопроизводства, но и как «конкретное и реальное» право обвиняемого считаться невиновным до процессуального момента, определенного п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод .

Поскольку «требование беспристрастности суда является отражением этого... принципа», Европейский Суд рассматривает презумпцию невиновности еще и как один из элементов права на справедливое судебное разбирательство. В решении по делу Девеер против Бельгии отмечается: «Презумпция невиновности, воплощенная в п. 2... является наряду с другими правами составными элементами понятия справедливого судебного разбирательства по уголовным делам» .

Содержание презумпции невиновности состоит в том, что в силу прямого предписания Конституции РФ и уголовно-процессуального закона лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, считается невиновным, вплоть до определенного законом момента, независимо от убеждения лиц, ведущих производство по делу. Конечно, участники уголовного судопроизводства на стороне обвинения (следователь, дознаватель и др.) могут быть убеждены в виновности определенного лица, что и является основанием, например, привлечения его в качестве обвиняемого, однако обвиняемого невиновным считает закон, который связывает возможность признания лица виновным только со справедливым порядком судебного разбирательства уголовного дела, на котором каждое доказательство виновности лица в совершении преступления публично подвергается полному, всестороннему и объективному исследованию независимым судом с участием сторон и на основе осуществления всех принципов уголовного процесса.

Только в момент вступления в законную силу обвинительного приговора суда осужденный может считаться виновным в совершении преступления и подвергаться мерам уголовного наказания. Однако до этого момента любые публичные утверждения о виновности лица либо ограничение прав обвиняемого (например, жилищных, трудовых и др.), применяемые к лицам, виновным в совершении преступлений, будут нарушением этого принципа.

По делу Аллене де Рибемон против Франции Европейский Суд по правам человека признал нарушающим п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод сообщение высокопоставленным должностным лицом полиции на пресс-конференции о том, что заявитель является подстрекателем убийства. Суд подчеркнул, что здесь явно налицо заявление о виновности, которое, с одной стороны, побуждало общественность поверить в нее, а с другой – предваряло оценку фактов дела компетентными судьями. По мнению Европейского Суда, презумпция невиновности не может препятствовать властям информировать общественность о ведущихся уголовных расследованиях, но она требует, чтобы власти делали это сдержанно и деликатно. В решении по делу Дактарас против Латвии Европейский Суд не признал нарушением презумпции невиновности утверждение обвинителя о доказанности виновности заявителя в решении по ходатайству защиты о прекращении дела, поскольку оспариваемое утверждение было сделано обвинителем не в контексте независимого судебного разбирательства, не в качестве официальной инстанции на пресс-конференции, но только в целях обоснования решения на предварительной стадии процесса, как ответ на требование заявителя прекратить уголовное преследование. Европейский Суд не находит нарушения презумпции невиновности, если власти «заявляют о наличии подозрений, об аресте соответствующих лиц, о признании ими своей вины...» .

Обвиняемый может быть признан виновным только в том случае, если его вина будет доказана «в соответствии с законом», т.е. надлежащими субъектами (государственным, частным обвинителем), по установленной законом процедуре (гласное, состязательное судебное разбирательство), с соблюдением всех прав обвиняемого. Надо обратить внимание на тесную связь презумпции невиновности с правом обвиняемого на защиту.

Презумпция невиновности нарушается, если виновность обвиняемого не была доказана по закону и, особенно в случаях, когда он не имел возможности осуществить свои права на защиту. Виновность лица в совершении преступления может устанавливаться только приговором суда, вступившим в законную силу. Конституционным Судом РФ отмечается, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не может подменять приговор суда и не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого (постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г. № 18-П по делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гр-на Сушкова ).

Из содержания презумпции невиновности следует, что подозреваемый или обвиняемый не обязаны доказывать свою невиновность, бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК). Это означает, что отказ обвиняемого или подозреваемого от дачи показаний не должен влечь для них никаких негативных последствий, ни как подтверждение их виновности, ни как обстоятельство, отягчающее наказание. Такой отказ не должен оцениваться и как воспрепятствование производству по уголовному делу и не может являться основанием избрания в отношении лица меры пресечения. В решении по делу Саундерса Европейский Суд сформулировал позицию, состоящую в том, что право обвиняемого хранить молчание «не распространяется на использование в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем, как-то inter alia: изъятие... документов, получение образцов крови... и кожного покрова для проведения анализа ДНК» .

Вместе с тем обвиняемый вправе участвовать в доказывании по делу, т.е. представлять документы, ходатайствовать о допросе свидетелей, давать оценку собранным по делу доказательствам и т. д.

Презумпция невиновности предполагает, что виновность обвиняемого должна быть доказана без неустранимых сомнений достаточной совокупностью допустимых и достоверных доказательств.

Именно поэтому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ч. 3 ст. 14 УПК). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» отмечается, что «по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств». По этой же причине обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 14 УПК), а в оправдательный приговор запрещается включать формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного.

Согласно одному из решений Конституционного Суда РФ неустранимость сомнений в виновности обвиняемого имеет место не только тогда, когда установлено объективное отсутствие достаточных доказательств виновности, но и тогда, когда при возможном их существовании сторона обвинения не принимает мер к их получению. Суд в таких ситуациях не должен по собственной инициативе восполнять недостатки в доказательствах обвинения, поскольку не может выполнять обвинительной функции .

Помимо бремени доказывания виновности (т.е. факта совершения преступного деяния именно данным лицом), на обвинителе лежит общее бремя доказывания обстоятельств, относящихся ко всем элементам и признакам состава инкриминируемого преступления, а также всех иных обстоятельств, подлежащих, согласно ст. 73, доказыванию по уголовному делу. Обвинитель несет также бремя опровержения доводов стороны защиты в отношении названных обстоятельств. Однако это касается не голословных утверждений обвиняемого, защитника и других лиц, выступающих на стороне защиты, а только тех, в подтверждение которых приводятся хотя бы какие-нибудь разумные аргументы и объяснения. В противном случае обвинению пришлось бы столкнуться с непосильной задачей опровержения любого, даже самого невероятного и фантастического довода защиты. Так, например, если защитой выдвигается утверждение о невменяемости обвиняемого, она должна в подтверждение этого привести конкретные обстоятельства. Для стороны защиты это не бремя доказывания, ибо ей не обязательно доказать невменяемость с полной несомненностью – достаточно, чтобы относительно нее оставались хотя бы разумные сомнения.

Вместе с тем в УПК РФ предусмотрено и специальное бремя доказывания, которое не обязательно лежит на обвинителе. В соответствии с ч. 4 ст. 235 при рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований УПК, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре, что соответствует общему правилу. Однако в остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство. Другими словами, если сторона защиты заявит ходатайство не об исключении недопустимых доказательств, а какое-либо другое (например, об отсутствии оснований для содержания обвиняемого под стражей), бремя доказывания ложится на нее.

С презумпцией невиновности также связывают правило о том, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинительного приговора только при подтверждении его другими доказательствами по делу (ч. 2 ст. 77 УПК).

Приговор суда по ранее рассмотренному уголовному делу не имеет преюдициальной силы в части предрешения виновности лиц, не участвовавших в рассмотрении этого дела. Это обусловлено действием принципа презумпции невиновности, из которого следует, что виновность лица должна быть доказана в ходе самостоятельного судебного разбирательства, с предоставлением подсудимому права защищаться от предъявленного обвинения. В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 № 1 «О судебном приговоре» отмечается, что поскольку «разбирательство дела в суде производится только в отношении подсудимых, суд не должен допускать в приговоре формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступления других лиц». Там же подчеркивается, что «если дело в отношении некоторых обвиняемых выделено в отдельное производство, в приговоре указывается, что преступление совершено подсудимым совместно с другими лицами, без упоминания их фамилий».

Таким образом, принцип охватывает следующие идеи правосудия:

1. невиновный не должен быть привлечен к уголовной ответственности;

2. лицо признается обвиняемым только на основаниях и в порядке, установленном законом;

3. обязанность доказывания вины лежит на обвинителе, а не на обвиняемом;

4. обстоятельства должны быть исследованы всесторонне, полно и объективно, недопустим односторонний обвинительный подход;

5. лицо не обязано доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 49 Конституции);

6. запрещается домогаться показаний лица путем пыток, жестокого обращения и других незаконных методов ведения следствия;

7. лицо может быть признано виновным, если его виновность доказана в судебном разбирательстве. Недоказанная виновность по своим правовым последствиям равнозначна доказанной невиновности;

8. все сомнения толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции, ППВС РФ от 29.04.1996 № 1 «О судебном приговоре»);

9. при недостаточности доказательств и невозможности собирания дополнительных доказательств дело прекращается или выносится оправдательный приговор;

10. никто не может быть признан виновным, подвергнут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда в соответствии с законом. Приговор – это единственный процессуальный документ, устанавливающий виновность подсудимого.

Введение

Заключение

Введение

Вопросам вины в российском уголовном праве всегда уделялось большое внимание. Многие из них всесторонне освещены в монографической и учебной литературе. Однако до сих пор некоторые из этих вопросов представляют трудности и поэтому решаются по-разному. Неоднозначное решение различных аспектов вины обусловливает довольно большое количество судебных ошибок - от 20 до 50%.

Вина - это предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому деянию и его последствиям, выражающее отрицательное отношение к интересам личности и общества.

1. Принципы в уголовном праве

1.1 Понятие принципов в уголовном праве

Под принципом права понимается базовое начало какой-либо теории, которое воплощается в содержании данного учения и характеризует его сущность. Практически всем учениям свойственно наличие различных принципов, которые в совокупности определяют дух и букву закона. Тем самым принципы имеют фундаментальное и техническое значение, определяющее направление развития и содержание теории, соответствующего законодательства и правоприменительной техники. В теории уголовного права за принципами признавалось первостепенное значение, поскольку в их неуклонном соблюдении усматривали гарантии достижения стоящих перед уголовным правом целей и задач. Именно принципы позволяют постичь сущность законодательства и обеспечить адекватную реализацию его норм в правоприменительной практике.

В теории важность и значение принципов сомнению практически не подвергаются. И именно последние способны помочь осознать, как отметил С.С. Алексеев, основной урок истории, касающийся современной стадии бытия и развития человечества. Речь идет о том, чтобы понять, что путь в цивилизованное общество находится в направлении последовательного правового развития. Для этого принципы должны воплощать в себе все богатство культурного, научного и практического опыта общества и человечества, отражая индивидуальное и общественное правосознание в их взаимодействии. Однако, как обращает внимание М.И. Ковалев, каждый исследователь может по-разному оценивать содержание того или иного начала. Причина последнего усматривается не только в том, что реальный мир и его описание в различных формах в процессе развития человечества имеет индивидуальное восприятие в процессе социализации. Но существуют и объективные причины к неоднозначной оценке содержания принципов.

Несмотря на свою важность и определяющее значение, принципы в уголовном законодательстве появились впервые в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. Однако данный источник в связи с общеизвестными событиями в стране не вступил в законную силу, и принципы были закреплены в уголовном законодательстве только с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации 1996г. В теоретической модели УК были закреплены 8 принципов, а именно: принципы законности, равенства граждан перед законом, личной ответственности, вины, неотвратимости ответственности, гуманизма, справедливости и демократизма. Но в УК РФ 1996 г. осталось только пять, поскольку в него не вошли принципы личной ответственности, ее неотвратимости и демократизма. Наибольшие разногласия в литературе имели место по исключению из уголовного права принципа неотвратимости ответственности. Позиция законодателя обосновывалась тем, что неотвратимость ответственности охватывается принципами законности и равенства, а также что данный принцип носит больше процессуальный, чем уголовно-правовой характер.

1.2 Общая характеристика видов принципов уголовного права РФ

В теории права различают общеправовые, межотраслевые, отраслевые принципы, а также принципы, относящиеся к правовым категориям и институтам (специальные принципы). Некоторые из них могут закрепляться непосредственно в статьях закона. В действующем УК РФ - это принципы законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма (ст.3 - 7). Другие, воплощаясь в различных уголовно-правовых нормах, не получают выражения в отдельной статье. К ним можно отнести принципы неотвратимости, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности и т.д. В формулировании подобных руководящих идей большая роль принадлежит уголовно-правовой науке.

Принцип законности закреплен в ст.3 УК РФ: "1. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом.2. Применение уголовного закона по аналогии не допускается". Данное положение вытекает из ч.2 ст.54 Конституции РФ, в которой сказано: "Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением". Таким образом, в действующем уголовном законодательстве воспроизведена выдвинутая еще в XVIII в. Чезаре Беккариа классическая формула: "nullum crimen, nulla poena sine lege" (нет преступления, нет наказания без прямого указания на то в законе). Правоприменитель должен руководствоваться не духом закона, а его буквой. Принцип законности означает, что лицо, совершившее преступление, должно понести наказание в пределах и размере, предусмотренных УК РФ. Требование принципа законности заключается и в предусмотренных УК РФ случаях освобождения лица от уголовной ответственности или от наказания. Принцип законности не допускает применения уголовного закона по аналогии, т.е. в случаях, прямо не предусмотренных уголовным законодательством.

Принцип равенства граждан перед уголовным законом конкретизирует закрепленный в ст. 19 Конституции РФ принцип - все равны перед законом и судом. Лицо, совершившее преступление, подлежит уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, религиозных убеждений и т.п. Единственным критерием при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности является наличие в совершенном деянии признаков состава преступления. Принцип равенства всех перед законом, однако, не исключает неприкосновенности ряда высших должностных лиц государства: Президента РФ, членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы (ст.91, ч.1 ст.98 Конституции РФ), судей (ч.1 ст.122 Конституции РФ), прокуроров (ст.42 Федерального закона от 17 января 1992 г. "О прокуратуре Российской Федерации" с последующими изменениями и дополнениями).

Принцип вины закреплен в ст.5 УК РФ. Этот принцип, являющийся выдающимся достижением уголовно-правовой мысли конца XVIII в., был закреплен в уголовном законодательстве цивилизованных государств. Он означает субъективное вменение и личный характер уголовной ответственности. Объективное вменение, т.е. привлечение лица к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда, не допускается (ч.2 ст.5 УК РФ). Принцип виновной ответственности последовательно закреплен в ряде международно-правовых актов, в частности во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. Этот принцип закреплен и в ст.49 Конституции РФ. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" обращается внимание судов на то, что "при рассмотрении уголовных дел должен соблюдаться закрепленный в ст.49 Конституции Российской Федерации принцип презумпции невиновности, согласно которому каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. При этом с учетом положений данной конституционной нормы недопустимо возлагать на обвиняемого (подсудимого) доказывание своей невиновности".

Личный характер уголовной ответственности означает, что каждое лицо несет ответственность только за то деяние, которое само совершило.

Принцип справедливости в уголовном праве отражает сложившееся на протяжении многих десятилетий философско-этическое понимание справедливости как добродетельное и уважительное отношение людей к общечеловеческим ценностям. Еще в Дигестах Юстиниана обращалось внимание на то, что "справедливость есть неизменная и постоянная склонность к созданию права всякому". Впервые законодательное закрепление принципа справедливости получило отражение в ст.6 УК РФ: "1. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.2. Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление". В теории уголовного права, как правило, понимание принципа справедливости сводится к назначению наказания. Однако справедливость в уголовном праве выражается и в справедливом формировании круга преступных деяний, и в определении в законе справедливой санкции за деяние, которое им запрещается. Другими словами, принцип справедливости охватывает как сферу правоприменения, так и сферу правотворчества. Применительно к сфере правотворчества данное положение должно выражаться в том, что санкции за преступления большой общественной опасности должны быть суровее санкций за менее опасные преступления. Так, санкция за убийство при отягчающих обстоятельствах (ч.2 ст.105 УК) более суровая, чем за простое убийство (ч.1 ст.105 УК). В правоприменении принцип справедливости проявляется в соразмерности назначаемого виновному наказания тяжести совершенного преступления. Согласно ч.2 ст.43 УК наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. Цель справедливости наказания достигается при помощи его индивидуализации. Индивидуализация наказания осуществляется с учетом тяжести совершенного преступления отягчающих и смягчающих обстоятельств и личности виновного. Принцип справедливости проявляется и в том, что за неоконченное преступление (приготовление и покушение) назначается согласно ст.66 УК РФ менее суровое наказание, чем за оконченное преступление. Справедливость заключается и в законодательном закреплении положения о назначении при наличии исключительных обстоятельств более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление законом (ст.64 УК РФ). Справедливость - это философско-этическая категория. Проблема справедливости на протяжении многих столетий волновала умы философов, писателей, религиоведов и юристов. Принцип справедливости проявляет себя и в признании преступлениями со смягчающими обстоятельствами тех преступных деяний, которые совершены при превышении пределов необходимой обороны или превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст.108 и ст.114 УК РФ), либо в состоянии аффекта, обусловленного неправомерными или аморальными действиями потерпевшего (ст. ст.107, 113 УК РФ). В ч.2 ст.6 УК РФ воспроизводится конституционный принцип справедливости, закрепленный в ч.1 ст.50 Конституции РФ: "Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление". Следовательно, лицо, понесшее уголовное наказание за границей, не может быть повторно осуждено на территории России, даже если оно является гражданином Российской Федерации.

Принцип гуманизма исходит прежде всего из того, что человеческая личность является высшей социальной ценностью. Данное положение закреплено в ст.2 Конституции РФ. А в ст.21 Конституции говорится о том, что достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием его умаления; никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. В уголовном законодательстве данный принцип проявляется во всесторонней охране личности, ее прав и интересов от преступных посягательств. Принцип гуманизма проявляется в двух аспектах. Охраняя личность, общество и государство от преступных посягательств, уголовный закон устанавливает наиболее строгие наказания за тяжкие и особо тяжкие преступления, за организацию преступных группировок, за совершение преступлений при опасном и особо опасном рецидиве и т.д. Принцип гуманизма пронизывает нормы УК, предусматривающие ответственность за посягательство на беременных женщин, несовершеннолетних, лиц, находящихся в беспомощном состоянии, за преступления, совершенные общеопасным способом (п. п. "в", "г", "е" ч.2 ст.105; п. п. "б", "в" ч.2 ст.111; п. "в" ч.2 ст.112 и др. УК РФ). Другой аспект принципа гуманизма связан с защитой прав и интересов лица, совершившего преступление. Наказывая виновного, государство не мстит ему за совершенное преступление, а преследует цель восстановления социальной справедливости и решает задачи общей и специальной превенции. Уголовный закон не ставит перед собой цели причинения физических страданий или уничтожения человеческого достоинства (ч.2 ст.7 УК РФ). А в соответствии с ч.2 ст.21 Конституции РФ "никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию".

Гуманизм отечественного уголовного законодательства проявляется в дифференцировании ответственности, в фактическом неприменении смертной казни, ограничении применения пожизненного лишения свободы, в предоставлении суду возможности признавать смягчающими обстоятельства, не предусмотренные в ст.61 УК РФ. Гуманизм проявляется в предоставлении суду права назначать и более мягкое наказание, чем то, которое предусмотрено за данное преступление (ст.64 УК РФ), в возможности применения условного осуждения (ст.73 УК РФ). Принципом гуманизма пронизаны нормы об освобождении от уголовной ответственности и нормы об освобождении от наказания (ст. ст.75 - 83 УК РФ); нормы об амнистии, помиловании, снятии и погашении судимости.

Гуманизм уголовного закона особенно наглядно проявляется в отношении несовершеннолетних. Это выражается в законодательном ограничении перечня видов наказания, применяемых к несовершеннолетним преступникам, в возможности применения к ним вместо наказания принудительных мер воспитательного воздействия.

2. Краткая история появления и развития принципа вины в российском уголовном праве

Вопрос о вине как об основании уголовной ответственности - стержневой вопрос науки уголовного права. Даже фрагментарный взгляд на историю становления и развития института вины показывает сложный и противоречивый путь его становления, в зависимости от эпохи, т.е. общественно-экономической формации общества. Так, в XVII в. преобладала религиозная теория теологического понятия вины "за грех" (немецкий криминалист Пуфендора), но она индивидуализировала ответственность, которая противостояла объективному вменению и коллективной ответственности.

Ч. Беккариа (Италия) в XVIII в. впервые пытался обосновать вину, доказывая, что "единственным и истинным мерилом преступления является вред. ". Затем И. Кант и Г. Гегель рассматривали вину с позиций метафизического понятия "свободы воли". "Отец русской криминалистики" С.И. Барышев пошел по пути Г. Гегеля, считая, что "свобода - необходимое условие. юридического вменения". Данное представление о вине как о выражении психической основы личности и "деянии, не соответствующем законам", долго доминировало в науке уголовного права в России. Затем понятие "вина", в XVIII в., в мировой истории уголовного права проделало сложный путь: от субъективного антропологического вменения (Ломброзо) до социальных детерминических "корней" вины. Указанный подход правоведов к вопросу вины ставил под сомнение возможность воздействия уголовной ответственности на поведение. При этом уголовная ответственность и наказание выступают как возмездие, причем лишенное всякой закономерности.

Теория вины в уголовном праве в своем развитии прошла наиболее тернистый и противоречивый путь, нередко связанный и с трагическими событиями становления общества и государства. После Октябрьской революции 1917 года была нарушена преемственность научных исследований, поскольку имеющиеся к тому времени научные разработки дореволюционных ученых остались невостребованными в теории советского уголовного права. Этому есть свои исторические причины.

В первые пять лет существования советской власти развитие уголовного законодательства проходило без какой-либо системы, в частности не за счет развития понятий Общей части, а в форме издания и изменения положений Особенной части. Это определялось текущей исторической ситуацией, в которой оказалось молодое государство. Период 20-х и 30-х годов тоже сложно отнести к этапу исследования аспектов вины. Так, Г.А. Злобин и Б.С. Никифоров отмечают, что определение умысла в ст.11 УК РСФСР 1922 года не оказало заметного влияния на определение субъективной стороны преступлений в Кодексе. Тем не менее, во второй половине 30-х годов А.А. Пионтковский, Б.С. Маньковский начинают разрабатывать теоретические основы понятия вины. В военные, 40-е и первые послевоенные годы XX столетия, внимание больше уделялось решению насущных проблем выживания и восстановления народного хозяйства, чем переосмыслению и глубокому обоснованию институтов уголовного права или законодательства.

Только в послевоенное время к вопросам вины стал проявляться определенный интерес, хотя и не всегда последовательно. Наиболее бурные дискуссии о вине имели место в 50-х годах. Среди значимых исследований в данной сфере можно отметить работы Б.С. Утевского, И.Г. Филановского, П.С. Дагеля. Спустя десятилетия вышла работа Б.В. Хорнабуджели, посвященная психологической стороне вины.

Наиболее полная разработка указанной проблемы правоведами нашла свое отображение в УК РСФСР 1960 г., где были закреплены основные принципы виновной ответственности и даны законодательные формулы умысла и неосторожности. Правоведы (К.Ф. Тихонов, Д.П. Котов, П.С. Дагель и Г.А. Кригер) последовательно отстаивали такую новую доктрину, как прямой и косвенный умысел преступной небрежности и самонадеянности. При этом вина уже исследовалась в рамках субъективной стороны состава преступления. В дальнейшем правоведы (В.В. Лукьянов, Ю.А. Кондратьев и др.), совершенствуя уголовное законодательство (проект модельного УК 1987г.), конкретизировали критерий виновной ответственности в зависимости от умысла или неосторожности. При этом впервые законодательно предлагалось восполнить пробел в уголовном праве - ввести норму об отсутствии вины при наличии казуса. Основные идеи вышеуказанных ученых нашли свое отражение в ныне действующем УК РФ.

В 80-х годах XX века в целом было немало работ, посвященных проблемам вины, но основные ее моменты рассматривались в рамках действующей концепции вменения и существующих юридических фикций. В 1987 году А.И. Рарог осуществляет разработку применения концепции общей теории вины к конкретным уголовно-правовым институтам и составам преступлений. Общие вопросы вины рассматривали Чан Ван До (1985 г.) , Ю.А. Язовских (1997 г.) , В.А. Якушин (1998 г.) и др. Вопросами неосторожной формы вины занимались В.Г. Макашвили (1957 г.) , П.С. Дагель (1977 г.) и др.

Однако в теории так и не было, во-первых, достигнуто однозначного отношения к тому, что собой представляет вина, и какую роль она выполняет в механизме регулирования уголовно-правовых отношений. Во-вторых, не определено место и не получило признания значение духовно-нравственного элемента в механизме преступного поведения, хотя на эту тему имелись обстоятельные работы, в частности, Л.В. Кондратюка и А.А. Тер-Акопова. В указанных источниках применялся системный подход к исследованию преступления, человека и его преступного поведения, наказания и исправления. Сложно переоценить для уголовного права в целом и разрешения проблемы вины в частности вопросы, поставленные А.А. Тер-Акоповым о преступлении как предмете детерминистического изучения, и причинности нефизических явлений, не нашедшие своего достойного назначения. Наконец, общепринятые в теории концепции вины продолжают вызывать сомнение, в силу чего считать проблему разрешенной не представляется возможным.

Кроме того, следует подчеркнуть, что названные Т.А. Костаревой острые противоречия уголовного законодательства, в частности, с одной стороны, пробельность, а с другой стороны - избыточность, и в настоящее время в полной мере можно отнести к характеристике действующей концепции вины. Причем, в теории указывалось на то, что при отсутствии коренных реформ уголовного законодательства и законодатель, и правоприменители будут "обречены устранять последствия спешки в подготовке нового УК РФ". Тем не менее, приходится констатировать тот факт, что, как отмечали В.Н. Кудрявцев и В.П. Казимирчук, правовая культура нашего общества до сих пор проявляет на себе следы тех форм и направлений общественного развития, которые были присущи стране на протяжении более семидесяти лет. Впрочем, ничего особенного в этом не стоит усматривать, поскольку еще в эпоху формирования кодификационного уголовного законодательства Иеринг заметил, что ни одна область права не отражает в себе в такой степени переживаемую эпоху, как область права уголовного. Вряд ли возможно при этом ожидать, что в данной сфере будут вскрыты истинные причины и условия криминологической ситуации, если официально господствующая при этом концепция (криминального) уголовного права будет признаваться незыблемой, самодостаточной и т.д.

Среди исследователей встречались точки зрения о том, что вина является основанием или принципом уголовной ответственности (Б.С. Утевский, Злобин Г.А. и Б.С. Никифоров, А.В. Гребенюк), относится к субъективной стороне (П.С. Дагель, Д.П. Котов), составу преступления (А.А. Пионтковский, В.Н. Кудрявцев) или является родовым понятием по отношению к формам виновности (А.В. Наумов, А.И. Рарог). При этом склонение автора к той или иной точке зрения еще не означает их принципиальную несовместимость с иным взглядом. Ведь вину можно рассматривать и как основание уголовной ответственности или ее принцип, и как элемент субъективной стороны или состава преступления, и как собственно форму вины. В зависимости от угла зрения будет различным содержание вины (и форма), в которой различаются также ее сущность, степень или объем. Поэтому будет некорректным причислять выводы одних исследователей к верным, а других - к неверным или иным точкам зрения. Как точно заметил Ардиго, всякое новое различение основывается на том, что раньше казалось нераздельным.

В Конституции Российской Федерации получил закрепление принцип, в соответствии с которым уголовная ответственность наступает лишь при наличии вины лица, совершившего преступление. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ч.1 ст.49 Конституции). Согласно ныне действующему уголовному законодательству вина - необходимый признак преступления, его психологическое содержание.

Лицо подлежит уголовной ответственности только за те действия (бездействие), наступившие опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ст.5 УК РФ).

Данные положения свидетельствуют о том, что нашему законодательству чуждо объективное вменение, ответственность за "мысли", за "опасное состояние", за "убеждение", за случайное причинение вреда. Уголовное право, в отличие от морали, религии, охраняет общество от посягательств в форме действий (бездействия), но не от настроений, размышлений, убеждений.

В каждом преступлении гражданин выражает свое отношение к внешнему миру, к обществу, к отдельной личности. В этом проявляется психологическое содержание преступления, которое неразрывно связано с внешним выражением, с его объективной стороной. Субъективная сторона (внутреннее содержание деяния) и объективная сторона - это совокупность внешних и психологических признаков одного явления. Преступление, будучи конкретным актом поведения человека, представляет психофизическое единство, в котором внешние проявления поведения (действие или бездействие) и вызванные ими изменения в объективной действительности (объективная сторона) неразрывно связаны с внутренней стороной - с теми психическими процессами, которые порождают, направляют и регулируют человеческое поведение (субъективная сторона преступления).

Вине посвящена гл.5 УК РФ, содержащая ст.24, 25, 26, которые регламентируют умышленную и неосторожную форму вины, ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины, предусмотрена в ст.27 УК РФ, а невиновное причинение вреда регламентировано в ст.28 УК РФ.

Изучая нормы УК РФ, посвященные вине, мы наблюдаем, что, как уже было указано выше, ни в ст.5 УК РФ, ни в гл.5 УК РФ не приведено определение терминов "вина" и "виновность", что, на наш взгляд, существенно усложняет однозначное понимание и применение важнейшего и обязательного признака преступления. Приведенные в гл.5 УК РФ формы вины не раскрывают понятия вины и соответственно не раскрывают сути оснований уголовной ответственности. По мнению профессора Н.Г. Иванова, утвердившееся в уголовном праве "понимание вины исключительно как умысла и неосторожности" представляется прочно утвердившимся заблуждением.

Вина в уголовном праве выступает в двух плоскостях: с одной стороны, это необходимый признак состава преступления и в этом качестве входит в основание уголовной ответственности (ст.8 УК РФ), с другой - также является принципом уголовной ответственности (гл.5 УК РФ).

Сам принцип вины, закрепленный в ст.5 УК РФ, недостаточно четко сформулирован: "Лицо подлежит ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.", поскольку противоречит положениям, приведенным в ст.8 и 14 УК РФ. В соответствии со ст.8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ, а п.1 ст.14 указывает, что преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания. Таким образом, какими бы общественно опасными ни были действия (бездействие) лица и наступившие общественно опасные последствия таких действий (ст.5 УК РФ), но если ответственность за них не предусмотрена УК РФ, то такое лицо не может подлежать уголовной ответственности вне зависимости от его осознания, предвидения, желания и расчетов.

В УК РФ 1996 г. вина представлена в качестве принципа уголовной ответственности, который в правовой литературе также называют принципом субъективного вменения, который, по мнению ряда ученых, является краеугольным камнем отечественного уголовного права.

Следует отметить, что отождествление принципа вины с принципом субъективного вменения вызывает определенные споры, поскольку понятие "субъективное вменение" в правовой литературе трактуется неоднозначно.

Сам по себе термин "вменение" позаимствован российской дореволюционной наукой уголовного права в немецкой криминологической литературе и означает процесс поставления деяния в вину определенному лицу, следует согласиться с мнением о том, что использование в законодательстве термина "вменение" с любым прилагательным, "скорее, вводит в заблуждение, чем раскрывает его содержание".

Некоторые ученые рассматривают субъективное вменение как процесс по установлению обстоятельств дела, имеющих правовое значение, в ходе расследования правонарушений и завершающийся установлением вины и ее сущности.

Другие под субъективным вменением понимают какой-то результат указанного процесса. Правовую оценку совершенных действий, привлечение к ответственности за содеянное со стороны соответствующих органов в виде квалификации, определения вида и размера наказания за него. По мнению одного из исследователей, "субъективное вменение - элементарнейшее условие правильной социально-политической оценки человеческого поведения вообще и преступного в частности".

Третьи рассматривают субъективное вменение как уголовно-правовой принцип. Однако и эта точка зрения подвергнута критике со стороны М.П. Карпушина и В.И. Курляндского:". принцип субъективного вменения в буквальном его понимании должен быть отвергнут так же, как принцип объективного вменения".

Помимо принципа субъективного вменения ряд исследователей принцип вины отождествляют также с принципом личной и виновной ответственности. Иначе его называют принципом виновности или виновной ответственности либо принципом ответственности при наличии вины. Некоторые исследователи выделяют принцип виновной ответственности в качестве основополагающего:". закрепление в статье 5 УК РФ в качестве основополагающего начала уголовного права принципа виновной ответственности требует создания надежных гарантий реализации этого принципа". Первым и главным гарантом этого должен быть сам уголовный закон, который "должен установить точные границы и условия реализации принципа виновной ответственности, что обеспечило бы безошибочную деятельность правоприменительных органов в процессе установления и оценки вины преступника в совершенном им деянии".

В указанных выше примерах принцип вины отождествляется как с принципом субъективного вменения, так и с принципом личной и виновной ответственности. Тем не менее, в правовой литературе принцип субъективного вменения и принцип личной и виновной ответственности не рассматриваются в качестве синонимов. Вероятно, правильнее было бы говорить о том, что принцип личной и виновной ответственности и принцип вины являются подмножествами принципа субъективного вменения. В подтверждение данной позиции приведем мнение одного из исследователей, который в отношении принципа субъективного вменения указывает, что "концентрированным выражением этого принципа в советском уголовном праве является принцип вины", а в отношении принципа личной ответственности полагает, что "принцип субъективного вменения - системный принцип, в котором принцип личной ответственности получает концентрированное выражение".

Более высокий статус принципа субъективного вменения объясняется тем, что указанный принцип "касается не только субъекта преступления, но и субъекта правоприменительной деятельности, он раскрывает не только вину, но и институт вменяемости, действие законов во времени и пространстве. служит основным субъективным основанием уголовной ответственности, пронизывает все институты уголовного права, имеет, образно говоря, "сквозное" уголовно-правовое значение. Современный законодатель расширил сферу влияния принципа субъективного вменения и на иные правоотношения. Термины "вина" и "виновность" используются в различных нормативных правовых актах, действующих в Российской Федерации, в том числе в 21 кодексе и в 186 законах Российской Федерации.

принцип вина уголовная ответственность

Заключение

Принципы уголовного права - это закрепленные в уголовном законодательстве и воплощаемые в правоприменительной практике основополагающие идеи, отражающие экономические, социально-политические и идеологические закономерности развития общества. В УК РФ впервые в истории российского уголовного законодательства принципы уголовного права получили свое законодательное выражение. В ст. ст.3 - 7 УК РФ закреплены основополагающие принципы уголовного права, которыми и надлежит неукоснительно руководствоваться как в правотворческой, так и в правоприменительной деятельности. Это законность, равенство граждан перед законом, принцип вины, принцип справедливости, принцип гуманизма.

Решение задач:

Задача № 1.

Действия Митина и Романова нужно квалифицировать по п. п. "а, б" ч.2 ст.158 УК РФ и ст.30 УК РФ как покушение на хищение.

При прочих равных условиях это преступление представляет собой наименее опасную из шести выделенных в законе форм хищения и определяется в ч.1 ст.158 как тайное хищение чужого имущества.

Объект - собственность (денежные средства продавщицы из киоска).

В случаях совершения кражи, как и других форм хищения, охватываемых понятием "похищение" (грабеж и разбой), предмет посягательства (чужое имущество) не находится во владении субъекта и субъект не обладает в отношении него какими-либо правомочиями, Объективная сторона кражи характеризуется в законе как тайное хищение имущества. Это предполагает извлечение имущества из владения другого лица и тайным способом.

Тайным будет такое похищение, которое совершается скрытно от лица, владеющего имуществом, охраняющего его, или от других лиц, не причастных к хищению.

В данном случае кража неоконченное преступление.

С субъективной стороны кража предполагает прямой умысел и корыстную цель. При этом умысел виновного охватывает собой и тайный способ совершаемого им посягательства.

Понятие группы лиц по предварительному сговору содержится в ч.1 и 2 ст.35. Около 60% краж совершается в одиночку, остальные - в составе группы. Группу лиц в смысле п. "а" ч.2 ст.158 могут образовать только лица, соответствующие требованиям ст. 19,20 УК, т.е. вменяемые и достигшие определенного возраста.

В качестве соисполнителей кражи выступают лица, которые взламывали запорные устройства, проникали в соответствующее помещение, производили отбор похищаемого имущества или вынос его и т.п. В практике соисполнителями кражи нередко признаются субъекты, которые в момент совершения этого деяния стояли "на страже", дополняя тем самым признак тайности похищения чужого имущества.

Помещение - это строения и сооружения независимо от формы собственности, предназначенные для нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях (п.3 примечания к ст.158).

К иным хранилищам относятся хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, магистральные трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной (скажем, военизированной или просто сторожами) и предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей.

Проникновение означает тайное или открытое вторжение в указанные места со специальной целью - совершить оттуда хищение, оно может учиняться с преодолением препятствий или без этого, а равно с помощью приспособлений, позволяющих извлечь вещи из места их нахождения без личного проникновения субъекта в соответствующее хранилище или жилище. В случае если для проникновения в указанные места производилось повреждение или уничтожение конструктивных элементов помещения или запорных устройств, то при причинении этими действиями значительного ущерба возникает вопрос об их квалификации по правилам о совокупности по ст.167.

Часть третья ст.158 предусматривает особо квалифицирующие обстоятельства:

а) в крупном размере (свыше 250 тысяч рублей);

б) с незаконным проникновением в жилище.

Понятие жилища дано в примечании к ст.139. Наблюдается постоянный рост числа квартирных краж.

Часть 4 ст.158 предусматривает еще более усиленную ответственность, если кража совершается:

а) организованной группой (см. ч.3 ст.35 УК);

б) в особо крупном размере (когда стоимость украденного имущества превышает 1 млн. руб.).

Если же виновное лицо замышляло причинить существенный вред, но по не зависящим от него причинам не смогло этого добиться, деяние не может считаться малозначительным. Например, виновный, считая, что гражданин К. получил крупный гонорар и хранит его в конверте, совершает кражу конверта. На деле оказалось, что деньги были положены в банк, а в конверте находилось письмо личного характера. В подобной ситуации малозначительность деяния отсутствует, оно должно быть расценено как покушение на хищение в крупном размере.

В соответствии с условием задачи - также отсутствует малозначительность преступления.

Задача № 2.

Действия Сивцова нужно квалифицировать по п. "г" ч.2 ст.158 УК РФ

Кража - это тайное хищение чужого имущества.

В отличие от других форм хищения, за исключением ее совершения с проникновением в жилище (ч.3 ст.158), кража имеет своим объектом только собственность и не причиняет прямого вреда иным объектам уголовно-правовой охраны.

Объективная сторона кражи характеризуется в законе как тайное хищение имущества. Это предполагает извлечение имущества из владения другого лица и тайным способом.

Тайным будет такое похищение, которое совершается скрытно от лица, владеющего имуществом, охраняющего его, или от других лиц, не причастных к хищению. Тайным признается и такое хищение, которое учиняется на виду у граждан, если последние не осознают преступного характера совершаемых виновным действий.

Кража считается оконченным преступлением с того момента, когда виновный уже изъял чужое имущество и приобрел реальную возможность пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению.

В данном случае эта кража - оконченное преступление.

С субъективной стороны кража предполагает прямой умысел и корыстную цель. При этом умысел виновного охватывает собой и тайный способ совершаемого им посягательства. Если лицо полагает, что очевидцы учиняемого им преступления отсутствуют, но на самом деле хищение наблюдается посторонними гражданами, содеянное надлежит квалифицировать в соответствии с направленностью умысла как кражу.

Субъект кражи - вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.

Часть 2 ст.158 предусматривает квалифицирующие признаки кражи:

а) совершение группой лиц по предварительному сговору;

б) с незаконным проникновением в помещение или иное хранилище;

в) с причинением значительного ущерба гражданину;

г) из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем.

Значительность ущерба гражданину определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее 2500 руб. (п.2 примечания).

Кражи из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем, - это прежде всего так называемые карманные кражи, совершаемые в своем большинстве "профессиональными" ворами.

Деяние, предусмотренное ч.1, считается преступлением небольшой тяжести, ч.2 - средней тяжести, а ч.3 и 4 - тяжким преступлением.

При совершении деяния с неопределенным умыслом, т.е. если лицо предвидело возможность наступления различных по тяжести последствий и желало наступления любого из них, ответственность наступает за те последствия, которые фактически наступили. Причинение при этом незначительного вреда не может быть расценено как малозначительное деяние (было похищено 4 рубля), поскольку малозначительность деяния может быть констатирована лишь при совпадении субъективного и объективного моментов: стремления к наступлению незначительных последствий и реального причинения таких последствий. Так, похищая кошелек, лицо обычно не знает, какая сумма денег в нем содержится, и желает завладеть любой суммой. В случае если кошелек оказывается пустым, деяние не может быть расценено как малозначительное, поскольку сознанием и желанием виновного охватывалось и причинение существенно более тяжких последствий.

Задача № 3.

Более полное раскрытие признака общественной опасности преступления производится законодателем в ч.2 ст.14 УК, которая дает понятие малозначительности деяния: "Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности".

Смысл ч.2 ст.14 УК состоит в том, что преступлением может быть признано лишь деяние, обладающее высокой, характерной для уголовного закона степенью общественной опасности. В случае лишь формального совпадения признаков совершенного деяния с теми признаками, которые описаны в законе, при отсутствии возможности причинения охраняемым общественным отношениям существенного вреда деяние не должно рассматриваться в качестве преступления за отсутствием одного из его признаков - общественной опасности. Деяние в подобных случаях имеет лишь незначительную степень общественной опасности, характерной для преступлений. Уголовное дело в таких случаях не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению за отсутствием в деянии состава преступления по признакам п.2 ч.1 ст.24 УПК.

Деяние может быть признано малозначительным, а лицо, его совершившее, не подлежащим уголовной ответственности в случае, например, незначительности причиненного ущерба (кража малоценной вещи, повреждение имущества, если для восстановления не требуется значительных затрат).

При совершении умышленного преступления должно быть установлено, что умысел виновного был направлен именно на совершение малозначительного деяния и причинение последствий, не обладающих высокой степенью общественной опасности. Так, следует признать деяние малозначительным, если лицо похитило книгу стоимостью 15 руб. с прилавка книжного магазина.

Петин был привлечен к ответственности на основании ст.158 УК РФ - кража кур.

Мы считаем, что судья должен прекратить уголовное дело в отношении Петина и освободить его от уголовной ответственности в соответствии со ст.76 УК РФ.

Статья 76 УК РФ. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.

Список использованной литературы

1.Конституция РФ (принята всенародным голосованием 1993г.) // РГ. - 1993. - № 237.

2.ФЗ от 17 января 1992 г. "О прокуратуре Российской Федерации" // СЗ РФ. - 1995. - № 47. - Ст.4472.

.Курс советского уголовного права. Часть общая. Т.1/Отв. ред. Н.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1968. - 224 с.

.Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М.: ИКД "Зерцало", 2002. - 436 с.

.Советское уголовное право. Часть общая /Под ред. М.Д. Шаргородского, Н.А. Беляева. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1960. - 224 с.

.Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Отв. ред.В.Н. Кудрявцев, С.Г. Келина; Академия наук СССР. Институт государства и права. М.: Наука, 1987. - 128 с.

.Сабитов Т. "Принципы поощрения в уголовном праве" // Уголовное право. - 2006. - № 1. - 80 с.

.Похмелкин В.В. Достижение справедливости при назначении наказания по уголовному праву: Автореф. дис. канд. юрид. наук.М., 1985. - 20 с.

.Таганцев.Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т.1. СПб., 1992. - 344 с.

.Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Часть Общая: Лекции.М., 1994. Т.1. - 288 с.

В параграфе 1 мы рассмотрели понятие принципов в уголовном праве, т.е. дали им понятие и общую характеристику видов.

В параграфе 2 нами рассмотрена краткая история появления и развития принципа вины в российском уголовном праве.

Вопрос о вине как об основании уголовной ответственности - стержневой вопрос науки уголовного права. Существует много точек зрения по поводу появления и развития принципа вины в российском уголовном праве.

В параграфе 3 дается содержание принципа вины в уголовном законодательстве.

Похожие работы на - Появление и развитие принципа вины в российском уголовном праве

Статья 5 УК РФ посвящена принципу вины и состоит их двух частей: "1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
Н.А. Лопашенко пишет, что принцип вины является "центральным принципом уголовного законодательства" *(404). Однако в юридической литературе достаточно часто обсуждается вопрос о необходимости его законодательного закрепления.
Так, В.В. Мальцев полагает, что "само же по себе указание на возможность уголовной ответственности только за виновно совершенное общественно опасное деяние и виновно причиненные общественно опасные последствия лишь дублирует положения ст. 8 и ч. 1 ст. 24 УК и ничего нового, содержательного в понимании принципа вины не вносит" *(405).
По мнению А.И. Плотникова, "формула "вина - психическое отношение" не увязывается и со статусом принципа в уголовном праве, так как становится неясным, почему вина (как элемент состава) - принцип, а другие столь же необходимые элементы (объект, субъект и т.д.) принципами не являются" *(406).
В.Ф. Щепельков указывает на то, что этот принцип "полностью воспроизводится в ст. 14 УК.... Поэтому наличие данной нормы в УК обусловлено исключительно содержательными, а точнее уголовно-политическими мотивами" *(407).
В.Д. Филимонов отмечает, что "во-первых, принцип вины оказался оторванным от основания уголовной ответственности, в то время как вина является элементом состава преступления, т.е. составной частью основания уголовной ответственности; во-вторых, выделение принципа вины в самостоятельный принцип привело к гипертрофированию субъективной стороны преступления" *(408).
В какой-то мере можно согласиться со всеми приведенными выше точками зрения. Хотя следует сказать, что само закрепление принципа вины в УК РФ, несмотря на существующие недостатки его законодательной регламентации, безусловно, является одним из достижений уголовно-правовой науки. В.В. Мальцев указывает на то, что законодательное определение принципа вины "полезно в первую очередь как инструмент совершенствования и применения уголовно-правовых норм" *(409).
Прежде всего необходимо отметить, что уголовно-правовой принцип вины является своеобразным проявлением в уголовном праве презумпции невиновности, закрепленной в ст. 49 Конституции РФ. Как следствие этого, УК РФ построен таким образом, что лицо, совершившее преступление, несет за него уголовную ответственность только в том случае, если это деяние совершено виновно. Следовательно, ответственность лица только за деяния, совершенные виновно, является основополагающим положением уголовного закона, как впрочем и некоторых ранее действовавших уголовно-правовых актов, и вполне, на наш взгляд, соответствует статусу принципа уголовного законодательства.
Указание на то, что существование принципа вины приводит к "гипертрофированию субъективной стороны преступления", на наш взгляд, нельзя оценивать однозначно. С одной стороны, мы полагаем, что среди элементов состава преступления нет более или менее важных, так как все они выполняют предписанные им функции. С другой стороны, по нашему мнению, В.Д. Филимонов отождествляет такие понятия, как "принцип вины" и "вина", что не совсем верно *(410). Нам представляется, что эти понятия нельзя сравнивать друг с другом, так как они находятся в разных плоскостях. Так, принцип вины представляет собой основное положение уголовного закона, которое состоит в том, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина". В свою очередь, вина "представляет собой психическое отношение субъекта к совершенному деянию и его последствиям" *(411) и является обязательным элементом субъективной стороны состава преступления. Закрепление принципа вины не гипертрофирует значение рассматриваемого элемента, так как речь идет о разных явлениях. Такой подход к рассматриваемой проблеме разделяют 81,7% опрошенных нами ученых *(412).
Также нельзя безоговорочно согласиться с мнением В.В. Мальцева о том, что "указание на возможность уголовной ответственности только за виновно совершенное общественно опасное деяние и виновно причиненные общественно опасные последствия лишь дублирует положения ст. 8 и ч. 1 ст. 24 УК". Как указывает Е.А. Лукашева, "в любом случае полное содержание и значение всякого правового принципа раскрывается во всех тех положениях права, которые испытывают на себе влияние данного принципа" *(413). Мы полагаем, что есть все основания говорить о том, что приведенные В.В. Мальцевым нормы уточняют положения ст. 5 УК РФ, а не наоборот.
Еще одним доводом, который, по мнению В.В. Мальцева, выступает против выражения принципа вины в УК РФ, является то, что определение содержания данного принципа в законе может оказаться и неполным, и противоречащим нормам гл. 5 УК РФ *(414). Но, на наш взгляд, в этом случае следует говорить не столько о проблеме необходимости законодательного закрепления, сколько о недостатках нормотворческой деятельности при описании тех или иных уголовно-правовых норм. Как справедливо отмечает Н.А. Лопашенко, "по правилам законодательной техники одинаковые термины должны в пределах УК или хотя бы в пределах его крупных составных образований (Общей или Особенной частей) трактоваться одинаково...." *(415). Следовательно, положения ст. 5 УК РФ и гл. 5 УК РФ должны представлять собой единое целое и не противоречить друг другу.
Таким образом, мы полагаем, что нет оснований для исключения принципа вины из системы принципов уголовного законодательства. Более того, как указывают в своей работе В.Н. Кудрявцев и С.Г. Келина, именно на установление признаков субъективной стороны приходится наибольшее число ошибок уголовно-правового характера. Поэтому, по мнению авторов, возведение положений о виновной ответственности в число принципов уголовного права направлено на обеспечение точного соблюдения уголовного закона правоприменительными органами *(416). Так, несмотря на то что в своих постановлениях Верховный Суд не раз обращал внимание на необходимость установления по каждому уголовному делу формы вины, мотивов и целей совершения преступления *(417), суды при вынесении приговоров допускают ошибки, касающиеся субъективной стороны. Например, приговором Тимирязевского районного суда г. Москвы от 27 декабря 2001 г. Орлов был осужден по ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 213 УК РФ. Верховный Суд РФ в порядке надзорного производства, рассмотрев материалы дела, указал на то, что "исследованные доказательства не подтверждают наличие у Орлова прямого умысла на совершение грубого нарушения общественного порядка и проявление неуважения к обществу при производстве им из охотничьего ружья выстрелов в сторону машины потерпевшего и его друзей. При таких обстоятельствах нельзя признать осуждение Орлова по ч. 3 ст. 213 УК РФ обоснованным, и приговор в этой части подлежит отмене" *(418).
Что же касается недостатков законодательной регламентации данного принципа, то мы полностью согласны с тем, что они существуют и избежать их при формулировании того или иного принципа достаточно сложно. Прежде всего начнем с названия ст. 5 УК РФ.
Следует отметить, что, например, в УК Республики Узбекистан этот принцип получил название "принцип виновной ответственности", в УК Республики Таджикистан - "принцип личной ответственности и виновности", а в Модельном Уголовном кодексе для государств - участников СНГ - "принцип личной виновной ответственности" *(419).
Нам представляется, что прежде всего необходимо определиться с тем, как соотносятся между собой понятия "вина" и "виновность". По этому вопросу в юридической науке до настоящего времени ведется дискуссия, которая, по мнению И.М. Тяжковой, "несправедливо и необоснованно была названа схоластичной и оторванной от реальной жизни" *(420).
Некоторые авторы полагают, что понятия "вина" и "виновность" следует различать. Так, Т.Л. Сергеева указывала, что виновность представляет собой совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающих применение к лицу конкретного наказания, следовательно, термином "виновность" необходимо пользоваться для обозначения общего основания уголовной ответственности, а термином "вина" - для обозначения субъективного ее основания *(421).
По мнению П.С. Дагеля, эти термины идентичны *(422).
Н.С. Таганцев в своем курсе лекций по уголовному праву конца XIX в. использовал термин "виновность", полагая, что она является внутренним моментом понятия преступного деяния *(423).
В отличие от УК РФ в ст. 49 Конституции РФ отмечается, что "каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность (выделено мной. - Е.Ч.) не будет доказана в установленном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда". Из этого положения можно сделать разные выводы: во-первых, если понятия "вина" и "виновность" не совпадают, то в указанных нормативно-правовых актах речь идет о разных явлениях, что, в свою очередь, свидетельствует о существующих между УК РФ и Конституцией РФ разногласиях. Во-вторых, если считать, что понятия "вина" и "виновность" совпадают, то, значит, нет никакого спора о терминах. Нам представляется, что последняя точка зрения выглядит более приемлемой, с той лишь оговоркой, что эти термины однородны, а не тождественны. В данном случае можно, на наш взгляд, провести параллель с понятиями "закон" и "законность".
Иначе говоря, если закон - это "принятый в особом порядке акт законодательного органа, обладающий высшей юридической силой и направленный на регулирование наиболее важных общественных отношений" *(424), то законность - это "принцип, метод, режим формирования и функционирования правового государства и гражданского общества, в основе которых лежит точное соблюдение и исполнение законов всеми государственными и муниципальными органами, общественными объединениями, должностными лицами и гражданами" *(425). В нашем случае если вина - это психическое отношение субъекта к совершенному действию (бездействию) и его последствиям, то виновность - это принцип привлечения лица к уголовной ответственности, в основе которого лежит установление его вины в совершенном преступлении. С такой трактовкой согласно большинство (54,2%) опрошенных нами ученых *(426).
Таким образом, мы полагаем, что ст. 5 УК РФ должна называться "Принцип виновности". В этом случае у нас появится возможность на уровне Кодекса разграничить понятия вины как элемента состава преступления и виновности как принципа уголовного законодательства.
Теперь перейдем непосредственно к анализу законодательной редакции рассматриваемого принципа.
Одна из основных проблем регламентации принципа вины в УК РФ, по мнению некоторых авторов, состоит в том, что, как пишет В.Т. Томин, в ч. 1 ст. 5 УК РФ (подчеркивая неразрывную связь между уголовной ответственностью и уголовным судопроизводством) акцентируется внимание не на наличии вины в действиях лица, а на ее установление *(427).
И.Э. Звечаровский полагает, что "если не ставить знак равенства между тем, что есть, и тем, как это что-то устанавливается, если не отождествлять материально-правовой аспект вины с ее уголовно-процессуальными аспектами, то в тексте уголовного закона приведенную формулировку следовало бы заменить другой: "которые совершены или наступили виновно" *(428).
По мнению Н.А. Лопашенко, в ч. 1 ст. 5 УК РФ необходимо указать: "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные последствия, в отношении которых имеется его вина" *(429).
И в этом споре опять-таки камнем преткновения, на наш взгляд, является вопрос о понятии уголовной ответственности, а именно о моменте ее возникновения. Следует отметить, что в юридической литературе существуют различные мнения.
Первая точка зрения - уголовная ответственность наступает с момента совершения преступления (В.И. Курляндский, А.А. Пионтковский, И.Я. Козаченко); вторая - с момента применения мер процессуального принуждения (Н.А. Огурцов, А.В. Наумов); третья - с момента привлечения лица к уголовной ответственности (А.Н. Игнатов); четвертая - с момента вступления приговора в законную силу (Н.И. Загородников, В.В. Похмелкин, Н.Ф. Кузнецова) и т.д. В зависимости от того, какого из перечисленных взглядов мы придерживаемся, можно по-разному трактовать ч. 1 ст. 5 УК РФ. Так, если принимать во внимание одну из трех первых точек зрения, то лицо подлежит уголовной ответственности за совершенное преступление и наступившие последствия, в отношении которых имеется его вина. Если же следовать четвертой точке зрения, то уголовная ответственность наступает за общественно опасные действия (бездействие) и наступившие опасные последствия, в отношении которых вина лица установлена приговором суда, вступившим в законную силу.
Последняя позиция нам представляется более приемлемой. Так, в ст. 8 УК РФ закрепляется положение о том, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом. В то же время вина является обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, а в соответствии с ч. 2 ст. 49 Конституции РФ виновность *(430) устанавливается только вступившим в законную силу приговором суда. Таким образом, мы полагаем, что в ст. 5 УК РФ вполне обоснованно делается акцент именно на установление вины, и, следовательно, в этом аспекте анализируемая норма не нуждается в изменении.
Следующая проблема законодательной регламентации - принцип вины, на которую обращает внимание В.В. Лунеев, состоит в том, что "в ст. 5 УК РФ... говорится о необходимости установления внутреннего отношения субъекта и к действиям (бездействию), и к последствиям. Но такое же отношение следует устанавливать и к отягчающим и квалифицирующим обстоятельствам, и другим юридически значимым признакам состава преступления" *(431). В связи с этим автор предлагает свое определение вины в виде психологической категории как психического отношения лица "к совершаемому им общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления" *(432).
На наш взгляд, трудно оспорить тот факт, что вменение лицу в вину отягчающих или квалифицирующих обстоятельств, которых он в силу тех или иных причин не предвидел, не мог или не должен был предвидеть, означало бы, в сущности, переход на позиции объективного вменения.
Однако к указанному выше предложению В.В. Лунеева нельзя относиться однозначно.
В теории уголовного права большинством авторов признается следующая формула: "деяние = общественно опасное действие (бездействие) + общественно опасные последствия" *(433). В связи с анализируемой точкой зрения возникает вопрос: а что включает в себя понятие "действие (бездействие)" и где в приведенной выше формуле место для отягчающих или квалифицирующих признаков? Если следовать позиции В.В. Лунеева, то эта формула нуждается в изменении, что неизбежно повлечет за собой необходимость пересмотра и других важных понятий и институтов уголовного права. Прежде чем пойти на такой серьезный шаг, на наш взгляд, следует взвесить все "за" и "против".
В настоящее время прямое требование установления психического отношения лица к тем или иным признакам состава преступления содержится в некоторых постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. Так, например, в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об убийстве" *(434) указывается, что п."в" ч. 2 ст.105 УК РФ "надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство (выделено мной. - Е.Ч.)".
В большинстве же случаев мы полагаем, что вменение лицу того или иного квалифицирующего или отягчающего обстоятельства само собой подразумевает обязательное установление виновного отношения лица к указанным обстоятельствам. Так, Б.А. Куринов писал, что "наряду с признаками объекта и объективной стороны преступления содержанием субъективной стороны охватывается психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам состава преступления" *(435). Такого же мнения придерживается и А.И. Рарог. Он указывает, что "принцип субъективного вменения означает, что виной субъекта охватываются не только те обстоятельства, являющиеся необходимыми признаками данного состава преступления, но и обстоятельства, имеющие значение квалифицирующих признаков" *(436).
На эту ситуацию можно посмотреть и с несколько другой стороны.
Юридически значимые признаки, которые рассматривает В.В. Лунеев, относятся к различным элементам состава преступления. Например, общеопасный способ - к объективной стороне, мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды - к субъективной стороне. Однако так или иначе эти признаки характеризуют совершаемое лицом общественно опасное действие (бездействие) или наступившие последствия и являются их неотъемлемой составляющей. Мы не можем, например, рассматривать отдельно сам факт убийства и общественно опасный способ, с помощью которого оно было совершено. Г.Л. Кригер по этому поводу указывает, что "поскольку умышленное деяние предполагает осознание лицом общественно опасного характера своих действий, то, видимо, все обстоятельства, влияющие на характер общественной опасности, должны быть известны лицу" *(437).
Получается следующая ситуация. С одной стороны, В.В. Лунеев безусловно прав, указывая на то, что внутреннее отношение субъекта необходимо устанавливать не только к действиям (бездействию) и к последствиям, но также и к отягчающим и квалифицирующим обстоятельствам, и другим юридически значимым признакам состава преступления. С другой стороны, есть основания для того, чтобы отнести эти юридически значимые обстоятельства совершения преступления к понятиям "общественно опасное действие (бездействие)" или "общественно опасные последствия", учитывая тот факт, что все они в той или иной степени характеризуют конкретные действия (бездействие) или последствия, выделяя их из ряда схожих. Таким образом, следует все же согласиться с П.С. Дагелем и Д.П. Котовым, которые отмечают, что "формы вины характеризуют отношение виновного к деянию и вредным последствиям в целом, то есть в целом к совершенному преступлению. Поэтому они не могут рассматриваться только по отношению к одному из признаков, который характеризует какой-либо из элементов состава преступления" *(438). Однако в целом данная проблема еще требует своего детального осмысления.
Как мы уже убедились, понятие вины является в науке уголовного права одним из наиболее сложных. В различные периоды вокруг него формируются всевозможные дискуссии. Еще одним таким дискуссионным представляется вопрос о необходимости введения в формулу вины признака осознания лицом уголовной противоправности своего деяния, что, как считает В.В. Лунеев, приведет к преодолению имеющихся в уголовном праве элементов объективного вменения *(439).
Эта проблема очень остро обсуждается в юридической литературе.
С точки зрения А.И. Гревновой, "если лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло и не должно было осознавать, что совершаемое им деяние как общественно опасное запрещено уголовным законом под угрозой наказания, то такое деяние может быть признано совершенным невиновно" *(440).
В.Г. Назаренко пишет, что древняя римская презумпция "никто не может отговариваться незнанием закона" вполне уместна в условиях стабильного законодательства и высокой правовой культуры населения. Однако в обстановке постоянной криминализации и декриминализации деяний, которая вызывает у юристов ощущение путаницы законов, а у населения - мнение об отсутствии законов, презумпция знания уголовных законов просто неуместна *(441).
По мнению ряда авторов, на сегодняшний день осознание общественной опасности, как правило, предполагает и осознание противоправности совершаемого деяния *(442). Это, как пишет Н.А. Лопашенко, в большей степени касается преступлений "традиционных видов, в основе которых лежит нарушение, например, библейских заповедей "не убий", "не укради" *(443). Однако далее автор отмечает, что "настала пора предусмотреть для составов преступлений, в основе которых лежит нарушение установлений других правовых отраслей, в формуле вины наряду с осознанием общественной опасности своего деяния также осознание его противоправности" *(444). Такого же мнения придерживается и И.А. Гревнова, указывая, что к таким деяниям необходимо относить, например, "деяния, либо недавно включенные в уголовное законодательство, либо совершение которых ограничено какой-то особой сферой деятельности, либо диспозиция статей которых носит бланкетный характер и для их осознания необходимы специальные знания или освоение дополнительных нормативных актов" *(445).
Это предложение не является новым для теории уголовного права. Например, Н.С. Таганцев, рассматривая разные варианты случайности посягательства, которые, по его мнению, исключают всякую виновность и ответственность, выделял такой вид случайности, как невозможность предвидения. Суть последней заключалась в том, что "обвиняемый в нарушении полицейского запрета может сослаться на случайность нарушения, если он, несмотря на все свое доброе желание, не мог узнать о существовании нарушенного им запрета, когда, например, запрет оставался секретным" *(446).
Нам представляется, что указанная выше точка зрения, бесспорно, заслуживает внимания, однако, с другой стороны, возникает целый ряд вопросов. Во-первых, не приведет ли такое нововведение к тому, что лица, совершившие преступления, будут иметь реальную возможность избежать уголовной ответственности, сославшись на незнание закона? (Положительный ответ на данный вопрос дали 38,7% опрошенных ученых *(447)) Во-вторых, кто будет устанавливать круг преступлений, по которым кроме общественной опасности необходимо еще и осознание его противоправности? Если, предположим, возложить данную обязанность на суд, то не приведет ли это к судебному произволу; если же указать такие преступления в УК РФ, то какой критерий отнесения деяний к этой категории установить? И, в-третьих, авторы в большинстве своем говорят о составах с так называемыми бланкетными диспозициями, т.е. о тех, преступное поведение в рамках которых есть нарушение определенных установлений (правил, норм и т.д.) других правовых отраслей *(448). Однако такие составы зачастую предусматривают возможность совершения преступлений только специальными субъектами (ст. 143, 246-251, 340-344, 349-352 УК РФ и др.), которые в силу своих служебных или иных обязанностей должны соблюдать указанные установления и правила, а следовательно, и знать их.
Таким образом, мы полагаем, что, несмотря на всю привлекательность идеи о необходимости введения в формулу вины признака осознания лицом уголовной противоправности своего деяния, это положение не следует внедрять в УК РФ. Лицо, совершающее преступление, должно осознавать его общественную опасность, а не его противоправность, так как "все предусмотренные Уголовным законом деяния обладают общественной опасностью" *(449). Н.Д. Сергиевский писал, что элементами умысла являются "сознание совершаемого, предвидение последствий, сознание противозаконности. Из них этот последний элемент в положительном праве признается всегда присущим всякому лицу, обладающему способностью к вменению..." *(450).
Не меньше споров на сегодняшний день вызывает положение, сформулированное в ч. 2 ст. 5 УК РФ, которое гласит, что "объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
По мнению В.Д. Филимонова, это положение "имеет необоснованно односторонний характер. Не допускается не только объективное, но и субъективное вменение, т.е. ответственность за несовершенное лицом общественно опасное деяние и за не причиненные им общественно опасные последствия, иными словами, за одно лишь намерение совершить общественно опасное деяние, за "преступный образ мыслей" и т.п." *(451).
Основная проблема в данном случае, на наш взгляд, заключается в неоднозначном определении самого понятия "субъективное вменение".
Так, ряд авторов считают, что термин "субъективное вменение" означает не что иное, как привлечение к уголовной ответственности только за виновное совершение общественно опасного деяния *(452). Например, М.П. Карпушин и В.И. Курляндский в связи с этим пишут, что "логично было бы сказать, что принцип субъективного вменения в противовес принципу объективного вменения заключается в установлении ответственности за чистую вину, т.е. за преступное намерение, мысль совершить преступление, даже если она не объективизировалась в совершении общественно опасного деяния.... Принцип субъективного вменения в буквальном его понимании должен быть отвергнут так же, как и принцип объективного вменения. Однако о субъективном вменении в уголовном праве говорят в другом смысле, а именно о вменении в ответственность только того общественно опасного деяния, которое причинено виновно: умышленно или по неосторожности" *(453). Схожего мнения придерживается В.В. Мальцев, он полагает, что "наличие законодательного определения этого принципа и нормативного закрепления объективного вменения как ответственности за невиновное причинение вреда действительно устраняют необходимость и возможность употребления выражения "субъективное вменение" в ином, нежели в противоположном понятию "объективное вменение", значении" *(454).
Несколько другой аспект отражает в своей работе Н.А. Лопашенко. По ее мнению, термин "субъективное вменение" является не очень удачным, поскольку "может быть истолкован совершенно иначе, а именно как вменение в зависимости от субъективных усмотрений правоприменителя, или как вменение только в зависимости от умысла или неосторожности, без учета объективных обстоятельств" *(455).
Проанализировав все изложенные выше позиции, можно сделать некоторые выводы. Во-первых, так как мы не можем в теории уголовного права прийти к единому значению понятия "субъективное вменение", нельзя использовать данный спорный термин в тексте уголовного закона, это приведет лишь к дальнейшей путанице. Во-вторых, для того чтобы исключить саму необходимость поиска понятия, полярного "объективному вменению", последнее не следует использовать в УК РФ, тем более что от этого смысл ч. 2 ст. 5 УК РФ не изменится *(456). В-третьих, что касается предложения В.Д. Филимонова о дополнении рассматриваемой уголовно-правовой нормы положением о том, что не допускается привлечение лица к уголовной ответственности "за несовершенное... общественно опасное деяние и за не причиненные им общественно опасные последствия, иными словами, за одно лишь намерение совершить общественно опасное деяние, за "преступный образ мыслей" и т.п.", то нам представляется, что эта аксиома нашла свое отражение в ч. 1 ст. 5 УК РФ, где указывается на то, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия (выделено мной. - Е.Ч.), в отношении которых установлена его вина".
Таким образом, мы считаем, что ч. 2 ст. 5 УК РФ могла бы выглядеть следующим образом: "Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается".
Полагаем, что вопрос о законодательной регламентации принципа вины был бы рассмотрен неполно без анализа принципа личной ответственности, который тесно связан с первым, и, по мнению некоторых авторов, необоснованно не нашел своего закрепления в нормах УК РФ *(457). Так, С.Г. Келина и В.Н. Кудрявцев указывают, что при детальном рассмотрении данного принципа "можно обнаружить, что он включает по меньшей мере три элемента. Во-первых, этот принцип означает, что преступлением признается акт поведения, совершенный конкретным физическим лицом - индивидом, а не коллективом или иной социальной общностью. Во-вторых, лицо отвечает в уголовно-правовом порядке лишь за то, что было причинено его собственными действиями (бездействием). В-третьих, наказание за преступление имеет личный характер, т.е. должно распространяться только на лицо, его совершившее" *(458).
Первое из названных положений, по справедливому утверждению Е.Ю. Пудовочкина и С.С. Пирвагидова, является составной частью принципа вины. С точки зрения авторов, "в настоящий период можно констатировать, что наличие психологических аспектов в институте вины является бесспорным... Из этого следуют как минимум два требования принципа вины: ответственности в уголовно-правовом порядке подлежат исключительно физические лица, а среди них - только те, кто обладает сознанием и волей" *(459). Так, в ст. 5 УК РФ, законодатель при формулировании принципа вины использует термин "лицо". В Толковом словаре русского языка данный термин имеет в том числе такое общеупотребительное значение, как "человек, личность" *(460). Таким образом, можно предположить, что в этой статье презюмируется возможность уголовной ответственности за общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия только физических лиц *(461). Это утверждение находит свое отражение и в иных статьях УК РФ. Так, ст. 19 УК РФ предусматривает, что уголовной ответственности подлежит только физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом.
Что касается второго положения, по мнению С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцева, входящего в принцип личной ответственности, то мы должны вновь согласиться с Е.Ю. Пудовочкиным и С.С. Пирвагидовым, которые указывают на его несостоятельность "ввиду обособленного существования в УК норм об ответственности лица, отдавшего незаконный приказ, за совершенное в его исполнении преступление, об ответственности организаторов организованных преступных групп за все совершенные группой преступления, если они охватывались их умыслом" *(462). Сюда же можно отнести посредственное причинение, когда исполнителем в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ признается в том числе лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ.
Третье из рассматриваемых положений, суть которого состоит в том, что "наказание за преступление имеет личный характер, т.е. должно распространяться только на лицо, его совершившее", несмотря на свою очевидность, не всегда соблюдается в действующем уголовном законе. Так, в соответствии с изменениями, внесенными в ст. 88 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ, штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия. Хотя, по справедливому утверждению Н.И. Загородникова, принцип личной ответственности подразумевает, что "уголовная ответственность всегда связана с конкретным лицом и не может быть переложена на другого человека: ни на родителей, опекунов, супругов, ни на общественные организации, юридические лица, хотя бы они добровольно согласились претерпеть правовые последствия преступления" *(463). Нам представляется, что это весьма важное положение, направленное на достижение целей уголовного наказания, сформулированных в ст. 43 УК РФ. М.Д. Шаргородский писал: "цели уголовного права могут быть достигнуты только тогда, когда ответственности подлежит лишь то конкретное лицо, которое виновно в совершении общественно-опасного действия (преступления). Советское уголовное право не признает ответственности за чужое деяние, поэтому исключается ответственность юридических лиц, родителей за детей и детей за родителей, супругов друг за друга и т.д." *(464).
Таким образом, чтобы исключить саму возможность появления подобного рода норм в УК РФ, на наш взгляд, необходимо законодательное указание на то, что уголовная ответственность за совершение преступления должна распространяться только на лицо, его совершившее. Однако потребности в формулировании самостоятельного принципа личной ответственности мы не видим. Целесообразно было бы дополнить уже существующий принцип вины (ст. 5 УК РФ) частью третьей следующего содержания: "Наказание и иные меры уголовно-правового характера применяются только к лицу, непосредственно или в порядке посредственного причинения совершившему преступление".
И в итоге, как следствие сказанного выше, полагаем, что необходимо исключить из ч. 2 ст. 88 УК РФ положение о том, что "штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия".
Таким образом, в результате законодательное определение принципа вины может быть сформулировано так.
Статья 4. Принцип виновности
1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
2. Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается.
3. Наказание и иные меры уголовно-правового характера применяются только к лицу.... непосредственно или в порядке посредственного причинения совершившему преступление.

Принцип вины лежит в основе справедливого назначения наказания, применение иных мер уголовно - правовой и уголовно - процессуальной репрессии, применение норм об освобождении от уголовной ответственности или наказания и т.д. Статья 5 УК РФ устанавливает следующие важнейшие для правоприменительной практики положения: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина» (ч.1). «Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность на невиновное причинение вреда, не допускается» (ч.2). Благодаря ст.24 УК вина в уголовном праве понимается исключительно как умысел и неосторожность. Вместе с тем это не совсем так. Вина есть психическое отношение субъекта к совершаемому.

Прежде всего, принцип вины учитывает психофизиологические особенности субъекта преступления, раскрывающие его возможности и стремления относительно поступка.

Каждый субъект от природы снабжен таким психофизиологическим механизмом, который побуждает его на постоянные поступки. Это может быть почесывание за ухом, покашливание, резкий ответ оппоненту, наконец, преступление. В любое мгновение человек, производит какие - то действия и лишь сон отчасти прерывает его жизнедеятельность. В некоторых случаях человек поступает произвольно, неосознанно. Например, естественной реакцией на неприятный шок от укуса камора будет движение, направленное на прекращение боли. Но, как правило, в большей степени лицо представляет себе совершаемое, детали его поведенческих реакций происходят через сознание. Чаще всего «и это и это в большей мере касается актов преступного поведения» человек совершает целенаправленные мотивированные действия.

Он понимает не только факт запрещенности поступка, но и то, что его поведение социально неодобряемо и вполне реально может причинить вред. Иногда субъект должен представлять, что совершаемое им действие (бездействие) может причинить вред, однако не желает прилагать усилия мозга, из - за халатности или других неоправданных причин, игнорирует необходимость взвешивания минусов и плюсов своего поведения. Таким образом, лицу надлежит нести ответственность не за поступки, не прошедшие через его сознание, а за деяния, о которых он знал, что они могут привести к социально вредным последствиям.

Обобщая вопрос о вине, я, руководствуясь юридической литературой, сделал некоторые выводы. Человек отвечает не за то, что своими действиями причинил вред. Нанесение ущерба, конечно, неприятно. Однако невменяемы причинитель вреда уголовной, как и любой другой, ответственности не подлежит. Такое положение естественно, так как невменяемый не осознает негативность своего поведения, а этот признак служит главным критерием для привлечения лица к ответственности. Следовательно, гражданин должен отвечать за то, что его поведение, причинившее вред, - итог его собственной воли, его сознания.

Он несет ответственность потому, что посчитал выгодным для себя, в ущерб общественной безопасности или безопасности другого человека, удовлетворить собственные потребности противоправным способом. Взвесив приоритеты - совершать преступления или нет - он предпочел остановиться на первом, хотя легко можно было выбрать второй вариант решения проблемы. За такой сознательный выбор, когда человек совершил именно то, что желал совершить, субъект и претерпевает зло наказания. Такой принцип, принцип ответственности за осознанный поступок, называется принципом вины, или иначе принципом субъективного вменения. Принцип вины не сводится только к умыслу или неосторожности.

Такой принцип обозначает меру пренебрежения субъектом общественно значимых норм должного, дозволенного поведения. Понимание принципа вины как меру или степень пренебрежения общезначимыми ценностями или нормами поведения имеет ряд важнейших социально - правовых следствий. Главное в этих следствий заключается в том, что мера пренебрежения может иметь массу оттенков, большое множество степеней, которые необходимо учитывать не только при назначении наказания, но и в процессе квалификации преступления.

Умысел и неосторожность, как строго фиксированные законодательные понятия, не имеют оттенков. Они в определенной мере ригористичны и не позволяют варьировать побуждениями, лежащими в основе любого человеческого поступка.

В современном уголовном российском законодательстве степень пренебрежения общезначимыми ценностями нашла некоторые отражения например, в статьях о преступлениях против личности в разделе преступления против жизни предусмотрены такие составы, как умышленное убийство, максимальный срок наказания за который установлен в пределах от шести до пятнадцати лет (ч.1 ст.105 УК РФ) и также умышленное убийство совершенное в состоянии аффекта (привилегированные убийства), за совершение, которого виновному угрожает максимум три года лишения свободы. Аффект есть побуждение, возникающее внезапно в ответ на стрессовую ситуацию. Импульс, который порабощает волю субъекта и становится доминантой в процессе принятия им решений. Ситуация аффективного убийства несомненно свидетельствует о меньшей степени пренебрежения индивидом общезначимыми ценностями, ибо он вынужден роковым образом подчинится возникшей в сознании психофизиологической доминанте.

Убийство, не обладающее смягчающими манерами, которые свидетельствуют о волевых затруднения субъекта, но, напротив, совершаемое в состоянии, когда все приоритеты взвешены и разделены и преступление являются делаемым итогом разрешения ситуации, показывает крайнюю «криминальную заряженность» субъекта. Купировать её можно лишь, в частности, длительной изоляцией такого индивида от общества. Объективное вменение, запрещенное уголовным законом, заключается в том, что лицу вменяются деяния, которые не проходили через его сознание, поступки, которые он не понимал и при этом не должен был и не мог сознавать.

Такое вменение сродни осуждению стихийных сил), о наблюдалось при феодализме), или общественно опасного поведения животного. Только за действия, которые хотя и причинили вред, но не моли быть в силу тех или иных причин осознаны, ответственность по российскому уголовному законодательству исключена. В противном случае государство в лице правоприменителя уподобилось бы судьям в периода дикости, когда люди наказывались по простому подозрению в колдовстве. Страдали бы невинные, законопослушные люди. В целом же объективное вменение продолжало бы произвол и судейскую вакханалию.

Например, субъект намеривался убить государственного деятеля из мести за его деятельность, но по ошибке убил другого человека, не являющегося государственным деятелем, хотя тот внешне на него похожего. Сталкиваются две нормы уголовного права Особенной части: ст.277, устанавливающая ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, и ст.105, устанавливающая ответственность за убийство. В этом случае субъект будет нести ответственность по направленности умысла, т.е. как за посягательство на жизнь государственного деятеля, согласно ст.277 УК РФ (правда, как за неоконченное преступление, поскольку фактически ему не удалось убить государственного деятеля).

Как уже было замечено, субъект отвечает в большей мере не за деяние, а за пренебрежение общезначимыми ценностями, которое находит объективное выражение в поведенческих актах. При этом пренебрежение, применительно к уголовному праву, должно быть не абстрактным (все плохо и нечего нет нового под солнцем), а конкретно определенным, выраженным в направленности сознания на конкретизированный акт поведения. Речь идет об ответственности за желание совершить конкретно определенный противоправный поступок, либо о пренебрежении принятыми в социуме правилами предосторожности которые вылились в определенное преступление. Законодательная трактовка принципа вины в таком контексте позволяет привлекать субъект лишь за такое деяние, в отношении которого он обнаружил умысел или неосторожность.

Важность интерпретации принципа вины не только как степени пренебрежения общезначимыми ценностями, но и как необходимость отвечать за осознанное или «небрежное» совершенное деяние, т.е. деяние, совершенное по небрежности, заключается в частности, в правилах квалификации деяния в случае допущения. Если субъект замыслил совершить одно деяние, но по ошибке совершил другое, тогда принцип вины возлагает на правоприменителя обязанность квалифицировать деяние по направленности умысла субъекта. Принцип вины означает личную ответственность лишь того субъекта, который совершил преступление. Никто, кроме совершившего не может быть привлечен к уголовной ответственности, что очень важно, в частности, при квалификации деяний, совершенных в соучастии.

Например, группа лиц, (соучастники) договорились о совершении кражи. Исполнитель незаконно проник в частный дом, увидел хозяина и убил его. Согласно принципу вины, предполагающего личную ответственность, только соучастник будет нести ответственность за убийство, поскольку оно не выходило в пределы умысла других соучастников. Принцип вины предполагает установление психического отношения субъекта к содеянному именно в той форме, которая предусмотрена нормой УК. Например, в ч.2 ст.38 УК установлено, что субъект может отвечать за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, только в случаях умышленного причинения вреда.

Следовательно, если гражданин или представитель власти задержал лицо, совершившее преступление и по неосторожности причинил ему вред, уголовная ответственность исключается. Соблюдение принципа вины предполагает установление всего того объема обстоятельств, которые характеризуют деяние, совершенное субъектом.

Необходимо установить, что в сознание лица, совершившего преступление, входили все те признаки, наличие которого закон связывает с «бытием» конкретного преступного деяния. Так, в п. «в» ч.2 ст.158 УК РФ устанавливает такой признак квалифицирующей кражи, как совершение деяния с незаконным проникновением в жилище и т.п. Принцип вины в данном случае означает, что субъект, совершающий квалифицированную кражу, должен осознавать, что он незаконно проникает не куда - либо, а именно в жилище. И если он при этом ошибается в статусе помещения, то ответственность наступит всё же по направленности умысла как за покушение на преступление, предусмотренное соответствующей нормой.