В средневековой Европе общались на славянском языке? Педагогика в эпоху средневековья.

В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

1. Библиотеки Византии

Менее резким переход от древнего мира к средневековью был в Византии – государстве с тысячелетней историей (IV-XV вв.), образовавшемся при распаде Римской империи в ее восточной части (Балканский полуостров, Малая Азия, юго-восточное Средиземноморье). Культура Византии представляла собой синтез античной, восточной и раннехристианской культур. Христианские правители Византии были терпимы к языческой культуре и не отказались полностью от наследия античности. Греческий язык был государственным и наиболее распространенным языком империи, поэтому произведения великих греков древности были общедоступны, пользовались почетом и являлись основой образования. Все это способствовало созданию благоприятных условий для развития культуры.

В империи была широко распространена грамотность. Существовали многочисленные начальные и средние школы. Уже с IV века открывались университеты, причем не только в столице, но и в провинции.

Важную роль в интеллектуальной жизни Византии играли библиотеки. Одной из самых знаменитых была императорская библиотека, созданная в IV веке императором Константином I Великим. Его потомки продолжали заботы о библиотеке и уже к концу V века она представляла собой значительное собрание, насчитывающее около 120 тысяч книг. Среди книжных редкостей имелись списки поэм Гомера, написанные золотыми буквами на змеиной коже. Для переписывания книг и общего поддержания фондов библиотеки на высоком уровне приглашались ученые. Такое положение вещей соответствовало античной традиции.

В середине IV века сын Константина Великого – Константий II основал в столице государственный скрипторий. “Скриптор” по латыни означает “писец ”, а само слово “скрипторий ” означает мастерскую по созданию рукописных книг. Император назначал руководителя скриптория – специального чиновника – архонта, под началом которого состояло множество каллиграфов.

Константий II был создателем константинопольской публичной библиотеки – первой публичной библиотеки средневековья. Она славилась своими богатыми фондами и просуществовала по некоторым данным по падения Византийской империи.

Наряду с императорской и публичной библиотеками существовали библиотеки религиозных учреждений, учебных заведений и частных лиц.

Книжные собрания имелись во всех церквах и монастырях. До нас дошли сведения о библиотеке Константинопольского Патриаршества, библиотеках Студийского и Афонского монастырей. Патриаршья библиотека существовала по крайней мере с VII века. Фонд ее носил преимущественно религиозный характер, но кроме книг, освященных церковью, здесь имелись и труды “еретического” содержания. Хранились они в особых ящиках, отдельно от работ правоверных авторов. Известно, что в некоторых столичных монастырях практиковалась выдача книг мирянам.

В отличие от Западной Европы в Византии, где была сильна монархия, церковь не обладала монополией на образование. Многочисленные светские учебные заведения имели свои библиотеки, так как преподавание было неразрывно связано с книгой. Но из всех этих библиотек выделяется библиотека Константинопольского университета, созданная еще в начале V века. Заведовал ею специальный служитель, которого называли “библиофил”  .

Славилась Византия и частными книжными собраниями. Личные библиотеки имелись не только у императоров, вельмож и иерархов церкви, но и у ученых, профессоров, учителей. Наиболее богатые книголюбы часто, заказывая книгу переписчику, особо оговаривали элементы ее оформления. Главное внимание уделялось орнаментике и переплету, для изготовления которого использовали слоновую кость, золото, эмаль и драгоценные камни.

В среде византийских собирателей книг была предпринята первая в средние века попытка библиографического описания коллекции. Один из образованнейших византийцев IX века – патриарх Фотий – написал сочинение “Мириобиблион ”, что означает “Тысячекнижие ”. Это было описание более чем 300 книг – античных и христианских. Писатель кратко излагал содержание книги и сообщал сведения об авторе. Иногда Фотий не ограничивался простым пересказом и включал в аннотацию собственные размышления и критические заметки.

Об устройстве византийских библиотек известно немного. В раннем средневековье, следуя античной традиции, библиотеку размещали в открытых портиках зданий, и даже владельцы частных собраний, следуя моде, охотно выставляли свои книжные богатства напоказ. Постепенно эта традиция открытого хранения книг стала заменяться практикой их скрытого “сбережения” от читателей. Эти перемены были вызваны обстоятельствами разного характера. Во-первых, в средние века стоимость книг существенно возросла. Во-вторых, сказывалось влияние христианства, которое изначально было преследуемой и гонимой религией и поэтому религиозные книги хранились в потаенных, укрытых местах – сундуках и ларях. В больших библиотеках книги снабжались шифром и расставлялись в соответствии с ним. На некоторых дошедших до нас рукописях сохранились пометы, обозначавшие шкаф (или полку) и место книги на полке.

Судьба византийских библиотек незавидна. Невосполнимый ущерб им причинили вторгшиеся на территорию империи крестоносцы. В начале XIII века они захватили Константинополь штурмом и разграбили город. Сохранились свидетельства о том, что крестоносцы беспощадно уничтожали книги и проносили на копьях через весь город письменные принадлежности. Целые транспорты, груженные военными трофеями крестоносцев – богато украшенными византийскими рукописями – отправлялись в Западную Европу.

Во второй половине XIV века Константинополь был восстановлен и вновь стал столицей империи. Вместе с разрушенным городом восстанавливались и библиотеки, но это спокойствие было недолгим. В середине XVY века Византийская империя пала под натиском турков-осман, и снова это сопровождалось разрушениями, сожжением и расхищением книгохранилищ. Историки писали о кораблях, увозивших книги, о груженых рукописями телегах, о том, что золото и серебро, украшавшие переплеты, безжалостно сдирались и продавались.

Значение Константинополя для западной цивилизации велико. Деятельность византийских библиофилов, работа скрипториев, сам факт существования множества библиотек помогли сохранить значительную часть наследия Эллады, утраченного в то время для Запада.

2. Библиотеки Арабского халифата

В период средневековья Константинополь был не единственным центром культуры Восточного Средиземноморья. В начале VII века началась эпоха мусульманства. Ислам охватил большую часть арабского мира – от Персии до Марокко и за 800 лет существования Арабский халифат стал могущественной державой.

Формирование арабского литературного языка, совершенствование письменной культуры, огромное почтение и уважение к знанию вообще и к книге в частности было характерно для этого региона.

Наивысшего расцвета арабская культура достигла в VII-IX века. Арабские ученые добились исключительных успехов в математике, астрономии, медицине, географии, истории. В математике до сих пор сохранилось множество терминов арабского происхождения – например, слова “алгебра”, “алгоритм”, “цифра” и другие. Арабы ввели цифровые обозначения, которые были столь удобны, что распространились по всему миру, и мы используем их до сих пор. Процветала художественная литература. Недаром и сегодня мы читаем стихи Саади, Омара Хайяма, Рудаки и Хафиза.

Арабская наука и культура в значительной мере опиралась на античное наследие. В то время как в средневековой Европе из-за религиозных войн гибли труды античных ученых, в Арабском халифате переводили великих греков – Платона, Аристотеля, Гиппократа, Архимеда, Птолемея. Многие из этих трудов дошли до нас именно благодаря тому, что в период средневековья были переведены на арабский язык.

В VIII-IX веках халифат стал мировым центром производства бумаги. Бумага была очень удобным и по сравнению с пергаментом дешевым материалом. Развитие бумажной промышленности в Самарканде, Каире, Дамаске и других арабских городах создало условия для невиданного расцвета книгоиздательского дела. Только в одном испанском городе Кордове ежегодно изготовлялось по 16 – 18 тысяч книг. В городе Триполи, где проживало около 20 тысяч жителей, чуть ли не половина населения была занята на бумажных фабриках или в скрипториях. Некоторые скриптории в Триполи имели до 180 переписчиков. В конце Х века в одном только Багдаде насчитывалось 100 книготорговцев.

Естественно, что при таком обилии скрипториев и книжных лавок в стране имелась и обширная сеть библиотек.

Особенно отличались своим богатством библиотеки правителей-халифов и их сановников. Все наиболее значительные правители Багдада, Каира, Кордовы, Дамаска были книголюбами.

Основатель династии и первый халиф Омеядов – Муавий I (?-680) заложил основы одной из первых арабских дворцовых библиотек. В Дамаске он основал “Дом мудрости ” (“Байт аль-хикма”) – учреждение, представляющее собой одновременно библиотеку и государственное хранилище архивных документов. С 689 года архив и библиотека стали существовать раздельно. Основу библиотеки Муавия I (как и большинства арабских библиотек) составляла корановедческая литература, но имелась и богатая коллекция книг по медицине, философии, астрологии, математике, истории. После переноса столицы из Дамаска в Багдад, библиотека тоже была переведена в новую столицу.

Арабские историки пишут, что внук Муавия I Халид ибн-Язид ибн-Муавия разрешил образованным мусульманам пользоваться библиотекой, копировать нужные книги из ее фонда. Таким образом, библиотека из дворцовой постепенно превращалась в публичную.

Основателем знаменитой Багдадской дворцовой библиотеки был не менее знаменитый халиф Харун аль-Рашид (766-809), образ которого запечатлен в сказках “Тысяча и одна ночь” . Он пополнял ее на протяжении всей жизни. Немало рукописей было получено из Византии и других стран в качестве дани или подарков. Сын Харуна – халиф Аль-Мамун значительно расширил это книжное собрание. Фонд библиотеки составлял сотни книг. Возглавляли ее трое персидских ученых. Аль-Мамун превратил закрытую дворцовую библиотеку в публичную, разрешив в нее доступ не только известным ученым, но и любым образованным читателям.

Халиф Аль-Хаким II (961-977), правивший в Кордове, объединил существовавшие до него три дворцовых библиотеки. Фонд объединенной библиотеки составлял 400 тысяч томов. Объем каталога этого книжного собрания, содержавший заглавия книг и имена авторов, составлял 44 тетради по 90 листов каждая.

Аль-Хаким II имел агентов, которые вели библиографические поиски книг по всему миру, сообщая халифу обо всех новинках и редкостях. Пополнение фонда библиотеки в самой Кордове осуществлялось многочисленным штатом писцов, переплетчиков, иллюстраторов. Библиотека имела отделы, разделенные на секции. В штате библиотеки был библиотекарь-каталогизатор.

Подражая правителям, арабские аристократы составляли богатые частные библиотеки. Известна библиотека визира ибн Аббада, который был одержим любовью к книгам. Он собрал вокруг себя лучших представителей искусства слова, переписывался со знаменитыми писателями и учеными. Его библиотека насчитывала 117 тысяч книг. Каталог библиотеки составлял 10 томов. Будучи государственным деятелем и воином, ибн Аббад много путешествовал и повсюду в походах его сопровождала библиотека. Верблюды в книжном караване везли книги в алфавитном порядке, так что библиотекари – караванщики всегда могли быстро и легко отыскать нужную рукопись.

Библиофилия в Арабском халифате считалась проявлением хорошего тона не только среди аристократов. Были собиратели книг и среди людей простого сословия и небольшого достатка. Например, учитель ибн Хази обладал прекрасной, тщательно подобранной коллекцией, которая была широко известна. Сохранилось завещание арабского переводчика ибн Тиббона сыну: “Я собрал большую библиотеку. Держи ее в порядке. Приготовь списки книг каждого шкафа и поставь каждую книгу в надлежащий шкаф. Прикрывай книги красивыми занавесками, охраняй от воды с потолка, от мышей, от всякого вреда, ибо они – лучшее твое сокровище”.

В IX веке на смену “Домам мудрости ”, в которых библиотечные функции сочетались с архивными, стали приходить “Дома науки ” (“Дар аль-ильм”), в стенах которых чтение было тесно связано с обучением. В этот период в крупных городах Арабского халифата открываются высшие образовательные учебные заведения – медресе. Некоторые из них со временем стали университетами, где наряду с богословием преподавались точные и естественные науки, философия, медицина. Первым учреждением подобного типа стала библиотека Багдадского университета (993) – крупный научный и религиозный центр. Но, пожалуй, наибольшую известность получила библиотека “Дома науки ” в Триполи. В литературе приводится поистине астрономическая цифра, характеризующая величину книжного фонда этой библиотеки – 3 миллиона томов! При этом только Корана было 50 тысяч экземпляров и 80 тысяч экземпляров комментариев к нему. Штат библиотеки состоял из 180 сотрудников. Удивительно, что такая крупная библиотека просуществовала всего 30 лет и погибла от пожара во время нашествия крестоносцев.

Отличительной чертой библиотек данного типа была учебно-педагогическая работа. Они впервые в истории библиотечного дела стали центрами распространения различных идей и учений. В Европе подобные библиотеки появились значительно позже.

В Арабском халифате существовали и так называемые “присоединенные библиотеки ”: они создавались при каких-либо учреждениях – мечетях, мавзолеях, больницах. Известны библиотека при мечети Ан-Нури, библиотека Мустансирийя. Фонды присоединенных библиотек обычно были профилированными. Профиль зависел от специализации учреждения, к которому она была присоединена.

Присоединенные библиотеки – это прообраз специальных библиотек. Некоторые из них, развиваясь и расширяясь, постепенно приобретали самостоятельность. Часть из присоединенных библиотек, находившихся в столицах эмиратов, со временем превратилась в национальные специальные библиотеки.

Кроме типичных для всех средневековых государств библиотек (дворцовых, личных, учебных заведений и научных учреждений) в Арабском халифате получил распространение специфический тип библиотеки – вакфная библиотека. Вакф – это особая форма феодальной собственности, при которой библиотека не являлась частной собственностью государя или феодала, а находилась в “вечном пользовании ” исламской общины. Главной особенностью вакфных библиотек была их общедоступность. Общественно-благотворительный характер вакфных библиотек требовал максимального обращения книг среди читателей, поэтому библиотечными фондами пользовались не только именитые граждане и ученые, а все желающие. Более того, во многих библиотеках постоянные читатели, особенно приезжие и небогатые, не только имели к своим услугам книги, но и обеспечивались письменными принадлежностями и бумагой, даже находили при содействии библиотечных служителей ночлег и материальную поддержку.

Интерьер средневековой арабской библиотеки

ринципиальных ограничений на передачу в библиотеку и хранение тех или иных книг по идейным, религиозным, цензурным соображениям не существовало, поэтому в фондах была представлена самая разнообразная литература по всем областям знаний. Хотя библиотекари и вдохновлялись религиозным рвением, оно не ограничивало их любви к учености. Поэтому фонды вакфных библиотек содержали, кроме Корана и коранистической литературы, беллетристику, поэзию, книги по медицине, праву, астрономии, философии, математике, магии, алхимии. В своем либерализме арабские библиотекари были гораздо терпимее к еретическим мнениям, чем их христианские коллеги и совре-менники. Хотя отдель-ные реакционные бо-гословы и ретивые служащие иногда изы-мали из фондов оди-озные с их точки зрения произведения, такие “чистки” носили характер локальных вспышек.

Литературу в вакфные библиотеки передавали по особой юридической процедуре, которая предусматривала обязательное составление списка передаваемых книг. Этот список служил одновременно юридическим документом и каталогом.

Фонды были, очевидно, организованы по предметному признаку, а в самых больших библиотеках расставлялись по отраслям знаний.

Режим работы вакфной библиотеки был различным: некоторые библиотеки работали ежедневно, другие – по 1 – 2 дня в неделю. Но для всех библиотек был установлен постоянный режим работы: обязательные дни и часы обслуживания читателей.

Библиотечными книгами пользовались не только на месте, но и на дому. Сохранилось любопытное свидетельство арабского ученого-энциклопедиста Якута аль-Хамави о том, что правила выдачи книг были настолько либеральны, что в одной мадридской библиотеке ему разрешили взять на дом одновременно 200 томов.

Персонал библиотек, даже самых крупных, был малочисленным – 3-6 человек. Обычно назначался попечитель (часто им был основатель вакфа), хранитель (библиотекарь), помощник библиотекаря и несколько слуг. В крупных библиотеках IX-XII веков управляющими были, как правило, широко образованные литераторы, ученые, с XIII века библиотеками заведуют почти исключительно ученые-богословы. Обязанности хранителя библиотеки, его помощника и слуг состояли в том, чтобы содержать книги в порядке и выдавать их читателям. Вопросы финансирования библиотеки, покупки и заказа новых книг, регистрации новых поступлений и ведения каталога, приема и увольнения служащих – все это было прерогативой распорядителя вакфа.

Изучение истории арабских библиотек дает богатый материал, свидетельствующий о развитии библиотековедческой мысли. Есть многочисленные упоминания о каталогах библиотек. В отдельных случаях каталоги заменялись списками книг, размещенными непосредственно в фонде. Библиография была известна в таких формах как списки трудов отдельных авторов в сочинениях историко-биографического характера, тематические списки в словарях. Литература в фонде и описание книг в каталогах и прикнижных списках располагались обычно по тематическому принципу. Это подтверждается, например, словами Авиценны, который писал об одной из библиотек Самарканда: “Я вошел в дом со многими комнатами, в каждой комнате были сундуки с книгами, положенными одна на другую. В одной комнате были книги арабские и поэтические, в другой по законоведению. В каждой комнате по одной из наук. Я прочитал список древних авторов и спросил то, что мне нужно...”

Таким образом, уровень библиотечной практики в Арабском халифате был очень высоким для средневековья. Обращает на себя внимание доступность арабских библиотек, особенно принадлежащих вакфам. Арабскими библиотекарями были накоплены богатые профессиональные традиции.

К сожалению, исламские библиотеки постигла та же участь, что и библиотеки Средиземноморья. Они погибали не только в результате многочисленных войн, частых пожаров, но и вследствие того, что с XII века началось снижение интереса к знанию. Но самый большой ущерб арабским библиотекам нанесли походы христиан-крестоносцев в XI-XIII веках. Тем не менее, мусульманский мир, как и Византия, был предтечей Ренессанса и возродил культуру Европы в позднем средневековье.

3. Европейские библиотеки в средние века

О средневековых библиотеках Европы мы имеем еще более скудные сведения, чем об античных книжных коллекциях.

Европа в средние века не отличалась высоким уровнем библиотечного дела. Даже накопленное в предшествующую эпоху было утрачено. Спустя два-три столетия после падения Рима в большинстве провинциальных городов, где раньше было немало книг, книжных лавок и библиотек, не осталось ни одного манускрипта светского содержания.

Из различных источников известно, что в течение нескольких столетий средневековые библиотеки были весьма жалким явлением, уступая своим греко-римским предшественницам. Они представляли собой очень скромные собрания ревностно охраняемых рукописей. Тем не менее, не выживи эти островки знания и письменности, история западной цивилизации могла бы оказаться совсем иной.

3.1 Монастырские библиотеки средневековой Европы

Центрами книжной культуры в раннем средневековье были монастыри. В разных государствах распространение христианства и создание монастырей происходило в разное время, но в целом по Европе в V-VI веках появились, а в IX-X веках получили широкое распространение монастыри, церкви, монастырские школы и библиотеки при них. В это время появилась даже поговорка: «Монастырь без библиотеки то же, что лагерь без вооружения ». Известный философ и теолог Фома Аквинский писал: «Настоящая сокровищница монастыря – библиотека, без нее он все равно, что кухня без котла, стол без яств, колодец без воды, речка без рыбы, плащ без другой одежды, сад без цветов, кошелек без денег, лоза без винограда, суд без часовых...»

Одним из первых монастырей Европы был Виварий. Он обязан своим созданием величайшему культурному деятелю средневекового Запада – Кассиодору Сенатору (487-578). Выходец из знатной римской семьи, писатель, философ, он был секретарем и советником короля Италии, потом стал министром двора, консулом, губернатором. Кассиодор мечтал о создании могучего итало-готского государства, вынашивал идею об организации в Риме первого христианского университета. Замыслы эти осуществить было невозможно и, видимо, сознавая это, Кассиодор оставил государственную службу и основал в 550 году на юге Италии Виварий, что значит по латыни “Приют мысли ”.

Это был подлинный, хотя и не типичный для Европы середины VI века, центр культуры. Именно в Виварии Кассиодор хотел сохранить для потомков те литературные и научные ценности античного мира, которые еще не погибли. Он организовал в монастыре школу для юношей с традиционно-античным набором предметов: грамматика, риторика, логика, музыка, математика, космография. Была создана библиотека и скрипторий. Виварий был местом не только хранения и копирования текстов, но и плодотворной литературной работы по редактированию, корректированию, переводу текстов и даже созданию оригинальных произведений.

Кассиодор заботился о высоком качестве копирования книг, четком порядке в скриптории и библиотеке. Для этого он создал специальное “Руководство к изучению божественной и светской литературы” (в некоторых переводах название книги звучит как “Введение в духовное и мирское чтение” ). Двухтомный труд Кассиодора считается одним из первых крупных пособий по формированию фондов библиотеки; в нем сформулированы некоторые правила управления библиотекой и скрипторием. Эта книга, кроме всего прочего, содержала и обширные сведения о литературе, то есть это было своего рода библиографическое пособие. Позднее исследователи с помощью этого “Руководства ...” смогли установить репертуар книг Вивария. Это были богословские и юридические трактаты, произведения христианских писателей, античные книги по космографии, медицине, философии.

Кассиодор прожил 100 лет, из них 50 он посвятил Виварию. Виварий вместе с библиотекой и скрипторием не надолго пережил своего организатора – он прекратил существование в конце VI – начале VII века.

Деятельность Кассиодора и богатая библиотека Вивария были уникальны для Европы раннего средневековья. Обычно монастырские библиотеки были настолько малы, что весь их фонд умещался в одном сундуке. Те немногие книги, что содержались в них, носили исключительно религиозный характер: это были копии библейских текстов, писания отцов церкви и требники, необходимые для церковных ритуалов.

В

Монастырский скрипторий.

Портрет писца. Франция. XY в.

Монастырских скрипториях, которые были неотъемлемой частью библиотеки, усердно переписывались книги. Прекрасные каллиграфы, опытные художники, искусные переплетчики создали немало великолепных памятников книжного искусства. Переписывание церковных книг приравнивалось к апостольскому подвигу, а имена некоторых переписчиков после их смерти были окружены легендарным ореолом. Не каждому монаху позволялось браться за такое богоугодное дело. Переписыванием книг занимались не только молодые грамотные монахи, но и почтенные члены монашеских орденов, нередко даже сами аббаты.

Рукописи, поступающие из скриптория, составляли основную часть новых поступлений монастырских книгохранилищ. Иногда, правда, существовали и иные источники комплектования. Так, английские и ирландские монахи специально ездили на континент за книгами для монастырских библиотек. Фонды пополнялись и за счет пожертвований. Знатные прихожане приносили книги в дар с условием, чтобы их поминали в молебнах за упокой души. Привозили с собой книги дети из знатных и состоятельных семей, отданные учиться в монастырские школы. Жертвовали книги и феодалы, которые решали постричься в монахи, в надежде обрести “небесный покой”.

Основную часть фондов составляли обычно священное писание, жития святых, сочинения отцов церкви, литургическая литература. Реже в монастырских библиотеках встречались книги античных авторов. Античные тексты, как правило, были недоступны даже для большинства монахов. Умберто Эко в романе “Имя Розы ” не только воссоздает замечательную по яркости картину жизни и устройства средневековой монастырской библиотеки, он рассказывает и о том, что хранение в фонде библиотеки трудов Аристотеля было окружено мрачной тайной, тщательно охраняемой библиотекарем.

Иерархи католической церкви, взявшие на себя право суровой регламентации и жесткой цензуры, внимательно следили, чтобы языческие и еретические сочинения не проникали за стены монастырей. Еще в 325 году был впервые принят печально известный “Индекс...” (“ Index librorum prohibitorumДокумент

«Библиотечное дело» Основное содержание курса Тема 1. История книги и библиотеки. (2 часа) Письменность и книжное дело на Руси... .) Распространение книгопечатания на Руси. Тема 2. История библиотечного дела за рубежом. (2 часа) Зарождение библиотек...

Феодальное общество, которое складывалось с V в. на развалинах Римской империи, породило новую феодальную культуру. Наука, искусство, литература постепенно приобретают черты, резко отличные от тех, которые были свойственны античной рабовладельческой культуре. Интеллигенцию этого нового общества представляло духовенство. Основным видом литературного творчества на многие столетия оставались жития святых, основным видом исторического произведения - монастырские хроники. Вместо исчезнувших городов, центрами культуры становятся монастыри, единственной школой эпохи стали церковные монастырские школы, единственным типом библиотек - монастырские. Таким образом, преемниками, хранителями книжных традиций античности оказались монастыри, которым удалось сберечь для современной культуры значительную часть литературного наследия древности. «Монастырь без книг - замок без оружия» - гласит средневековая пословица.

Материалом для письма в Средние века служит, главным образом, который в VII в. совершенно вытесняет папирус. достигла большого совершенства. Лучшим пергаменом считался выделанный из кожи неродившихся ягнят.

Писали каламусом и гусиными перьями - пенна (penna ). Особая кисть употреблялась для раскрашивания и золочения букв. Переписывание книг считалось спасительным и богоугодным делом (в одном из монастырей хранилась в качестве реликвии рука монаха, переписавшего на своем веку не одну книгу. Эта рука считалась нетленной.). Книги завершались прибавлениями от переписчика. «Бедный грешник» вручал себя снисходительности и молитвам своих читателей. Наиболее распространена формула - «Простите автору его ошибки». Встречались и забавные приписки: «Здесь оканчивается моя книга, ради Христа, дайте мне на чай». Приписки часто содержат ценные сведения, даты, имена, упоминания об исторических событиях. Книги хранились в монастырских библиотеках. Особенно богаты были библиотеки Бенедиктинского ордена, монастыря Клюни (основанного в X в.), Картезианского, Цистерского (основам в XI в.) монастырей.

Значительную роль в развитии книжной культуры сыграла деятельность Карла Великого, который требовал, чтобы покончили с неграмотностью духовенства. Сам Карл был всю жизнь неграмотным и лишь под старость с трудом овладел грамотой. Он клал под подушку навощенные таблички и, когда его одолевала бессонница, выводил на них латинские буквы. Он создал при дворе так называемую «дворцовую академию», куда, помимо Карла и членов его семьи, входили наиболее просвещенные из числа его приближенных.

При его дворе существовала школа для детей знати. Улучшилось и дело переписки. Стали писать красивым и четким письмом - каролингским минускулом (его создателем считается ученый англосакс Алкуин). Отличаются эти каролингские рукописи и своими украшениями. Наибольшей славой при Карле пользовался скрипторий Турского монастыря св. Мартина. Здесь переписывались книги не только церковного, но и светского содержания (Цезарь, Тацит, Цицерон, Светоний, поэты Вергилий, Ювенал, Марциал и др.). Значительную часть античного литературного наследия сохранили нам именно каролингские переписчики. После Карла вновь наступает упадок культуры и усиление ее религиозного характера.

Новый период начинается с XI в. Крестовые походы, формирование товарно-денежного хозяйства, рост городов - все это приводит к развитию науки, образования и культуры, литературы и, следовательно, книгопроизводства. Особенное значение для книжного дела имеет возникновение в XI-XIII вв. университетов. Старейшие из них - Болонский (XI в.), Оксфордский (XII в.), Сорбонна (XIII в.). В XIV в. появились Пражский (Карлов) и Краковский университеты.

Были средоточием образованности и одновременно центрами книжного производства. Здесь, прежде всего, были заинтересованы в размножении книг. Книготорговцы, по старинным законам, считались родственниками университета. Они приносили клятву, в которой обязывались подчиняться всем распоряжениям университетского начальства. Перепиской книг ведали сами преподаватели. Студенты переписывали книги для себя. Университетские статуты весьма стесняли свободную торговлю. Цены на книги устанавливались университетом. За завышенные цены полагался штраф. Продавцы должны были отвечать «доброй вере», церковным догматам. Средневековая цензура всецело находилась в руках церкви и университетов.

Во имя бога на кострах святой инквизиции сжигались возами и пудами сочинения, в которых выражалось несогласие с христианским учением. В 1199 г. римский папа Иннокентий III публично сжег в г. Мец все неугодные ему переводы священных книг. В XIII в. в Париже было сожжено 13 возов книг одновременно. В конце XVI в. также было сожжено 6000 книг.

В 1369 г. германский император Карл IV приказал сжечь все книги Священного писания, переведенные на народный язык и поэтому доступные пониманию народа. В 1431 г. католические священники, перед тем как сжечь на костре чешского реформатора Яна Гуса, возле дворца сожгли все его книги.

Выделяют три типа средневековых книг: роскошные, обычные (ординарные) и дешевые (простые). По содержанию книги первого типа были разнообразны: псалтырь, Евангелие, молитвенники, часовники, бревиарии, миссалы, литературные и исторические сочинения.

Книги второго типа - обычные (ординарные) - также разнообразны по содержанию. Это учебные, обиходные («узуальные»), литургические книги, книги для индивидуального чтения (религиозные, в том числе нравоучительные, благочестивые) и светские (беллетристические и исторические). Основной книгой первоначального обучения считался учебник латинского языка, составленный еще в IV в. римским грамматиком Элием Донатом. Широкую популярность имели переводы на народные языки и адаптации произведений латинских классиков. Получили распространение различные грамматики и риторики, книги по точным наукам - арифметике, геометрии, астрономии, труды по медицине. В ходу были различные теологические сочинения - Альберта Великого, Бонавентуры, Фомы Аквинского, Дунса Скота.

С конца XIII в. стали создаваться учебные пособия на народных языках. К ним можно прежде всего отнести «Сокровище» Брунетто Латини (ок. 1260 г.) на французском языке, часто переписывавшееся в XIV-XV вв. В XV в. учебно-образовательная литература пополнилась сочинениями, предназначенными для начального образования и подчиненными идее нравственного совершенствования личности.

Значительную группу составляли книги, используемые в практической жизни общества - «обиходные». Если в XII-XIII вв. советы и рецепты для практической жизни и деятельности можно было почерпнуть из трудов энциклопедического характера - «Сумм» и «Зерцал», то в XIV в. появляются уже специальные руководства, трактаты, справочники. Огромной популярностью пользовались травники, книги рецептов, раскрывавшие лечебные свойства трав, их настоев, минералов и т.п. В конце XIV в. получили распространение многочисленные учебники по домоводству.

Развитие народных языков и общение народов Европы повлекли за собой появление словарей и разговорников. Одним из первых был франко-фламандский, составленный в XIV в. учителем из Брюгге и названный «Книгой ремесел». К числу «обиходных» книг можно отнести большой комплекс технической литературы, связанной с разными ремеслами, книги по строительству, механике, военному искусству. Значительную часть «обиходных» книг составляли книги, предназначенные для индивидуального чтения - религиозные и светские. К их числу принадлежат Библия, отдельные части которой существовали как самостоятельные книги (Ветхий и Новый Заветы; Псалтырь; Послания апостолов и т.д.); бревиарий, состоявший из служб, молитв на каждый день; псалмы, гимны, часовники, миссалы. Молитвенники были распространены во всех странах Европы, особенно в Германии.

Одними из наиболее популярных книг для индивидуального чтения были житийные сборники и прежде всего составленная в XIII в. Якопом из Варацце «Золотая легенда».

Достойное место в книгах для индивидуального чтения в XIV-XV вв. занимает историческая и художественная литература. Среди литературных произведений, которые читала образованная публика, были сочинения античных авторов и итальянских гуманистов - Плавта, Теренция, Апулея, Петрарки, Боккаччо, Пикколомини. В Германии одним из популярнейших авторов был сатирик Лукиан.

В рыцарской среде создавалась эпическая поэзия. Прославлялись подвиги знаменитых воителей - «Песнь о Роланде» (XII в.), «Поэма о Сиде», «Песнь о нибелунгах». Активно читались рыцарские романы, главным образом, французского происхождения: «Прекрасная Мелюзина», «Тристан и Изольда»; знаменитые английские романы о рыцарях «круглого стола» и короле Артуре.

С XII-XIII вв. в среде горожан складывается особая культура, непохожая на рыцарскую. Большого развития в этой среде достигает сатира. Огромный успех у читающей публики имели написанный С. Брантом на немецком языке стихотворный сатирический сборник , обличавший человеческую глупость; «Роман о Лисе», высмеивавший рыцарство и духовенство. Многие сочинения в XIV-XV вв. отличалась антифеодальной и антиклерикальной направленностью.

В XIV в. в европейских странах отмирает церковное летописание, появляются городские хроники и многочисленные исторические сочинения. История родной страны, изложенная на родном языке, стала любимым чтением во всех городах, замках, монастырях. Значительную часть дешевых книг составляли книги, написанные на народных языках. В качестве дешевых книг в переводе на народные языки переписывались многочисленные пассионалы («страсти»), фарсы, моралите, фаблио, а также некоторые широко известные романы: «История Александра Великого», «История разрушения Трои» и всевозможные подражания.

Понятие «Средние века» возникло в эпоху Возрождения и имело негативно-презрительный оттенок, применяясь для промежутка времени, отделяющего Ренессанс от античности. Подобное отношение отразилось и на истории лингвистики: вплоть до второй половины XX в., а зачастую и позднее европейскому Средневековью в научной литературе отводили обычно несколько строк, как правило, не хвалебного характера.

Что касается собственно хронологических рамок данного периода, то традиционным началом его считали V в. (падение Западной Римской империи), а концом – XV (открытие Америки Христофором Колумбом). Многие историки относили рубеж Средневековья к середине XVII в. (Английская буржуазная революция), связывая его с окончательным распадом феодальных отношений.

Говоря о лингвистической традиции в средневековой Европе, большинство историков видело в ней «теоретический застой» по сравнению с античной эпохой.

1. Единственным языком, изучавшимся в этот период, был латинский, что сужало круг наблюдаемых языковых фактов, а слово «грамматика» стало пониматься как синоним именно латинской грамматики.

2. Латинский язык был мертвым языком (использовался главным образом для письменного общения), и изучать его было можно лишь на основе письменных источников. Соответственно предметом обучения становились не звуки, а буквы – графические элементы, фонетические исследования оказались в пренебрежении.

3. Само изучение латинского языка проводилось в основном в практических целях, вследствие чего грамматика не столько описывала существующие факты, сколько предписывала их «правильное» употребление. Важнейшим пособием для изучения латинского языка оставались грамматики Доната и Присциана либо созданные на их основе компиляции; оригинальных в собственно лингвистическом отношении трудов практически не создавалось.

4. Отождествление понятий латинской грамматики и грамматики вообще привело к тому, что даже в тех случаях, когда начинали изучаться другие языки, на них механически переносились особенности латинской грамматики, что приводило к игнорированию конкретной специфики разных языков.

Во-первых, в какой-то степени так называемые новые (т. е. живые) европейские языки также попадали в поле внимания: составлялись алфавиты, делались глоссы, выполнялись переводы, сочинялись оригинальные произведения. Подобная деятельность способствовала постепенному повышению их престижа и подготавливала почву для их превращения в объект научного изучения. Историки языкознания обращают особое внимание на исландские трактаты XII в., в которых рассматривается вопрос об использовании латинского письма применительно к исландскому языку и в связи с этим описывалась сама исландская фонетика. К концу Средневековья эта тенденция проявилась уже достаточно отчетливо, отразившись, в словах Данте Алигьери о том, что народный язык «благороднее» латыни, так как он «природный», а второй – «искусственный».

Во-вторых, латинский язык не был мертвым языком, и латинская литература не была мертвой литературой. По-латыни не только писали, но и говорили; это был разговорный язык, объединявший немногочисленных образованных людей того времени. Это сказалось и на своеобразной «диалектизации» средневековой латыни: появляются изменения в произношении, словоупотреблении, в меньшей степени – в грамматике. В литературе описаны даже случаи, когда ученые из разных стран, говоря на «своем» варианте латинского языка, уже с трудом понимали, а иногда и вообще не понимали друг друга.

В-третьих, с развитием средневекового мировоззрения в первую очередь философского, грамматика привлекает внимание уже и в чисто теоретическом отношении: появляются труды, в которых делаются попытки осмыслить явления языка и интерпретировать их в более широком аспекте.

В-четвертых, в сочинениях авторов позднего Средневековья стали звучать идеи о том, что помимо общей логической основы в языках имеются и довольно значительные различия, сказывающиеся, например, в трудностях при переводе (эту мысль наиболее отчетливо высказал Роджер Бэкон).

Выделяют два этапа периодизации средневековой лингвистической мысли.

Первый («ранний») охватывает промежуток времени приблизительно с VI до XII в. В качестве его отличительной особенности называют обычно процесс усвоения античного наследия и его адаптации к новым историческим условиям. Выдающуюся роль здесь сыграли такие позднеантичные авторы, как Марциан Капелла (V в.), Анций Манлий Северин Боэций (480–524), Маги Аврелий Кассиодор (490–575).

Марциану Капелле принадлежит своеобразная энциклопедия в девяти книгах «Брак Филологии и Меркурия». К нему восходит сложившаяся в средневековой Европе система «семи свободных искусств», состоявшая из так называемого тривия, включавшего словесные науки (грамматику, риторику и диалектику, т. е. умение вести споры) и квадривия (музыки, арифметики, геометрии, астрономии). Таким образом, именно грамматика, понимаемая как искусство читать и писать, должна была служить основой дальнейшего школьного образования.

Боэций известен как переводчик на латынь основных логических сочинений Аристотеля, заложивших основу логических учений в Европе и в значительной степени определивших разработку грамматических проблем.

Кассиодором была составлена энциклопедическая компиляция латинских трудов по «словесным искусствам» (грамматика, риторика с поэтикой и логика).

В эту эпоху канонизируются в качестве основных пособий по изучению грамматики труды Доната и Присциана. Исидор Севильский, опираясь на труды Боэция, Кассиодора и других античных авторов, составляет труд, именовавшийся «Начала, или этимологии», в котором утверждалось, что сущность вещи может быть выведена из самого ее названия, а не возникает произвольно.

Наиболее важным моментом рассматриваемого периода принято считать относящееся к XI–XII вв. начало борьбы номинализма и реализма . Спор этот восходит еще к античной эпохе, и сущность его состоит в том, соответствуют или нет общим понятиям (универсалиям) какие-либо действительные явления.

Начало дискуссии связывают с именем Росцелина из Компьена (1050–1120), который выступил с утверждением, что действительным объективным существованием обладают только единичные вещи, тогда как общие понятия, т. е. универсалии, – это только имена. Из этого Росцелин делал вывод, что универсалии представляют собой просто «звуки голоса», лишь весьма косвенно связанные с самими вещами. Роды, виды и категории, согласно Росцелину, выражают не отношение вещей, а служат исключительно для классификации одних только слов.

Поскольку выводы Росцелина в определенной степени приводили к противоречию с некоторыми из церковных догматов, они вызывали резкие возражения со стороны католических философов. Особенно резко выступили против них Ансельм Кентерберийский (1033–1109) и Гильом из Шампо (ок. 1068–1121), представлявшие так называемое реалистическое направление. Согласно последнему, универсалии являются абсолютно реальными, и каждая из них целиком и полностью пребывает в любом предмете своего класса.

Один из слушателей Гильома, впоследствии ставший его непримиримым противником, Пьер Абеляр (1079–1142), отрицая реальность существования универсалий, вместе с тем отказался и от крайнего номинализма Росцелина, отмечая, что универсалия – не просто слово, имеющее физическое звучание, но она также обладает определенным значением и способна определять многие предметы, составляющие известный класс. Таким образом, согласно Абеляру, универсалии объективно существуют только в человеческом уме, возникая в результате чувственного опыта как результат абстрагирования. Эту доктрину умеренного номинализма позднее стали называть концептуализмом .

Для науки о языке рассматриваемый спор интересен в первую очередь благодаря тому, что в его ходе рассматривались основные проблемы, связанные с изучением семантической системы языка.

Второй период развития средневековой лингвистической традиции (поздний, или «предренессансный») охватывает XII–XIV вв. Эта эпоха характеризуется как расцвет и закат схоластической философии, возникшей в предыдущие века. В рассматриваемый отрезок времени западноевропейские мыслители знакомятся с рядом произведений античных авторов, в первую очередь с ранее не известными трудами Аристотеля. Наблюдается и возрастание интереса к проблемам языка.

Собственно в плане грамматического описания языка было сделано не так много: по-прежнему, основным авторитетом оставался труд Присциана, к которому составлялись многочисленные комментарии, и в этом плане можно отметить лишь один факт: категория имени, не расчленявшаяся в античной грамматике, была подразделена на существительное и прилагательное. Однако заметным явлением считается формирование в XIII–XIV вв. так называемой концепции философской грамматики. Первый опыт ее создания связывается с именем Петра Гелийского (середина XII в.).

Особую роль в развитии этого направления сыграл Петр Испанский (1210/20-1277), ставший в 1276 г. римским папой под именем Иоанна XXI. В своем трактате «О свойствах терминов», он разрабатывает учение о суппозиции (допустимой подстановке терминов), касаясь вопроса о природе значения и отмечая важность изучения элементов языка в контексте тех комбинаций, в которых они выступают в речи.

В значительной степени под его влиянием в XII–XIV вв. складывается так называемая «школа модистов» (модус, т. е. способ значения). К числу ее крупнейших представителей относятся Боэций Датчанин (XIII в.), Томас Эрфуртский (XIV в.). Модисты изучали общие свойства языка, его отношения к внешнему миру и мышлению. Они рассматривали грамматику не как чисто практическую дисциплину, а как науку. Со школой модистов связаны также изучения вопросов синтаксического значения частей речи, их выделения и др., а сама грамматика определяется как наука о речи, изучающая правильное сочетание слов в предложениях.

Как известно, с IX в. н. э. начинается существование славянской письменности (863 г.), созданной Кириллом (Константином ) и Мефодием на языке, получившем название старославянского . Имея южнославянскую основу, этот язык не совпадал с живым разговорным языком какого-либо из славянских племен, а представлял собой письменный, литературный язык, созданный для нужд христианской церкви. С течением времени, с одной стороны, продолжая сохранять свою основу, он стал видоизменяться на разных территориях, благодаря чему возникают варианты (болгарский, сербский, древнерусский) . С другой стороны, процесс развития самих славянских языков приводил к тому, что они все больше и больше расходились с церковнославянским. Указанные обстоятельства во многом повлияли на становление языковедческой традиции в странах православнославянского мира, которая зарождается как традиция описания и изучения именно церковнославянского языка.

Первым исследованием такого рода считается трактат болгарского монаха X в. Храбра «О письменах», где, излагая историю создания славянской азбуки, автор пытается также дать некоторые сведения о звуковом составе славянской речи.

Вызванная изложенными выше причинами потребность в специальном изучении церковнославянского языка приводит к появлению ряда грамматик, создававшихся по образцу греческих и латинских трудов. Древнейшей из них, дошедшей до нас, считается приписываемое жившему в X в. Иоанну Экзарху Болгарскому сочинение «О восьми частях речи», вслед за ней появляются и другие грамматики. С другой стороны, потребность в изучении латинского языка привела к переводу знаменитой грамматики Доната, выполненному известным русским переводчиком Дмитрием Герасимовым (ок. 1465-ок. 1530). Этот перевод использовался в качестве учебника.

Особую роль в разработке грамматических вопросов в России сыграла деятельность Максима Грека (ок. 1475–1556). Максим Грек в своих трудах высказывал ряд мыслей об отдельных семантических и грамматических вопросах (значение отдельных слов, употребление тех или иных частей речи). Стремясь руководствоваться правилами греческой грамматики, которым должен следовать и церковнославянский язык, Максим Грек считал вместе с тем последний, в отличие от греческого, языком еще не упорядоченным и полагал возможным вносить туда формы, свойственные живой русской речи. В соответствии с многовековой традицией Максим Грек подчеркивал и практическое значение грамматики, без знания которой невозможно заниматься никаким литературным трудом. В 1586 г. в Вильне (ныне Вильнюс) выходит первая печатная «Словеньска грамматика».

Важную роль в становлении славянской лингвистической традиции сыграла книга Лаврентия Зизания (50-60-е гг. XVI в. - после 1634 г.) «Грамматика словенска совершенного искусства осеми частей слова и иных нужных». Лаврентий Зизаний различает в ее составе орфографию, просодию, этимологию (т. е. морфологию) и синтаксис. По античной традиции он выделяет восемь частей речи (относительное местоимение иже, имя, местоимение, глагол, причастие, предлог, наречие, союз). Имена распределяются по пяти падежам: именовному, родительному, дательному, творительному, виновному и звательному. Предложение понимается им как определенное сочетание слов, выражающее самостоятельную мысль.

Особое значение для истории отечественной науки о языке имеет книга Мелетия Смотрицкого (1572–1630 или 1633) «Грамматики славенския правильное синтагма», вышедшая в свет в 1619 г. Ее автор отметил и ряд новых моментов: наличие особого «сказательного» (предложного) падежа, разряда деепричастных форм, отсутствовавших в раннем старославянском, но уже сложившихся к XVII в., и др. Вплоть до «Российской грамматики» М. В. Ломоносова работа Смотрицкого служила основным грамматическим пособием.

Педагогика в эпоху Средневековья

Введение

Разложение и упадок рабовладельческого строя привели к замене его новым, феодальным. И хотя он был, несомненно, более прогрессивным, чем предшествовавший ему рабовладельческий (ведь основная производительная сила - крестьянин имел хозяйство и потому проявлял некоторую заинтересованность в труде в отличие от раба), однако в основе феодального строя также лежала частная собственность феодалов, светских и духовенства, на землю, сопровождавшаяся жесткой эксплуатацией работавших на ней подвластных землевладельцам крестьян. Крупной политической силой и идеологическим оплотом феодального строя была католическая церковь. Она играла большую роль в жизни средневекового западноевропейского общества. Церковь оправдывала эксплуатацию народных масс. Используя учение о прирожденной греховности человека, она призывала к аскетизму, умерщвлению плоти для спасения души в будущей загробной жизни и тем воспитывала у людей долготерпение и смирение, покорность феодалам, учила, что жизнь на. Земле - подготовка к загробному миру, в котором все будут вознаграждены за перенесенные на земле страдания. Это отвлекало угнетенных от борьбы с насилием и эксплуатацией.

Католическое духовенство крайне враждебно относилось к античной культуре: науке, искусству, школе; оно пропагандировало взгляд на ребенка как на существо, от рождения причастное к первородному греху, который следует побеждать путем воспитания в страхе божьем.

При монастырях существовали монастырские школы, при церквях - приходские школы. Прежде всего они готовили духовных лиц для занятия низших церковных должностей, "но с течением времени в этих школах стали также учиться и те, кто не собирался быть служителем церкви. Учителя - монахи или священники - воспитывали учащихся мальчиков в духе христианской религии нравственности, учили их. Читать и писать на чуждом для них латинском языке, на котором велось католическое богослужение. Дети зазубривали молитвы, учились церковному пению, счету. Обучение латинской грамоте в средневековой школе велось буквослагательным методом, рассчитанным исключительно на механическое запоминание, часто даже без понимания того, что заучивается. Процесс обучения был крайне трудным и длительным. За неуспеваемость и малейшее нарушение дисциплины учеников подвергали тяжелым физическим наказаниям.

При соборах, при кафедре епископа, были кафедральные, или соборные школы, которые посещали, как правило, дети дворян и именитых граждан. Постепенно эти школы стали давать учащимся повышенное образование. Содержание его составляло богословие и так называемые семь свободных искусств: грамматика, риторика, диалектика (начатки религиозной философии), арифметика, геометрия, астрономия, музыка. В соборных школах в основном готовилось высшее духовенство.

Светские феодалы (рыцари) получали иное воспитание и образование, заключавшееся в овладении семью рыцарскими добродетелями: умением ездить верхом, плавать, фехтовать, владеть мечом, щитом и копьем, охотиться, играть в шахматы, слагать и петь стихи в честь своего сюзерена и дамы сердца. Уметь читать и писать было необязательно. Необходимые знания будущий рыцарь приобретал при дворе сюзерена, где с 7 до 14 лет был пажом при жене феодала, а затем с 14 лет до 21 года оруженосцем своего господина, сопровождал его в военных походах и на охоте. На 21-м году жизни юношу посвящали в рыцари, что сопровождалось особой торжественной церемонией.

Дочери феодалов получали образование дома и в женских монастырях, где их воспитывали, в религиозном духе, обучали чтению, письму и рукоделию.

К XII-XIII вв. развитие ремесел, торговли и рост городов в Западной Европе способствовали возникновению городской, преимущественно светской, культуры. Горожане, боровшиеся с феодальным гнетом, выступали и против католической церкви. В городах ремесленники открывали для своих детей цеховые школы, а купцы - гильдейские школы. В этих школах, созданных городским населением, а не церковью, основное внимание уделялось счету, чтению и письму на родном языке. Религия не занимала в них господствующего положения. Цеховые и гильдейские школы, которые впоследствии стали городскими начальными школами, содержавшимися магистратами, нарушали монополию церкви в области обучения.

1. Философско-педагогическая мысль

Философско-педагогическая мысль европейского средневековья главную цель образования видела в спасении души. Основой воспитания признавалось Божественное начало. Бог воспринимался как последний и высший судия. Вместе с тем воспитание являлось своеобразным сплавом религиозного и светского начал. Последнее предполагало необходимость освоения земного знания и мудрости. Христианское воспитание было обращено непосредственно к ребенку, но, будучи корпоративным, одновременно было направлено на воспроизводство сословной морали.

Носителями христианской педагогики были в первую очередь служители католической церкви. В ее методах заметно присутствие элемента авторитарности (идея "господства авторитетов"). Идеалом являлась усредненная верующая личность. Многие идеологи христианства с неприязнью, которая нередко переходила в открытую враждебность, относились к античному - "языческому" воспитанию. "Негоже одними и теми же устами возносить хвалу Юпитеру и Иисусу Христу", - писал папа Григорий I (VI в.), требуя устранить из программы образования греко-римскую литературу.

Образец воспитания должно было давать монашество, которое получило заметное распространение в период раннего средневековья. Идеалом монашества провозглашалось нравственное воспитание "чистоты сердца" путем постов, усердного чтения религиозных текстов, устранения пристрастия к земным благам, самоконтроля желаний, мыслей, поступков. Это не исключало и необходимости приобретения светских знаний. Не случайно, что учебное руководство для монахов, созданное авторитетным богословом и педагогом Флавием Кассиодором (490 - 583), именовалось "Введение в изучение божественных и мирских наук".

Католическая церковь - духовный центр средневекового общества - с одной стороны, отвергала античную образовательную традицию как "языческую" и "дьявольскую" мудрость, предпочитая знанию невежество. С другой стороны, уже в мрачные времена раннего средневековья существовала небольшая группа христианских богословов и педагогов, которые стремились спасти остатки греко-римской образованности.

Ученый мир раннего средневековья не забыл античных традиций. Они были использованы религиозными и педагогическими деятелями V - VI вв. при обосновании иной системы обучения и воспитания. Именно так поступили Августин (354 - 430), предложивший модель обучения клириков, Боэций (ок. 480 - 524) и Кассиодор, создавшие первые средневековые учебники по арифметике, логике, музыке и т. д., программы средневековых учебных дисциплин - семи свободных искусств, истоки которой уходят в римскую эпоху. Не были забыты постулаты античной педагогики. Так, в трактате "Формулы благородной жизни" архиепископа Мартина де Брага (VI в.) рекомендовалось строить воспитание на заповедях, в свое время сформулированных стоиками: благоразумие, осторожность и осмотрительность, мужество, справедливость и воздержанность.

Схоластика

В XII-XIII веках в Западной Европе расширяются экономические связи между странами, ослабляется феодальная замкнутость, растут города, где развиваются ремесла и торговля. Крепнут элементы светской культуры. Возникают и распространяются ереси. Религиозные догмы, которые раньше принимались на веру, теперь подвергаются сомнению. Стало необходимым подкрепить религию философией, не верить слепо, но «понять то, во что верят». Эту задачу в XII-XIII веках берет на себя схоластика (от латинского scola - школа), которая задается целью примирить веру и разум, религию и науку. Появились теории номинализма и реализма. Представители первой теории утверждали, что общие понятия не существуют, а являются лишь названиями, отвлечениями человеческого разума; представители второго направления, наоборот, заявляли, что общие понятия существуют ранее вещей. Маркс назвал номинализм первым, еще слабым выражением материализма. Между номинализмом и реализмом шла острая борьба, организовывались диспуты на религиозно-философские темы. Схоластика развивала в то время формально-логическое мышление, оживляла застывшую религиозно-философскую мысль. Однако в дальнейшем схоластика изжила себя, зачастую представляла лишь бесплодные умствования, стала препятствием дальнейшего движения вперед. В области школы и просвещения она привела к заучиванию учащимися готовых определений, зачастую изложенных в схоластической вопросо-ответной форме, к отказу от самостоятельного мышления.

Важную роль в создании новой идеологии, в том числе обучения и воспитания, сыграл философ и теолог Фома Аквинский (1225/26- 1274). Он попытался соединить светское знание и христианскую веру, поставив во главу угла постулаты религии. В дальнейшем сочинения Фомы Аквинского были одним из главных источников изучения богословия в средневековой школе.

Примером блестящего схоласта был французский богослов и педагог Пьер Абеляр (1079-1142). В 24 года он преподавал в Парижской кафедральной школе. Красноречие Абеляра привлекало сотни слушателей. У него учились логике мышления, искусству спора. Обладатель живого ума, Абеляр пытался соединить веру и разум, учил достигать высокого общественного положения с помощью образования, утверждая, что знание - прежде всего результат самостоятельной работы, подвигал учеников на творчество. "Недостаток нашего времени, что мы думаем, будто нельзя уже изобретать", - говорил Абеляр.

На фоне религиозного и педагогического фанатизма раннего средневековья выделяются мыслители, которых можно считать провозвестниками эпохи Возрождения. К таким фигурам, кроме Абеляра, можно отнести ряд других богословов и педагогов. Каждый из них внес свою лепту в развитие европейской традиции воспитания и обучения.

Так, глава Парижской кафедральной школы, автор "Дидаска-лиона" (трактата о системе средневековой образованности) Гуго Сен-Викторский (1096-1141) фактически свел воедино тогдашние знания по преподаванию в высшей школе. Он неразрывно увязывал религиозное и светское начала в воспитании. Речь шла о "спасении души" и богоугодном образовании. Автор "Дидас-калиона" утверждал, что логика, математика, физика и иные мирские науки "также учат истине", будучи, однако, бессильны достичь христианской истины. Гуго Сен-Викторский оставил важные дидактические рекомендации, в частности, о целесообразности изучения прежде всего сущностного знания ("не умножай боковые тропинки, пока не пройдешь по главному пути").

Наставник детей французского короля, автор трактата "О воспитании знатных детей" Винсент де Бове (1190-1264) в воспитании ставил на первое место нравственность. Он призывал к смягчению методов воспитания, предлагая завоевывать внимание детей шуткой и играми.

Винсент де Бове обратил внимание на специфические качества детей, которые необходимо учитывать в воспитательном процессе (незлобивость, искренность, бескорыстие, слабоволие, капризность, необоснованный страх). Он призывал педагога действовать убеждением и принуждением, считая телесное наказание крайней мерой. Бове принадлежит тезис о целесообразности взаимосвязи интеллектуального и нравственного воспитания ("что пользы видеть дорогу, если нет знания, как идти по ней").

Гуманистические мотивы слышны и у другого французского педагога, канцлера Парижского университета Жана Шарля Гер-сона (1363-1429). В трактате "Приведение детей к Христу" он призывает наставников к кротости и терпению ("детьми легче руководить ласками, нежели страхом").

Смелыми для своего времени были предложения по обучению испанского мыслителя Раймонда Луллия (ок. 1235 - ок. 1316). Он считал, что начинать обучение надо на родном языке (в ту I эпоху латынь была альфой и омегой обучения), приучать детей к труду, давать с детства навыки профессии ("я нахожу весьма, привлекательным обычай мусульман учить детей профессии").

Воспитание и обучение

В практике воспитания и обучения раннего средневековья причудливо переплелись языческая (варварская), античная и христианская традиции.

Следы варварского воспитания и обучения сохранялись в раннефеодальную эпоху. Так, в Галлии, где к V в. фактически исчез институт друидов - языческих жрецов, выполнявших функции наставников и учителей, - варварские традиции, особенно нравственного, физического, военного воспитания, сохранялись длительное время. Будучи верен таким традициям, король остготов Теодорих (ок. 454 - 526) возражал против того, чтобы готская знать ограничивалась лишь интеллектуальным римским образованием, и напоминал своим подданным, что их долг - приучать мальчиков к военному делу, укреплять их физически.

Длительное время жили традиции варварского воспитания на Севере Европы. Из саг XIII в. мы узнаем, что у скандинавов существовало только домашне-семейное воспитание. Мальчики и девочки до семилетнего возраста находились на попечении матери. Затем мальчики переходили под руководство отца, других мужчин семьи и рода. Программа воспитания мальчиков, подростков и юношей включала в обязательном порядке физические упражнения, которые одновременно готовили к крестьянскому труду (рыбака или хлебопашца) и профессии воина.

Нордическая педагогическая традиция исключала профессию жрецов наподобие друидов. Вот почему умственное воспитание (варварское право, генеалогия родов, мифология, руническое письмо как магический феномен) давали старейшины семьи и рода. Идеалом воспитания считали достижение ряда физических и интеллектуальных достоинств. Ярл (правитель) Орхад Рогнвалдр Кали (ум. в 1158 г.) перечисляет следующие достоинства-умения: игру в шахматы, знание рун, работу по металлу, бег на лыжах, стрельбу из лука, владение мечом и копьем, игру на арфе, знание поэзии.

Варварские традиции лучше всего сохранялись в семейно-домашнем воспитании, которым довольствовалось абсолютное большинство населения Европы. При этом оно имело свои сословные черты и особенности. В наиболее организованном виде сословное домашне-семейное воспитание было представлено в системе ученичества и рыцарского воспитания. Ученичество являлось основной формой обучения ремесленников и купечества. Мастер обычно брал за определенную плату одного-двух учеников, которые становились даровыми работниками. Последнее обстоятельство подвигало мастера увеличивать срок обучения (в XIV - XV вв. оно длилось восемь-десять лет). Во многих договорах об ученичестве оговаривалось, что мастер позволял посещать ученику в течение года или двух лет школу или сам брался выучить его грамоте. Завершивший учебу становился подмастерьем, работая у мастера за плату, пока не открывал собственное дело.

Церковные школы

Католическая церковь крепко держала все образование в своих руках. В средневековых монастырях переписывались книги для нужд богослужения, готовились переписчики, создавались библиотеки и школы.

Раньше всего оформились монастырские школы. В некоторых монастырях были внутренние и внешние школы: в первых учились мальчики, которых родители отдавали в монашество, и жили они в монастырях; во внешних школах - дети жителей данного церковного прихода (мирян).

В центрах церковного управления постепенно из епископских общежитии, куда отдавали детей для обучения, развились соборные, или кафедральные, школы (школы при кафедре епископа). Эти школы в ряде мест делились на внутренние школы, при которых жили учащиеся, и внешние школы для детей мирян (во внешних монастырских и кафедральных школах, как правило, учились дети дворян, реже - именитых горожан).

И наконец, при ряде приходских церквей велось более или менее систематическое преподавание в так называемых приходских школах. В школах обучались только мальчики. Приходские школы помещались в каком-либо церковном помещении или на квартире того служителя культа, который брал на себя обучение детей. Обучали в них чтению молитв на латинском языке и церковному пению, реже учили письму. Зачастую смысла читаемого на не родном языке ученики не понимали.

Монастырские и соборные школы, как правило, имели особые помещения, предназначенные для учения; определенные сроки обучения не устанавливались. Учителями были духовные лица, получившие навыки учебной работы.

В приходской школе учение продолжалось несколько лет: наряду с детьми учились и юноши и даже взрослые люди, решившие постигнуть «книжную мудрость». В начальной стадии обучения учитель читал материал на непонятном учащимся латинском языке, а они повторяли его вслух; там, где ученики владели письмом, они записывали урок на навощенной дощечке, а затем, выучив наизусть, стирали. Каждый учащийся вызывался к доске и должен был повторять заученное без запинки.

Учили читать по-латыни буквослагательным методом, который был основан на механическом запоминании, и поэтому процесс учения был крайне труден. Материалом для чтения служили религиозные книги, содержание которых было недоступно учащимся. До возникновения книгопечатания книги были рукописными и написаны разным почерком, что крайне затрудняло овладение техникой чтения. Техника письма была также очень сложной.

Учитель не щадил своих учеников за ошибки; жестокие телесные наказания были очень распространены. Они одобрялись церковью, которая учила, что «природа человека греховна» и телесные наказания способствуют спасению души, изгоняют «дьявольское начало».

В низшие школы первоначально принимались только дети католического духовенства. А с XI века, после того как духовенству было воспрещено вступать в брак, в эти школы стали принимать детей горожан и некоторых крестьян. В школах стали учиться и те, кто не собирался становиться церковнослужителем или монахом.

Основная масса народа не получала образования в школах; дети воспитывались родителями в повседневном труде. В семьях и мастерских ремесленников сложилась система ремесленного ученичества. Обучение труду и самый труд осуществлялись одновременно: овладевая трудовыми навыками, ученики проявляли большую сноровку и ловкость.

Курс обучения в монастырях и в соборных школах постепенно стал расширяться, в него включены были грамматика, риторика и диалектика (начатки религиозной философии), а в некоторых обучали еще и арифметике, геометрии, астрономии и музыке. Таким образом, в части монастырских и соборных школ давалось повышенное образование. Его содержание составляли «семь свободных искусств» (septem artes liberales), состоявших из трехпутья (trivium) - первые три указанных предмета - и четырехпутья (quadrivium) - последующие четыре предмета. Кроме того, преподавалось богословие, которое считалось «венцом наук».

Особенно большое значение придавалось грамматике, которая сводилась к разучиванию грамматических форм латинского языка, к разбору различных духовных книг и к заучиванию отдельных грамматических форм и оборотов религиозно-мистического значения. Риторика первоначально сводилась к изучению сборников церковных законов и к составлению деловых бумаг церковного характера, а затем ее задачей была подготовка церковных проповедей. Диалектика готовила учащихся к спору на религиозные темы, приучала их защищать религиозные догмы. На занятиях по арифметике учащиеся знакомились с тремя действиями, реже с четырьмя (так как деление было очень осложнено) и овладевали мистическим значением чисел. Знание астрономии помогало в расчетах для установления даты пасхи и предсказаний по звездам; обучение музыке было связано с церковным богослужением. Всем учебным предметам был придан религиозно-мистический характер.

Вновь организованные церковные школы стали восприемниками античной традиции, наиболее приметным проявлением которой (хотя и искаженная) была латынь, ставшая языком образованной средневековой Европы. Следы античности мы находим в программах ("тривиум" и "квадривиум"), методах средневековой школы.

На протяжении V - XV вв. церковные школы сначала были единственными, а затем преобладающими учебно-воспитательными учреждениями Европы.

Школьное дело в V - VII вв. оказалось в плачевном состоянии. В варварских государствах повсеместно царили неграмотность и невежество. Жизнь едва теплилась в немногочисленных церковных школах. Говоря о подобном упадке, один из образованных свидетелей той эпохи писал: "Молодые люди не учатся. У преподавателей нет учеников. Наука ослабела и умирает".

Неграмотной была верхушка общества. Так, основатели династии Меровингов не умели даже писать по-латыни. При первых Каролингах (VIII в.) знать была неграмотной. Один из основателей династии, Карл Великий (742 - 814), оставался невеждой до30 лет.

Между тем потребность в грамотных чиновниках и священнослужителях увеличивалась.

Католическая церковь стремилась исправить положение. Духовные соборы в Оранже и Валенсе (529 г.), шестой Вселенский собор (681 г.) принимали обращения о необходимости создания школ. Но эти призывы были безрезультатны.

Инициировать развитие образования попытались светские власти. Заметную роль в этом сыграл создатель обширной империи Карл Великий. Он пригласил ко двору учителей и ученых-монахов из Англии, Ирландии, Италии (Алкуин, Теодульф, Павел Диакон и др.). Монахи составили т. н. "Каролингский минускул" - легкочитаемое латинское письмо. Альбин Алкуин (735 - 804) подготовил для Карла "Письмо об изучении наук" и трактат "Всеобщее увещевание", где обосновывалась необходимость всеобщего обучения и подготовки учителей.

Сам Карл в 30 лет сделался школяром. Спустя два года он освоил латинскую грамоту и начала астрономии, стал сведущ в риторике и литературе. Карл вдохнул новую жизнь в созданную при Меровингах дворцовую школу. Ей было дано громкое имя "академия". Академия вела кочевой образ жизни, переезжая с места на место вместе с двором. Но основной резиденцией оставалась столица империи Аахен. Учениками были дети Карла, приближенных императора, высших лиц церкви. В виде исключения могли обучаться выходцы из более низких сословий. В Академии получали элементарное образование, а также изучали классическую латынь, теологию, римских авторов (Вергилий, Гораций, Цицерон, Сенека). Академия культивировала высокую по тогдашним меркам образованность. Вот как характеризовал в поэтической аллегории такую образованность монах Теодульф: "У корней древа познания сидит матерь познания грамматика. Ветви древа - риторика и диалектика. Тут же находятся логика и этика. На другой стороне древа - арифметика, геометрия с циркулем в руке, астрономия в диадеме с изображением неба и музыка, бряцающая на лире".

Карл был одним из первых крупных политических деятелей средневековой Европы, кто осознал роль школы как орудия государственности. Он всячески поощрял учреждение церковных школ. В специальных капитуляриях (787 и 789 гг.) приходам и епископствам предписывалось открывать школы для всех сословий, где учили бы "символу веры и молитвам". Это была, по сути, одна из первых попыток организовать в Европе обязательное и бесплатное элементарное обучение.

Но результата акции Карла не дали. Вскоре после его кончины перестала существовать дворцовая школа. Среди светских феодалов вновь возобладало отрицательное отношение к книжной культуре и образованности. Островками знания в море невежества остались церковные школы. Тем не менее начало было положено. Не случайно и сегодня во Франции как школьный праздник отмечают "День святого Карла" в память о просветительской деятельности одного из первых королей франков.

В раннесредневековой Европе сложились два главных типа церковных учебных заведений: епископальные (кафедральные) школы и монастырские школы.

Церковные школы существовали уже к V в. Они были доступны прежде всего высшим сословиям. Школы готовили служителей культа (внутренняя школа) и обучали мирян (внешняя школа). Учебные заведения элементарного образования именовали малыми школами, повышенного образования - большими школами. Учились только мальчики и юноши (в малых школах - 7 -10-летние, в больших школах - более взрослые).

В малых школах один учитель (схоласт, дидаскол, магнискола) обучал всем предметам. По мере увеличения количества учащихся к нему присоединялся кантор, преподававший церковное пение. В больших школах, кроме учителей, за порядком надзирали циркаторы.

Епископальные (кафедральные) школы до IX в. являлись ведущим типом церковных учебных заведений. Наиболее известными были школы в Сен-Дени, Сен-Жермене, Туре, Фонтенеле (Франция), Утрехте (нынешние Нидерланды), Люттихе (современная Бельгия), Галле, Рейхене, Фульде (Германия) и ряд других.

В течение IX в. школы при епископствах и кафедральных соборах переживают упадок. В числе причин этого можно назвать разорительные набеги норманнов, конкуренцию монастырских школ. Однако в X в. рост сети епископальных и кафедральных школ возобновился. Например, во Франции вновь возникли подобные учреждения в Суассоне, Вердене, Реймсе, Шартре, Париже (школы Нотр-Дама и Святой Женевьевы). В числе основателей этих школ можно указать Лефранка (1005- 1089).

Среди создателей первых монастырских школ средневековья выделялся Кассиодор. В монастыре, настоятелем которого он был, работала школа с библиотекой.

Заметно отличались монастырские школы Англии и Ирландии. Последняя слыла у современников "островом ученых". Ирландские и английские монахи (среди наиболее известных - Алкуин) создали довольно обширную учебную литературу по грамматике, стихосложению, астрономии, арифметике, истории и литературе, участвовали в школьных реформах континентальной Европы (Алкуин, например, как уже сказано, был ближайшим советником Карла Великого)

Первые монастырские школы в раннефеодальной Европе были учреждены орденом анахоретов. Орден был создан монахом Бенедиктом Нурсийским (480 - 533) в 529 г. Это событие выглядело ответом на призыв соборов глав католической церкви к открытию школ. Бенедиктинцы взяли за образец опыт Кассиодора. В монастырях анахоретов поначалу обучали будущих членов ордена. В этом случае родители отдавали 7-летних мальчиков ("посвященные дети") на попечение ученых монахов. Затем было организовано и обучение мирян, т.е. внешняя школа. Бенедиктинцам европейская школа обязана тем, что латынь на многие столетия стала единственным языком ученых и преподавания.

В течение шести веков монастырские школы бенедиктинцев оставались наиболее влиятельными учебными заведениями такого типа. В конце VIII в., например, в Западной Европе существовало до 15 тыс. монастырей св. Бенедикта, при каждом из которых действовала школа. Особую известность приобрели в это время школы бенедиктинцев в Рогенсбурге, Тюрлингене, Гессене (Германия).

К XIII в. влияние бенедиктинцев на духовную жизнь падает. Средневековое общество справедливо обвиняло многих членов ордена в разврате и излишествах.

Первенство в организации монастырских школ захватил орден капуцинов - францисканцев (создан в 1212 г.) и доминиканцев (создан в 1216 г.). У капуцинов обучались по преимуществу дети высших сословий. Во главе учебных заведений ордена стояли видные богословы - Роджер Бэкон (ок. 1214-1292), Фома Аквинский (1225/26-1274).

Церковные школы были важным инструментом религиозного воспитания. В них изучали Библию, богословскую литературу. Так, в школах повышенного типа, руководствуясь установками христианского аскетизма и благочестия, предпочитали изучать /Сенеку, а не Цицерона, Катона, а не Эзопа или Вергилия и т. д. "Для вас достаточно священных поэтов. Нет основания загрязнять умы излишествами стихов Вергилия", - говорил Алкуин своим учениками кафедральной школы в Туре

По тем же причинам почти в полном пренебрежении было физическое воспитание. Христианские учителя руководствовались догматом: "Тело - враг души".

Впрочем, нельзя говорить, что школа совсем забыла, что имеет дело с детьми. Порой устраивались "дни веселья", когда разрешались игры, борьба и пр. Хотя формально каникул не существовало, дети могли отдохнуть от учебы во время многочисленных церковных праздников.

В школах царили жестокие наказания: голод, карцер, избиения. До XI в. учеников били по щекам, губам, носу, ушам, спине, позже - по голому телу. В XIV - XV вв. розгу, палку и плеть сменил бич. В XV в. этот бич стал вдвое длиннее, чем в предшествующее время. Наказания рассматривались как естественное и богоугодное дело. Так, Карл Великий в одном из своих капитуляриев требовал лишать нерадивых учеников пищи. Науку предлагалось вбивать кулаками. Характерно, например, что название популярного в те времена учебника по грамматике "Берегущая спину" как бы предупреждало нерадивых о неотвратимом физическом наказании. Призывы некоторых деятелей церкви (в частности, Ансельма Кентерберийского (1033 - 1109) хоть как-то умерить вакханалию наказаний педагоги не слышали.

Подавляющее число церковных школ ограничивалось рудиментарным образованием. В школах бенедиктинцев три года учили началам грамоты, пению псалмов, соблюдению религиозных ритуалов. Немного шире была программа аналогичных школ капуцинов, которая знакомила с религиозным учением и давала общую подготовку (письмо, счет, пение); иногда к этому добавляли начала астрономии.

Основными учебными книгами были Абецедарий и Псалтирь. Абецедарием называлось пособие, напоминающее современный букварь. Оно приобщало учеников к основам христианской веры, которые они сопоставляли с устными наставлениями на родном языке. При изучении Абецедария происходило деление учащихся на тех, кто завершал обучение на элементарном уровне, и тех, кто продолжал учебу. Псалтирь заучивали сначала наизусть, затем (после усвоения алфавита) читали.

Затем учили письму. Писали на вощеных деревянных дощечках металлической заостренной палочкой (стило), т.е. так же, как в античную эпоху Лишь избранные использовали весьма дорогой пергамент (до VI в.), перья и чернила из сажи (чернильницы изготовлялись из рогов животных).

Церковные школы, где давалось повышенное образование, исчислялись единицами. Несколько таких школ, например, было в конце VIII в. в Англии, Ирландии и Шотландии. Ряд церковных школ превратился в крупные учебные центры. Так, в начале XII в. в Парижской богословской школе, по свидетельству современников (вероятно, несколько преувеличенному), учились до тридцати тысяч студентов, в том числе 20 будущих кардиналов и 50 будущих епископов.

Обучали в церковных школах повышенного образования по программе семи свободных искусств. Первые формулы такой программы для средневековой Европы выработали философы-педагоги Марциан Капелла (410 - 427), Боэций, Кассиодор, Исидор (570 - 636), Алкуин. Их учебники по программе семи свободных искусств пользовались популярностью вплоть до XIV в. Канон семи свободных искусств обычно включал следующие дисциплины: грамматику (с элементами литературы), диалектику (философию), риторику (включая историю), географию (с элементами геометрии), астрономию (с элементами физики), музыку, арифметику.

Программа семи свободных искусств делилась на две части: низшую - тривиум (грамматика, риторика, диалектика) и высшую - квадривиум (арифметика, география, астрономия, музыка). Особенно основательно изучались дисциплины - базовые для будущих священнослужителей (грамматика и музыка).

Грамматика являлась главным учебным предметом. Изучение латыни начиналось с элементарных правил, освоения простейших фраз (правила были весьма сложными, например, знаки препинания появились только в VIII в.). При обучении грамматике пользовались учебниками Присципиана, Доната, Диомеда, Алкуина (до IX в.), Ратерия (в X в.), Александера (до XV в.). Постепенно учебники упрощались, становились доступнее. Например, в учебном пособии Александера латинская грамматика и Библия излагались в рифмованном виде.

После усвоения грамматики переходили к изучению литературы. Сначала читали короткие литературные тексты (например, басни). Далее приступали к правилам стихосложения, читали поэтические сочинения. Учитель рассказывал о личности поэта, кратко сообщал содержание его произведений. Выбор литературы было крайне консервативен. Изучались прежде всего сочинения отцов церкви (например, Пруденция, Седулея). В программу входили сочинения древнеримских авторов - Сенеки, Катона, Орозия и некоторых других.

Классическая греческая литература изучалась в латинском переводе, поскольку греческий язык был исключен из программы, так же как и новейшие языки.

Диалектика и риторика изучались одновременно. Первая учила правильно мыслить, строить аргументы и доказательства, т.е. часто выступала и как логика; вторая - построению фраз, искусству красноречия, которое высоко ценилось служителями культа и аристократией.

Изучение философии и диалектики опиралось прежде всего на произведения Аристотеля. Заучивали также тексты святого Августина и других отцов церкви. В первые века средневековья риторику изучали по Квинтилиану и Цицерону, затем - по Алкуину, с X в. - вновь по Квинтилиану.

География и геометрия давали представление об устройстве обитаемого пространства с помощью чисел. Число не отделялось от пространственной формы. Каждая цифра соответствовала своей геометрической фигуре. В соотношении фигур и чисел искали глубокий нравственно-философский смысл. Собственно геометрию изучали по скудным отрывкам из Евклида. Географическая наука была развита крайне слабо. Ученых-географов было мало, например, Адам Бременский (ум. в 1076 г.). Основные географические сведения черпали из арабских источников. Немногие знали о путешествиях викингов в Винланд (нынешняя Северная Америка).

Астрономия носила прежде всего прикладной характер и была связана с вычислениями череды многочисленных церковных праздников. Школяры должны были назубок знать "Цизио-ланус" - праздничный церковный календарь из 24 стихов. Изучали Птолемееву систему мира. В силу неразвитости собственных астрономических знаний в обучении использовали труды арабских астрономов. На их основе были созданы первые трактаты европейских ученых (например, "астрономические таблицы" Альфонса Кастильского (XII в.).

В музыкальном образовании предпочтение отдавалось духовной и светской музыке. Ее воспринимали как отражение гармонии между природой и человеком, обществом и Богом. Инструментальной музыке обучали с помощью нот, означенных буквами алфавита. Линейная нотная грамота появилась в 1030 г.

Программа по арифметике включала не только и не столько овладение четырьмя арифметическими действиями, так как считалось, что мир устроен Богом с помощью чисел, и потому им приписывались чудесные свойства.

Универсальными методами обучения были заучивание и воспроизведение образцов. Усидчивость почиталась наилучшим способом овладения христианским школьным знанием. "Сколько напишут букв на пергаменте школяры, столько ударов они нанесут дьяволу" - таким был девиз средневековой школы.

В итоге церковные школы раннего средневековья принесли немного пользы. Детям из низших слоев, т.е. абсолютному большинству населения, доступ к образованию остался закрытым. Уровень подготовки был крайне низким. Достаточно сказать, что в университетах XIII - XV вв. нередко обучали первогодков элементарной латинской грамоте, поскольку те не могли овладеть ею в школе.

На протяжении XII - XV вв. школьное образование постепенно выходит за стены церквей и монастырей. Это выразилось прежде всего в создании т. н. городских школ и университетов. Создание светских учебных заведений было тесно связано с ростом городов, укреплением социальных позиций горожан, которые нуждались в близком их жизненным потребностям образовании. Такие учреждения зарождались в недрах церковного образования.

Первые городские школы появились во второй половине XII - начале XIII в. в Лондоне, Париже, Милане, Флоренции, Любеке, Гамбурге и т. д.

Происходило это по-разному, например, путем трансформации приходских школ. В конце XII в. в Париже были основаны первые во Франции светские учебные заведения - малые школы. Преподавателями здесь работали светские лица под руководством каноника собора Нотр-Дам. Малые школы при Нотр-Дам просуществовали около ста лет. В 1292 г. насчитывалось 12 таких школ, в том числе одна - для девочек, в 1380 г. - 63, включая 22 женских. В школах учились дети представителей высших сословий. По окончании школы они умели читать, писать и считать, немного знали латинскую грамматику. Выпускники получали звание клирика, что позволяло быть учителем или священнослужителем.

Городские школы рождались также из системы ученичества, цеховых и гильдейских школ, школ счета для детей торговцев и ремесленников. Цеховые школы возникали в XIII - XIV вв. Они содержались на средства цехов и давали общеобразовательную подготовку (чтение, письмо, счет, элементы геометрии и естествознания). Обучение велось на родном языке. Сходная программа была у возникших в то же время гильдейских школ.

Появляются городские школы, где преподавание ведется на латинском и родном языках, а также аналогичные учебные заведения для девочек.

Первым городским школам пришлось преодолевать жесткий надзор церкви. Католическая церковь справедливо видела в этих учебных заведениях опасных конкурентов церковного образования. Поначалу городские школы находились под контролем церкви. Церковники урезали программы, утверждали учителей. Постепенно, однако, города избавлялись от подобной опеки, отвоевывали себе право определять программу и назначать преподавателей.

Обычно городскую школу открывал нанятый общиной педагог, которого именовали ректором. Тогда на улицах можно было увидеть, например, такое объявление: "Кто желает научиться быстро читать и писать, тот может этому здесь выучиться за небольшое вознаграждение". Ректор сам подбирал себе помощников. Учителями становились поначалу прежде всего духовники, позже - бывшие студенты университетов. Учителя получали плату деньгами и натурой (оплата была нерегулярной и меньше, чем в церковных школах). По истечении контракта педагогов могли уволить, и те подыскивали работу в другом месте. В результате возникла особая социальная группа - бродячие учителя.

Программа городских школ по сравнению с программой церковных имела более прикладной характер. Кроме латыни, изучались арифметика, элементы делопроизводства, география, техника, естественные науки.

Происходила определенная дифференциация городских школ. Часть из них, например школы счета, давали элементарное образование и готовили в латинские (городские) школы. Латинские школы и ряд других учебных заведений, в свою очередь, давали образование повышенного типа. К ним можно отнести, в частности, возникшие в XIV - XV в. во Франции коллегии. Это были светские учебные заведения, которые служили как бы связующим звеном между начальным и высшим образованием. До середины XV в. коллегии были приютом для детей малоимущих слоев. В дальнейшем они становятся заведениями для учебных занятий при университетах. Школяры жили на подаяние в самых бедных районах города. Нередко шли на разбой и убийства. Позже коллегии превратились в землячества университетов и коллежи - учебные заведения общего образования.

Воспитание светских феодалов

По-другому воспитывались сыновья рыцарей - «господа земли и крестьян», у которых вырабатывали военно-физические умения, крепостническую мораль и благочестие, учили вести себя в «высшем обществе».

Содержание рыцарского воспитания составляли «семь рыцарских добродетелей»: езда верхом, плавание, владение копьем, мечом и щитом, фехтование, охота, игра в шахматы, умение слагать и петь стихи. Игра в шахматы рассматривалась как средство воспитания настойчивости и способности правильно ориентироваться. Умение слагать и петь стихи нужно было для того, чтобы блистать в высшем обществе, прославлять военные подвиги и служить «даме сердца». Чтение и письмо не были обязательными для рыцаря, многие представители рыцарского сословия (графы, герцоги) в период раннего средневековья были неграмотны. Религиозные «истины» обычно сообщались детям рыцарей каким-либо «духовным отцом», чаще всего капелланом замка.

До 7 лет старшие сыновья феодалов оставались в своей семье; с 7 лет они направлялись в замок к вышестоящему феодалу (сюзерену), где выполняли обязанности пажа при жене сюзерена. С 14 лет, с вручением меча, которое совершалось в торжественной обстановке, до 21 года юноша состоял оруженосцем сюзерена, обучаясь ездить верхом, умению владеть оружием. Он сопровождал сюзерена в походах и на охоте, участвовал в рыцарских турнирах и т. п.; по достижении 21 года он путем особой церемонии посвящался в рыцари. Младшие сыновья видных феодалов оставались дома, упражняясь в «рыцарских добродетелях» и обучаясь у капеллана замка религии, реже - чтению, письму; некоторые из них направлялись ко двору епископа и готовились к занятию высших церковных должностей.

Образование девушек знатного происхождения стояло несколько выше, чем юношей. Многие из них направлялись в женские монастыри, где проходили особый курс обучения. Некоторые знали прозу и поэтические произведения латинских авторов.

Пажи и оруженосцы должны были усвоить "основные начала любви, войны и религии". К "началам любви" относились вежливость, доброта, великодушие, знание этикета, благородные манеры и речь, умение слагать стихи, воздержанность в гневе, еде и пр. "Началами войны" назывались воинские профессиональные умения. Ближе к завершению службы оруженосца на первый план ставилось религиозное воспитание. В 21 год, как правило, происходило посвящение в рыцари. Юношу благословляли освященным мечом. Обряд предварялся испытаниями на физическую, воинскую и нравственную зрелость в турнирах, поединках, пирах и пр.

В средневековом эпосе ("Парсифаль", "Тристан и Изольда", "Бедный Генрих" и пр.) мы находим образцы рыцарского воспитания, противостоявшие авторитарной и грубой педагогической традиции ("пичкать юношество наше лишь березовою кашей - значит грубость в нем питать и от чести отвращать").

Рыцарское сословие постепенно приходило в упадок. Ушла традиция рыцарского воспитания, но не бесследно. Так, "кодекс чести", идеи эстетического и физического развития юных рыцарей переступали узкосословную грань и питали идеалы гуманистической педагогики Возрождения.

Создание университетов

Важной вехой развития науки и образования стало создание университетов.

Университеты родились в системе церковных школ. В конце XI - начале XII в. ряд кафедральных и монастырских школ Европы превращается в крупные учебные центры, которые затем становятся первыми университетами. Именно так, например, возник Парижский университет (1200), который вырос из Сорбонны - богословской школы при Нотр-Даме - и присоединившихся к ней медицинской и юридической школ. Подобным образом возникли другие европейские университеты: в Неаполе (1224), Оксфорде (1206), Кембридже (1231), Лиссабоне (1290).

Университеты учреждались и светской властью.

Основание и права университета подтверждались привилегиями - особыми документами, подписанными римскими папами или царствующими особами. Привилегии закрепляли университетскую автономию (собственный суд, управление, право дарования ученых степеней и пр.), освобождали студентов от военной службы и т. д.

Сеть университетов довольно быстро расширялась. Если в XIII в. в Европе насчитывалось 19 университетов, то в следующем столетии к ним добавилось еще 25 (в Анжере, Орлеане, Пизе, Ферраре, Гейдельберге, Кёльне, Вене, Праге, Кракове и других городах).

Рост университетского образования отвечал велению времени. Появление университета способствовало оживлению общественной жизни, торговле и увеличению доходов. Вот почему города охотно соглашались на открытие университетов. Известно, например, что власти опустошенной войной Флоренции открыли в 1348 г. университет, полагая тем самым поправить дела.

Открытие университета обставлялось определенными условиями. В ряде случаев городская община оговаривала известный минимум учащихся. Например, город Виченца (Северная Италия), учредив в 1261 г. университетский курс канонического права, согласился оплачивать труд профессора лишь при наличии у него не менее 20 студентов.

Церковь стремилась удержать университетское образование под своим влиянием. Ватикан являлся официальным покровителем ряда университетов. Главным предметом в университетах было богословие. Преподавателями почти сплошь служили выходцы из духовного сословия. Ордена францисканцев и доминиканцев контролировали значительную часть кафедр. Церковь держала в университетах своих представителей - канцлеров, которые были в прямом подчинении архиепископов. И тем не менее университеты раннего средневековья по программе, организации и методам обучения выглядели светской альтернативой церковному образованию.

Важной чертой университетов являлся их в известной мере наднациональный, демократический характер. Так, на скамьях Сорбонны сидели люди всех возрастов из многих стран. Рядом могли оказаться кардинал и политический изгнанник (например, итальянский поэт Данте). Для организации университета не требовалось больших затрат. Годились практически любые помещения. Вместо скамей слушатели могли располагаться на соломе. Студенты нередко выбирали профессоров из своей среды. Порядок записи в университет выглядел весьма вольным. Обучение было платным. Студенты-бедняки снимали для жилья каморки, перебивались случайными заработками, уроками, нищенствовали, странствовали. К XIV в. даже сложилась особая категория странствующих студентов (ваганты, голиарды), которые неоднократно перебирались из одного университета в другой. Многие ваганты не отличались нравственностью, нередко становились подлинным бичом для обывателей. Но из них выросло немало подвижников науки и образования.

Первые университеты были весьма мобильны. Если в окрестностях начинались чума, война и прочие беды, университет мог сняться с насиженного места и перебраться в другую страну или город. Студенты и преподаватели объединялись в национальные землячества (нации, коллегии). Так, в Парижском университете насчитывалось четыре таких землячества: французское, пикардийское, английское и германское, в Болонском - и того больше - семнадцать.

Позже (во второй половине XIII в.) в университетах появились факультеты, или колледжи. Ими назывались те или иные учебные подразделения, а также корпорации студентов и профессоров этих подразделений.

Землячества и факультеты определяли жизнь первых университетов. Представители наций (прокураторы) и факультетов (деканы) сообща выбирали официального главу университета - ректора. Ректор обладал временными полномочиями (обычно на год). Нередко, особенно на юге Европы, обязанности ректора выполнял один из студентов. Фактическая власть в университете принадлежала нациям. К концу XV в. положение изменилось. Главные должностные лица университета стали назначаться властями, и нации утратили свое влияние.

Факультеты присуждали ученые степени, приобретение которых оценивалось в духе средневековой традиции ученичества и рыцарского воспитания. Порой выпускников, подобно рыцарям, венчали громкими титулами типа граф права. В ученой степени магистр нетрудно угадать звание, которое приобретал ученик ремесленника. Профессора и студенты мыслили себя во взаимоотношениях мастера и подмастерья. Когда юноша 13 - 14 лет являлся в университет, ему надлежало записаться у профессора, который был за него в ответе. Студент занимался у профессора от трех до семи лет и в случае успешной учебы получал степень бакалавра, которая вначале рассматривалась лишь как ступень к научной степени. Бакалавр посещал лекции других профессоров, помогал обучать вновь пришедших студентов, то есть становился своеобразным "подмастерьем". В итоге, подобно ремесленнику, он публично излагал (т.е. показывал) научную штудию, защищая ее перед уже получившими степень членами факультета. После успешной защиты бакалавр получал ученую степень (магистра, доктора, лиценциата).

Большинство первых университетов имели несколько факультетов. Содержание обучения определялось программой семи свободных искусств. Так, на факультете искусств в основном читали сочинения Аристотеля по логике, физике, этике, метафизике, которые были переведены в XII в. с арабского и греческого языков. Усиливалась специализация. Так, Парижский университет славился преподаванием теологии и философии, Оксфордский - канонического права, Орлеанский - гражданского права, университет в Монпелье (южная Франция) - медицины, университеты Испании - математики и естественных наук, университеты Италии - римского права.

От студента требовалось посещать лекции: обязательные дневные (ординарные) и повторительные вечерние. Вот как описывает подобное занятие бывший студент Т. Платтер (1492- 1582). В один и тот же час, в одном и том же помещении профессора диктовали выдержки из сочинений латинских авторов. Студенты записывали эти выдержки, затем переводили и комментировали. Наряду с лекциями еженедельно происходили диспуты с обязательным присутствием студентов. Преподаватель (обычно магистр или лиценциат) назначал тему диспута. Его помощник - бакалавр - вел дискуссию, т.е. отвечал на вопросы и комментировал выступления. В случае необходимости магистр приходил бакалавру на помощь. Один-два раза в год устраивались диспуты "о чем угодно" (без жестко оговоренной темы). В этом случае нередко обсуждались животрепещущие научные и мировоззренческие проблемы. Участники диспутов вели себя весьма свободно, прерывая оратора свистом и криками.

Университеты явились альтернативой схоластике, вырождавшейся в "науку пустых слов". В XIV - XV вв. пропасть между новейшим знанием и схоластикой увеличивалась. Схоластика все больше превращалась в формальную бессодержательную философию. "Научными штудиями" схоластов могли быть, например, дискуссии на темы: "Сколько чертей помещается на кончике иглы", "Почему Адаму в раю нельзя было съесть яблоко, а не грушу" и пр.

Университеты противопоставили схоластике деятельную интеллектуальную жизнь. Благодаря им духовный мир Европы стал намного богаче. История первых университетов тесно связана с творчеством мыслителей, давших новый толчок развитию культуры, науки и просвещения (Р Бэкон, Я. Гус, А. Данте, Дж. Уинкли, Н. Коперник, Ф. Петрарка и др).

средневековье педагогический школа университет

В 476 г. под натиском германских племен пала Римская (Западная) империя. Эта дата - точка отсчета европейского средневековья, которое завершилось в XVII в. В эту эпоху действовали факторы, которые цементировали европейское средневековое общество и определяли специфику школ и воспитания того времени. Первым - и едва ли не главным - фактором была христианская традиция, другим - влияние античной традиции (школьные программы, комментированное обучение, гуманистические идеалы воспитания). И наконец, ментальность личности средневековой эпохи невозможно представить без варварской, дохристианской, традиции. В противоположность индивидуальному, интеллектуальному воспитанию она основывалась на концепции, что человека надлежит интегрировать в определенный клан. Влияние этой традиции хорошо ощущалось, особенно в эпоху раннего средневековья. С ней всячески боролась христианская церковь. "Разница между христианином и варваром точно такая же, как между двуногими и четвероногими, говорящими и бессловесными существами", - писал один из христианских авторов V в.

Особую роль играла трехчленная система разделения труда, сложившаяся к началу XI в. (духовенство, светские феодалы, крестьяне и горожане). В XIII в. сословная структура стала еще более дифференцированной. Каждое сословие имело в собственных глазах и глазах остального общества определенный имидж. Добродетелью крестьянства считалось трудолюбие, аристократии - воинская доблесть, духовенства - благочестие и пр. Таким образом, общество представляло собой конгломерат социально-культурных типов, который должна была формировать система образования. Представители сословий видели свое предназначение в передаче опыта следующему поколению корпорации. Вот почему универсальной педагогической идеей и практикой, принятой в средневековой Европе, стало ученичество.

Список литературы

1. Антология педагогической мысли христианского Средневековья. В 2-х тт. М., 1994.

Западноевропейская средневековая школа и педагогическая мысль. Вып. 1,ч. 1-2. М., 1989-1990.

Безрогое В.Г., Мошкова Л.В., Огородникова И.И. Концептуальная модель историко-педагогического процесса в средневековой Европе//Всемирный историко-педагогический процесс. Концепции, модели, историография. М.,1996.

История педагогики. Ч. 1, гл. 5. М.,1995.

Очерки истории школы и педагогики за рубежом. Ч. 1, гл. 4. М., 1988.

Уваров П.Ю. Университет в средневековом городе//Культура и искусство западноевропейского средневековья. М.,1981.

Хофман Ф. Мудрость воспитания. Очерк второй /Пер. с нем. М.,1979.

Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. Разд. 2 М., 1981.

Школа и педагогическая мысль Средних Веков, Возрождения и Нового времени. М., 1991.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Особое место в истории науки о языке занимают создатели письменности. Как правило, они не писали теоретических трактатов о принципах создания письменности. Они были лингвистами-практиками, намного обогнавшими теории. Отставание теории от практики в этой области сохраняется до сих пор и хотя в последнее время появилось значительное количество работ о теории графики, во многих из них фактически повторяются те положения, которые можно установить, анализируя графические приёмы существующих систем письма.

Все европейские системы письма — буквенные, поэтому часто можно услышать мнение о том, что идеальным алфавитом является фонографический алфавит, в котором каждой фонеме языка будет соответствовать особая буква. Однако задача письменности состоит вовсе не в том, чтобы быть фонологической транскрипцией.

Несмотря на то, что любая письменность создаётся для передачи звукового языка, система письма может иметь свои законы как особая знаковая система. Именно поэтому даже в буквенном письме, которое более всего подходит для передачи звукового строя языка, возможны разного рода отклонения от фонографического принципа.

Эффективность буквенной письменности в том, чтобы передать различными графическими приёмами все фонологические противопоставления. Такое требование позволяет использовать особые приёмы, и с одной стороны, одно и то же фонологическое различие может быть передано разными графическими средствами, а с другой стороны, одно тоже графическое средство может обозначать разные фонологические единицы в разных позициях.

Каким образом решались проблемы, связанные с созданием письменности в средневековой Европе, и какие приёмы были выработаны для передачи фонологических различий, мы и попытаемся выяснить в данном разделе.

Письменность появляется у народа на определённом этапе его развития, тогда, когда она становится необходимым инструментом его духовной культуры и государственности. Причём чаще всего появляется письменность путём заимствования. Историческое развитие предопределило заимствование народами варварской Европы буквенного письма — все европейские системы письма были созданы на основе греческой и латинской письменности.

Говоря о заимствовании письменности, мы имеем в виду не столько заимствование форм букв, сколько заимствование принципов построения алфавита и системы графики. Так, по греческому образцу были созданы не только кириллическая, коптская и готская, но и глаголическая, армянская и грузинская письменность, хотя начертание их букв прямо не выводимы из греческих.

Известны два вида заимствования письменности — стихийный и авторский. Во всех странах средневековой Европы, заимствовавших латинский алфавит, появление письменности происходило стихийно, чужой алфавит и чужая система графики использовалась чаще всего в первых памятниках на родном языке «без устроения», и лишь затем постепенно вырабатывались особые графические приёмы для передачи фонологических особенностей соответствующих языков.

Общим для всех стихийно возникших письменностей средневековой Европы является отсутствие правил орфографии. Графические приёмы не закреплены здесь за словами, как в современных литературных нормах, и обозначающие те же фонологические различия аллографы могут заменять друг друга при написании одного и того же слова.

Другой путь появления письменности связан с деятельностью выдающихся просветителей, таких как Вульфила, Месроп Маштоц и Константин Философ. Созданные ими письменности гораздо совершеннее стихийных, они, как правило, хорошо приспособлены для передачи фонологических различий соответствующих языков.

Письменность в средневековую Европу проникает вместе с христианством (исключение составляют огамическое и руническое письмо), и различие путей появления письменности на западе и востоке Европы связано с разной политикой римской и византийской церквей.

Римская церковь была строгой последовательницей трёхъязычия, она допускала богослужение только на одном из трёх языков Св. писания (еврейском, греческом и латинском), византийская церковь, проводя более гибкую политику, не препятствовала богослужению на родном языке. Именно этим и объясняется появление собственной письменности для переводов Св. писания у народов, принявших христианство под влиянием Византии, в том числе у готов, армян, грузин и славян.

Латинская грамматическая традиция учит, что минимальная «часть речи» буква имеет три воплощения: написание (figura), значимость (potestas) и название (nomen). Буквы письменности одного языка должны отличаться от букв письменности другого языка и написанием, и значимостью, и названием. В соответствии с этой традицией создавалось огамическое письмо, руническое письмо, глаголица, кириллица, готское и армянское письмо.

Создатели стихийных письменностей на латинской основе сознавали, что используют латинские буквы (в вышеизложенном значении этого слова) для записей текстов на родном языке — именно поэтому в этих письменностях новые буквы очень редки.

Рассмотрим сначала общие закономерности стихийного появления письменности в Западной Европе на латинской основе.

А. В. Десницкая, С. Д. Кацнельсон — История лингвистических учений — Л., 1985 г.