Учет в ГИБДД

Обряд средневековой коронации. О чине коронования российских императоров

21 апреля 2012, 22:50

Несмотря на то что столицей в те времена был Петроград, по древней традиции Романовы приезжали короноваться в Первопрестольную. 26 мая (14 мая по старому стилю) 1896 г. в Москве начались коронационные торжества и состоялась коронация в Успенском соборе Московского Кремля императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Последняя коронация последнего императора в истории России... Взойдя на трон в 1894 году, Николай II Александрович Романов отложил свою коронацию на полтора года. На май 1896 года, когда заканчивался двенадцатимесячный траур по неожиданно скончавшемуся 49-девятилетнему императору Александру III, была назначена коронация нового императора. Все те полтора года, которые отделяли вступление Николая II на престол от коронации, в Москве шли праздничные приготовления к этой церемонии. Устроителями был тщательно разработан план торжеств и увеселений, на которые казна выделила около 100 млн. рублей. Руководили подготовкой обер-полицеймейстер Москвы Власовский и градоначальник Москвы великий князь Сергей Александрович. Коронационные праздники должны были длится две недели; их программа включала банкеты, балы, концерты, приемы. Все священнодействия коронования совершал первенствующий член святейшего правительствующего синода митрополит Санкт-Петербургский Палладий (Раев). Присутствие синода на время священной коронации было перенесено в Москву. Затем последовала литургия, в совершении которой означенному митрополиту сослужили митрополит Киевский Иоанникий (Руднев) и Московский Сергий (Ляпидевский). В конце литургии было совершено помазание Императора и Императрицы святым миром и затем причащение Святых Таин. Государь приобщался в алтаре, у Трапезы по царскому чину (отдельно Тела и Крови). В служении литургии, среди прочих, принимал участие протоиерей Иоанн Сергиев. «Объявление» о священном короновании императора Николая Александровича и императрицы Александры Фёдоровны, имеющем состояться 14 мая 1896 г. 6 мая, в день своего рождения, за несколько дней до Священного коронования, как положено по обряду, Николай с супругой прибыли в Москву. На три дня, предшествующих торжественному въезду в столицу, они остановились в Петровском дворце, откуда 9 мая пышное церемониальное шествие должно было двинуться в Кремль. Все дни с 6 мая по 26 мая 1896 года были объявлены Коронационным периодом. 25 мая праздновался день рождения императрицы Александры Фёдоровны. 26 мая был издан Высочайший Манифест, изъявлявший признательность монарха жителям Москвы. "Росписанiе торжествъ и празднествъ предстоящаго Святаго Коронованiя" 7 мая императорская чета в Петровском дворце принимала в торжественной аудиенции его светлость Эмира Бухарского Сеид-Абдул-Ахад-Хана с сыном-наследником, а также его высокостепенство Хана Хивинского Сеид-Могамет-Рахим-Богадур-Хана.
8 мая на Смоленский вокзал прибыла вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, которую встречала императорская чета при огромном стечении народа. Вечером того же дня пред Петровским дворцом была устроена в Высочайшем присутствии серенада, исполненная 1 200 человек, среди которых были хоры Императорской русской оперы, ученики консерватории, члены русского хорового общества и другие.
Приглашение на коронацию 9 мая состоялся торжественный въезд: первым ехал полицеймейстер Ефимович со взводом жандармов, следом императорский конвой, вереница карет с сановниками, за которыми следовали кавалергарды, императорский личный конвой, сотня лейб-казачьего Его Величества полка по шести в ряд и так далее.
Торжественный въезд в Москву Торжественное шествие на коронацию открыл эскадрон конной гвардии, за ним на конях следовали казаки-гвардейцы и далее в каретах катила московская знать.
Въезд процессии во главе с Николаем II на Тверскую через Триумфальные ворота Царь ехал один. Замыкали шествие открытые кареты, в которых находились особы царствующего дома и иностранные гости. По словам "Нового времени" на коронации присутствовали: одна королева, три великих герцога, два владетельных князя, двенадцать наследных принцев, шестнадцать принцев и принцесс... Все направлялись по Мясницкой улице в Кремль.
Николай подъезжает к Иверским воротам - так выглядела нынешняя Манежная плошадь и начало Тверской
Спешились; царские особы всегда посещали Иверскую часовню
Через Иверские ворота Николай едет на Красную площадь
Царский кортеж торжественно проезжает мимо Минина/Пожарского и свежепостроенного ГУМа (Верхних торговых рядов)
Войска поджидают Николая II на Красной полощади возле Лобного места
Большой театр
Праздничное убранство Лубянской площади (в центре фонтан)
Проезд кареты Александры Федоровны по Красной площади
Въезд процессии через Спасские ворота в Кремль
Почетный караул в ожидании их Величеств около Царь-колокола у подножия Ивана Великого
Народ в ожидании церемонии и выхода к народу Императора на территории Кремля Коронационный церемониал Николая II в основных деталях повторял установившуюся к этому времени традицию, хотя каждый император был вправе внести в ритуал некоторые изменения.
Серов В.А. Коронация. Миропомазание Николая II в Успенском соборе Маковский К.Е. Портрет императрицы Александры Федоровны Так, например, его дед и два венценосных прадеда - Александр I и Николай I при совершении обряда не надевали "далматик" - древнюю одежду византийских императоров, напоминавшую покроем архиерейский саккос. Николай II во время собственной коронации предстал глазам зрителей не в мундире полковника, а в величественной горностаевой мантии. Возложение короны на Александру Федоровну
Караульный на страже царских реагалий в Большом Кремлёвском дворце Андреевский (Тронный) зал

Торжество коронования свершилось в 10 часов 30 минут. Службу проводил митрополит Петербургский Палладий при участии Киевского и Московского митрополитов.
Выход царской четы из Успенского Собора после коронации
Шествие под балдахином На церемонии присутствовало множество архиереев, а также представители высшего греческого духовенства. Громким отчетливым голосом государь император произнес символ веры, после чего возложил на себя большую, а на государыню императрицу Александру Федоровну малую корону; затем был зачитан полный императорский титул, прогремел салют и начались поздравления. Ставший на колени и произнесший соответствующую молитву император был миропомазан и причащен.
Бесподобный интерьер Успенского собора, где проходила церемония "священнаго коронованiя"
Кремль и Московрецкий мост украсились по случаю праздника
Воскресенская площадь (пл. Революции) у знаменитого фонтана Витали
Кортеж участников торжеств проезжает по Страстной (Пушкинской) площади В программу торжеств по поводу коронации Николая II входило народное гулянье на Ходынском поле в Москве - там сооружались карусели, устанавливались палаточные ларьки; москвичам были обещаны многочисленные зрелища, развлечения, пиво и мед.
Напротив Страстного монастыря - деревянный павильон Московского земства Резной павильон на Тверской-Ямской - работа архитектора Фёдора Шехтеля Задолго до коронации было также обнародовано, что на Ходынке будут всем раздавать подарки. Власть действительно заготовила 400 тысяч узелков с царским набором - сайка, фунт колбасы, фунт конфет и пряников, а ко всему - золоченая кружка с царским вензелем.
Москвичи и жители окрестностей на Красной площади в дни коронационных торжеств Тысячи москвичей и жителей подмосковных сел собрались на празднество. Однако место для гулянья было выбрано неудачное: глубокие овраги, заброшенные колодцы могли привести к катастрофе. И она разразилась! Москвичи и "гости столицы" напротив Петровского путевого дворца, где по приезде из Питера останавливались Романовы
Сбор иностранных делегаций на Ходынском поле у Петровского дворца
Триумфальные ворота на Тверской, через которые царь въезжал в Москву, и колонны-обелиски с текстом "Боже, царя храни" и "Слава во веки вековъ" В 5 часов утра 18 мая на Ходынском поле в общей сложности насчитывалось не менее 500 тысяч человек. Когда по толпе прокатился слух, что буфетчики раздают подарки среди «своих», и потому на всех подарков не хватит, народ ринулся к временным деревянным строениям. 1800 полицейских, специально отряженных для соблюдения порядка во время празднеств, не смогли сдержать натиск толпы. Подкрепление прибыло лишь к следующему утру. 17 и 18 мая 1896 года во время народных гуляний, посвященных коронации Николая II, в Москве погибло - по разным подсчетам - от полутора тысяч (по официальным данным) до шести тысяч жителей Москвы и Московской губернии (по данным кладбищенских записей). Примерно столько же изувеченных. О случившемся доложили великому князю Сергею Александровичу и императору Николаю II. Место катастрофы было убрано и очищено от всех следов разыгравшейся драмы, программа празднования продолжалась. На Ходынском поле оркестр под управлением дирижёра Сафронова играл концерт, к 14 часам прибыл император Николай II, встреченный громовым «ура» и пением Народного гимна. Празднества по случаю коронации продолжились вечером в Кремлёвском дворце, а затем балом на приёме у французского посла. Программа хора
Многие ожидали, что если бал не будет отменён, то, по крайней мере, состоится без государя. По словам Сергея Александровича, хотя Николаю II и советовали не приезжать на бал, однако царь высказался, что хотя Ходынская катастрофа - это величайшее несчастье, однако не должно омрачать праздника коронации. Николай II открыл бал с графиней Монтебелло (женой посланника), а Александра Фёдоровна танцевала с графом. Погибших хоронили рядом, на Ваганьковском кладбище. Трагедия была ужасной. И хотя император пожертвовал семьям погибших деньги, приказал разослать в больницы вино, сам посещал лазареты, присутствовал на панихиде по погибшим, его репутация была подорвана. В народе Николай II получил прозвище "Кровавый".

Невиданная иллюминация Коронацию 1896 года описал в своих мемуарах очевидец, бывший гвардейский офицер Б.А. Энгельгардт: "...День выдался на славу, на небе ни облачка, яркое солнце играло на золотых куполах церквей, на ярком убранстве улиц, на блестящих мундирах войск и придворных... Когда царь появился на крыльце Петровского дворца, грянул первый сигнальный пушечный выстрел и головная часть процессии тронулась в путь. Впереди двигалась длинная колонна конных частей. Возглавлял её московский полицмейстер со взводом жандармов. На некотором расстоянии за ними шли императорский конвой, сотни кубанцев и терцев, в красных черкесках, все - молодец к молодцу на подбор, на прекрасных лошадях. Дальше шли лейб-казаки в красных мундирах и лейб-атаманцы - в синих, с длинными пиками в руках. А за этими войсковыми частями двигались представители киргизов, калмыков, узбеков, бухарцев, хивинцев, все в красочных национальных костюмах, на богато убранных конях. Дальше ехали депутаты казачьих войск...
Пышная колоннада в Охотном ряду, перед ещё не перестроенным зданием Благородного собрания ("Дом союзов") Конную колонну сменила пешая - длинный поток придворных служащих: скороходы со страусовыми перьями на причудливых головных уборах, придворные лакеи в треуголках, все в расшитых золотом камзолах, придворные музыканты и, наконец, чины царской охоты - в кафтанах с кинжалом на поясе. За ними в парадной коляске ехал верховный церемониймейстер... князь Долгорукий... Николаю II подвели белую лошадь, по традиции кованную на серебряные подковы. Он сел в седло, и тогда раздался второй выстрел. В момент выезда царя из ворот дворца - прозвучал третий, и на него общим звоном ответили колокола всех московских церквей. И в тот же миг со звоном колоколов слилось "ура" многотысячной толпы...
Скверик на Каланчёвке у Красных ворот, в котором сейчас памятник Лермонтову; справа - Запасный дворец (теперь РЖД) Красная площадь была заполнена волостными старшинами, войтами и старостами, с медалями на груди на шее. От площади по направлению к Кремлевским воротам тянулись ряды "преображенцев". Вдоль красных помостов стояли кавалергарды и конногвардейцы в красных супервестах... Кроме многочисленных депутаций от сословий, народностей и племен необъятной Российской империи, на коронации присутствовали представители монархов и глав государств со всех концов земного шара... В тот же день имел место традиционный обед в Грановитой палате. Церемония обеда началась с подношения царю золотой медали, выбитой в память коронации..." Декоративная колонна в Охотном ряду, у церкви Параскевы Пятницы:
Водовоз на Садовом у разукрашенных Красных ворот; вдали - макушка Сухаревой башни (всё это, включая застройку слева и справа, снесено)
Церемониймейстер объявляет народу о предстоящей коронации ПыСы: пряничек тому, кто дочитал до конца =))

Последним императором, коронованным Папой, стал в 1433 году за год до своей смерти Сигизмунд, а последним императором, короновавшимся в Италии (правда, не в Риме, а в Болонье), — Карл V (1530 год).

Император Сигизмунд. (wikipedia.org)

Германским правителям для обладания реальной властью была важнее всего не императорская коронация в Риме, а коронование в качестве римского короля, которая, как правило, осуществлялась в Ахене кельнским архиепископом. В качестве преемников Карла Великого, принявшего титул короля лангобардов, германские правители нередко претендовали на коронацию в Милане (или Монце) так называемой «железной короной лангобардов». Они также могли короноваться в Арле в качестве королей Бургундии. Впрочем, лишь некоторые из германских правителей смогли пройти все эти коронации, хотя, некоторые короновались дополнительно в своих собственных «наследственных» владениях (коронами Сицилии, Чехии, Венгрии), а Фридрих II к тому же еще и в Иерусалиме (1228 год).

Фридриха II. (wikipedia.org)

Одной из важнейших литургических особенностей германского коронационного церемониала было scrutinium (испытание) — серия вопросов, обращенных к королю и предшествующих акту помазания. Существенным формальным компонентом являлось и вопрошание присутствующего на церемонии «народа» о том, угодно ли ему, чтобы человек, который ожидает коронации, стал королем. Следуя немецкому образцу, scrutinium стали включать в свои ordines и авторы многочисленных французских коронационных чинов. Впрочем, и без того во французском и английском церемониалах присутствовала формальная процедура выражения «народом» своего согласия.

Коронации англосаксонских королей происходили в разных местах, однако Вильгельм Завоеватель, пожелавший принять корону в Вестминстере, создал решающий прецедент. Несмотря на претензии архиепископа Йоркского, право осуществлять коронацию английского монарха к XII веку окончательно закрепилось за архиепископом Кентерберийским. Единственной важной особенностью ранних коронационных чинов на острове являлась присяга правителя: именно в англосаксонском обществе она перестала ограничиваться обязательством защиты интересов исключительно местных епископов. В ее англосаксонском варианте коронационная присяга была со временем воспринята и на континенте. Нормандское завоевание 1066 года вызвало некоторые изменения в коронационной процедуре, в частности, коронационная присяга теперь стала произноситься не на латыни, а на разговорном французском языке. Яркой отличительной чертой английских коронаций явилось состязание королевских воинов во время завершающего коронационные торжества праздничного пира. Но наиболее существенным новшеством стало дополнившее коронационную присягу в 1308 году обязательство короля хранить «законы и обычаи» страны.

Коронация Карла VI Безумного в Реймсском соборе. (wikipedia.org)

Во Франции коронации долгое время проводились в разных местах, и лишь в 1129 году (коронация Филиппа I, старшего сына Людовика VI) была заложена традиция осуществления ее в Реймсе местным архиепископом. Вероятно, вплоть до начала XIII века французский ритуал в основном следовал модели немецких коронаций. Затем, однако, возникла необходимость в его существенной переработке, прежде всего с целью включения элементов легенды о священном сосуде. Согласно преданию, при крещении Ремигием, архиепископом Реймсским, Хлодвига, первого из обращенных в христианство франкских правителей, с небес был послан сосуд со священным елеем. Эта легенда была связана с Реймсом, подчеркивала особую значимость именно этой церковной кафедры и хранящейся при ней реликвии в истории французского королевства. Первое упоминание о дарованном свыше священном елее относится к коронации Людовика VII в 1131 году. В XIII веке были созданы три коронационных чина, перерабатывавших старые ordines X века и включивших элементы предания о посланном с небес священном елее в структуру коронационного церемониала. Заданный этими текстами порядок ритуала претерпел в последующем лишь незначительные изменения. Легенда о священном елее стала важнейшим элементом «религии королевской власти» во Франции, в контексте которой обряд коронации стал претендовать на роль нового, восьмого, христианского таинства. Священному елею, таким образом, была отведена центральная роль и в коронационной церемонии, и в системе легитимации королевской власти, что составило одно из основных идеологических отличий французской монархии от всех иных в Европе. Как писал в годы правления Карла V монах-кармелит Жан Голен, помазание французского короля осуществляется «не тем миром или елеем, что изготавливается руками епископа или аптекаря, но священной небесной жидкостью, содержащейся в священном сосуде». Священный елей никогда не использовался при процедуре коронации и помазания королевы. Характерной чертой французской коронации была и особая роль, которая отводилась в ней двенадцати пэрам Франции, круг и статус которых был определен в начале XIII века.

В большинстве стран Европы сложилась традиция проведения ритуала коронации в строго определенном месте. Императоры короновались в Риме, а в качестве «короля римлян» получали корону в Ахене. Английские государи короновались в Вестминстерском аббатстве, а французские — в Реймсском соборе. Обычным местом проведения коронации в Норвегии был Трондхейм, в Швеции — Уппсала, в Неаполитанском королевстве — Неаполь, в Польше после 1300 года — Краков. Однако в некоторых странах, как, например, в Дании, традиции проведения коронации в определенном месте так и не сложилось. Весь город, а в ряде случаев два или даже несколько городов могли быть местом осуществления ритуалов инаугурации нового монарха. Существенные различия складывались в разных странах и в связи с тем, каким образом оформлялось пространство, в котором протекало собственно литургическое действо. В Вестминстерском аббатстве, например, площадка с троном английского короля и алтарем находилась на таком возвышении, что участники королевского ристалища могли с противоположных концов трансепта верхом проскакать под ней навстречу друг другу. То есть церемонию коронации на всем ее протяжении могло наблюдать во всех подробностях большинство присутствовавших в храме. В Реймсе же сложилась совершенно иная практика. Место проведения коронационного обряда определялось размерами хора — это было весьма ограниченное пространство (примерно, 13 на 25 м), в котором могло расположиться от 300 до, самое большее, 450 зрителей, в то время как все остальные, собравшиеся на церемонию, вообще не могли видеть происходившего в хоре. Размеры толпы таких «пассивных зрителей» можно представить себе, если учесть, что центральный неф Реймсского собора -самый длинный во всей Франции — его длина от входного портала до крайней восточной точки составляла 149 м.

Коронация Людовика XV в Реймсе. (wikipedia.org)

Существование определенных традиций проведения коронаций еще не означало, что эти традиции всегда и безусловно соблюдались. Само их становление было длительным и постепенным процессом, ведь они складывались в ходе столкновений и борьбы интересов влиятельных лиц и церковных институций. Кроме того, при определенных обстоятельствах оказывалось невозможно соблюсти некоторые из установившихся правил проведения коронации. Так, например, епископ, имевший право короновать государя, мог не желать или не быть в состоянии этого сделать, или же соответствующая епископская должность вообще не была занята. Не редкостью были и чрезвычайные стечения обстоятельств. В частности, в Германии конфликт среди курфюрстов при избрании короля привел в 1314 году к проведению одновременно двух «альтернативных» коронационных обрядов. Людовик IV Баварский из дома Виттельсбахов был коронован в Ахене, месте вполне традиционном, однако проводил церемонию, вопреки обычной практике, архиепископ Майнцский, а не Кельнский. К тому же корона и прочие знаки власти, врученные тогда Людовику, не использовались германскими королями ранее. Соперник Виттельсбаха Фридрих Красивый Габсбург был в тот же самый день коронован в Бонне, не имевшем статуса коронационного центра, однако обряд был осуществлен «правильным» архиепископом Кельнским, а сам Фридрих получил «настоящие» инсигнии. С не менее грубыми нарушениями традиций проходила и коронация французского государя Карла VIII в Неаполе в 1494 году. Такие эпизоды свидетельствуют, что концепция коронационного обряда не была совершенно застывшей и бесспорной. При необходимости она могла изменяться в контексте актуальной политической ситуации.

В отдельных странах в коронационную традицию включались дополнительные элементы, насыщенные мифологическим содержанием. Подобную роль играли корона святого Стефана в Венгрии или же древний коронационный камень в Шотландии. Некоторые монархии вообще не восприняли коронационного ритуала, в других он укоренился относительно поздно. В ряде случаев за введением коронации быстро последовал отказ от этой практики.

Многообразие коронационных церемоний, проводившихся в разных регионах Европы на протяжении нескольких веков, делает практически невозможным единое общее описание хода западноевропейской церемонии. Почти во всех странах коронация предполагала весьма продолжительное литургическое действо (во Франции, по некоторым свидетельствам, оно начиналось в 6 часов утра прибытием клира в собор и завершалось только в 2 часа пополудни выходом оттуда коронованного государя), состоявшее из многочисленных молитв и гимнов, помазания, инвеституры инсигниями. Церемония обычно кончалась богослужением, во время которого монарх в некоторых случаях громко читал несколько строк из Евангелия (подчеркивая тем самым свое уподобление в результате проведенного обряда помазания духовному лицу) и делал богатые дары церкви, в которой проходил обряд. Во многих странах церемония включала проведение внехрамовых процессий, а также пира. Составной частью коронационных торжеств могли быть и въезд государя в город, и возведение его на особый престол (в Германии), и пожалование им после своей коронации многих дворян в рыцари, и чудо исцеления золотушных больных прикосновением рук короля (во Франции и в Англии) и др.

Коронование Людовика XIV в Реймсе. (wikipedia.org)

Конституирующее значение коронации было особенно велико для времени Высокого Средневековья — в тот период ни один государь не мог считаться полноценным обладателем королевского достоинства, если он не прошел через ритуалы помазания и коронации. Неслучайно, например, Вильгельм Рыжий так спешил короноваться в Вестминстере в 1087 году — он стремился таким образом упредить своих братьев, также претендовавших на власть. Практика коронации наследника еще при жизни правящего монарха, сложившаяся во Франции при ранних Капетингах, имела целью уменьшить остроту проблемы преемственности власти: она предотвращала конфликты между претендентами, обычные при «неурегулированной» смене государя, и укрепляла прочность династии.

И пуще торопит Малюта опричников, и чаще бьет коней по крутым бедрам.

– Эй, – говорит он Хомяку, – никак, кто-то кричит за нами?

– Нет, – отвечает Хомяк, – то нашу молвь отголоски разносят.

И серчает Малюта на коней.

– Ах вы волчья сыть, травяные мешки! Ой, не было б за нами погони!

Вдруг слышит Малюта за собою:

– Стой, Григорий Лукьяныч!

Серебряный был у Скуратова за плечами. Не выдал его старый конь водовозный.

– Стой, Малюта! – повторил Серебряный и, нагнав Скуратова, ударил его в щеку рукою могучею.

Силен был удар Никиты Романовича. Раздалася пощечина, словно выстрел пищальный; загудел сыр-бор, посыпались листья; бросились звери со всех ног в чащу; вылетели из дупел пучеглазые совы; а мужики, далеко оттоле дравшие лыки, посмотрели друг на друга и сказали, дивясь:

– Слышь, как треснуло! Уж не старый ли дуб надломился над Поганою Лужей?

Малюта свалился с седла. Бедный старый конь Никиты Романовича споткнулся, покатился и испустил дух.

– Малюта! – вскричал князь, вскочив на ноги, – не за свой ты кус принимаешься! Ты этим кусом подавишься!

И, вырвав из ножен саблю Малюты, он замахнулся разрубить ему череп.

Внезапно другая сабля свистнула над головою князя. Матвей Хомяк прилетел господину на помощь. Завязался бой меж Хомяком и Серебряным. Опричники напали с голыми саблями на князя, но деревья и лом защитили Никиту Романовича, не дали всем вдруг окружить его.

«Вот, – думал князь, отбивая удары, – придется живот положить, не спася царевича! Кабы дал Бог хоть с полчаса подержаться, авось подоспела бы откуда-нибудь подмога!»

И лишь только он подумал, как пронзительный свист раздался в лесу; ему отвечали громкие окрики. Один опричник, уже занесший саблю на князя, упал с раздробленною головой, а над трупом его явился Ванюха Перстень, махая окровавленным чеканом. В тот же миг разбойники, как стая волков, бросились на Малютиных слуг, и пошла между ними рукопашная. Хотел бы Малюта со своими дать дружный напуск на врагов, да негде было разогнаться, все пришел лес да валежник. Многие легли на месте; но другие скоро оправились. Крикнули: гой-да! и потоптали удалую вольницу. Сам Перстень, раненный в руку, уже слабее разил чеканом, как новый свист раздался в лесу.

– Стойте дружно, ребята! – закричал Перстень, – то дедушка Коршун идет на прибавку!

И не успел он кончить речи, как Коршун с своим отрядом ударил на опричников, и зачался меж ними бой великий, свальный, самый красный.

Трудно было всадникам стоять в лесу против пеших. Кони вздымались на дыбы, падали навзничь, давили под собой седоков. Опричники отчаялись насмерть. Сабля Хомяка свистела, как вихорь, над головой его сверкала молния.

Вдруг среди общей свалки сделалось колебанье. Дюжий Митька буравил толпу и лез прямо на Хомяка, валяя без разбору и чужих и своих. Митька узнал похитителя невесты. Подняв обеими руками дубину, он грянул ею в своего недруга. Хомяк отшатнулся, удар пал в конскую голову, конь покатился мертвый, дубина переломилась.

– Погоди! – сказал Митька, наваливаясь на Хомяка, – теперь не уйдешь!

Кончилась битва. Не с кем было более драться, все опричники легли мертвые, один Малюта спасся на лихом аргамаке.

– Вот, – сказал Перстень, подходя к Серебряному и стирая пот с лица, – вот, боярин, где довелось свидеться!

Серебряный, с первым появлением разбойников, бросился к царевичу и отвел его коня в сторону; царевич был привязан к седлу. Серебряный саблею разрезал веревки, помог царевичу сойти и снял платок, которым рот его был завязан. Во все время сечи князь от него не отходил и заслонял его собою.

– Царевич, – сказал он, видя, что станичники уже принялись грабить мертвых и ловить разбежавшихся коней, – битва кончена, все твои злодеи полегли, один Малюта ушел, да я чаю, и ему несдобровать, когда царь велит сыскать его!

При имени царевича Перстень отступил назад.

– Как? – сказал он, – это сам царевич? Сын государев? Так вот за кого Бог привел постоять! Так вот кого они, собаки, связамши везли!

И атаман повалился Иоанну Иоанновичу в ноги.

Весть о его присутствии быстро разнеслась меж разбойников. Все бросили выворачивать карманы убитых и пришли бить челом царевичу.

– Спасибо вам, добрые люди! – сказал он ласково, без обычного своего высокомерия, – кто б вы ни были, спасибо вам!

– Не на чем, государь! – отвечал Перстень. – Кабы знал я, что это тебя везут, я бы привел с собою не сорок молодцов, а сотенки две; тогда не удрал бы от нас этот Скурлатыч; взяли б мы его живьем да при тебе бы вздернули. Впрочем, есть у нас, кажись, его стремянный; он же мне старый знакомый, а на безрыбье и рак рыба. Эй, молодец, у тебя он, что ли?

Слова императора Франции Наполеона I (1769 - 1821), во время его коронации, как короля Италии, 26 мая 1805 года в Миланском соборе. Прибыв на церемонию коронации Наполеон I, вопреки сложившейся ранее традиции возложения короны на голову короля кардиналом, вырвал железную корону лангобардов из рук кардинала Капрора и сам надел на себя. При этом он сказал: "Dieu me la donne, gare a qui la touche" (итал.) (Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет).

Следует отметить, что впервые Наполеон возложил сам на себя корону годом раньше, во время торжественного венчания и помазания на царство Франции в Париже. Этот эпизод описывает Е. В. ТАРЛЕ в книге "Наполеон":

"2 декабря 1804 г. в соборе Нотр-Дам в Париже произошло торжественное венчание и помазание на царство Наполеона. Когда нескончаемый ряд золотых придворных карет со всем двором, генералитетом, сановниками, папой и кардиналами подвигался от дворца к собору Нотр-Дам, несметные толпы народа глядели на этот блестящий кортеж. В этот день, впрочем, повторялась кое-где и фраза, которую историческая легенда приписывает разным лицам и которая будто бы была сказана одним старым республиканцем из военных в ответ на вопрос Наполеона, как ему нравится торжество: "Очень хорошо, ваше величество, жаль только, что недостает сегодня 300 тысяч людей, которые сложили свои головы, чтобы сделать подобные церемонии невозможными". Эти легендарные слова относят иногда и к моменту подписания конкордата, но они являются и для того и для другого случая весьма характерными.

В центральный акт коронации Наполеон внес совершенно неожиданно для папы и вопреки предварительному постановлению церемониала характернейшее изменение: когда в торжественный момент Пий VII стал поднимать большую императорскую корону, чтобы надеть ее на голову императора, подобно тому как за десять столетий до того предшественник Пия VII на престоле св. Петра надел эту корону на голову Карла Великого,- Наполеон внезапно выхватил корону из рук папы и сам надел ее себе на голову, после чего его жена, Жозефина, стала перед императором на колени, и он возложил на ее голову корону поменьше. Этот жест возложения на себя короны имел символический смысл: Наполеон не хотел, чтобы папскому "благословению" было придано слишком уж решающее значение в этом обряде. Он не пожелал принимать корону из чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных, и меньше всего из рук главы той церковной организации, с влиянием которой он нашел целесообразным считаться, но которую не любил и не уважал".

Художник Жак Луи Давид по заказу самого Наполеона I написал картину «Посвящение императора Наполеона I и коронование императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года» (фр. Sacre de l"empereur Napoléon Ier et couronnement de l"impératrice Joséphine dans la cathédrale Notre-Dame de Paris, le 2 décembre 1804).

Давид выбрал момент, когда Наполеон коронует Жозефину, а папа Пий VII даёт ему своё благословение. Давид работал над картиной 3 года и завершил работу в 1807 г. В феврале 1808 года она была выставлена на всеобщее обозрение. Матери Наполеона не было на его коронации, но когда он заказывал картину, попросил Давида нарисовать ее в самом центре.

Картина находится в 75-м зале на 1-м этаже галереи Денон в Лувре. Код: INV. 3699.

Примеры

(1828 - 1910)

"Война и мир" (1863 - 1869 гг.):

"Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu"il a ete tres beau en prononcant ces paroles, (Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет).

Ещё в ноябре 1723 года Пётр издал манифест, в котором для объяснения причин, побудивших его венчать на царство Екатерину, указывал на её заслуги и ссылался на примеры византийских императоров и государей Западной Европы, также уже венчавших своих супруг. Вслед за изданием манифеста стали приготавливать для царского помещения покои в Кремле, где 20 лет никто не жил. Однако болезнь императора заставила отложить коронование до весны.

Из Петербурга, под конвоем 12 гренадёров под командой офицера, была привезена новая императорская корона, украшенная жемчугом, драгоценными каменьями, числом 2564, и огромным рубином, над которым высился бриллиантовый крест.

Корона Екатерины была первой в России короной европейского образца.

Корона Екатерины

Успенский собор был отделан заново; пол был устлан золотыми коврами, в паникадила вставлены золочёные свечи. Посреди храма на большом возвышении с 12 ступенями, поставлены были два престола древней работы, украшенные дорогими каменьями: один для государя, а другой для государыни. Над престолами возвышался балдахин, роскошно убранный золотом с чёрным вышитым орлом. Вправо от возвышения были устроены места для царевен и герцогинь Мекленбургской и Курляндской и для герцога Голштинского.

Церемония тонко сочетала в себе древние традиции коронаций московских царей и ряд нововведений.

Торжественное шествие в собор, при звоне колоколов и музыке всех полков, расположенных на площади, открывал отряд лейб-гвардии. Затем шли 12 пажей царицы, 4 денщика царя, церемониймейстер Шувалов с депутатами от провинций и генералитетом, государственный маршал Толстой с серебряным жезлом и в сопровождении двух герольдов. Далее несли порфиру императрицы, державу, скипетр и корону, которую нёс граф Брюс. Порфира Екатерины была сделана из золотой парчи, усеянной двуглавыми орлами и подбитой горностаем.

Шествие в Успенский собор во время коронации 1724 года

За регалиями шёл государь в кафтане небесно-голубого цвета, собственноручно вышитом императрицей серебром, в красивых шёлковых чулках и в шляпе с белым пером. За ним следовала императрица в богатейшем платье и в головном уборе, украшенном жемчугом и драгоценными каменьями. Шлейф её несли 5 статс-дам. Герцог Голштинский вёл государыню под руку. Далее следовали статс-дамы и придворные кавалеры. Шествие замыкал другой отряд лейб-гвардии.

Наряды, в которых Пётр и Екатерина были 7 мая 1724 года

На паперти собора государя и государыню встретило высшее духовенство. В соборе император, взяв супругу под руку, возвёл её на трон. С трона их величества милостиво поклонились всем присутствовавшим. Император отдал шляпу князю Меньшикову и подал знак императрице сесть на приготовленное для неё место, но она, по словам современника, не хотела сделать этого до тех пор, пока не сел сам император.

Началось священнодействие. Когда императрица произносила «Символ веры», а архиерей потом прочитал молитву «Господи Боже наш, Царю царствующих», императору поднесли мантию, и он при помощи ассистентов возложил её на императрицу.

Далее сам император, а не высшее духовное лицо, как ранее, возложил на свою супругу корону (которую ему подали архиепископы Феодосий и Феофан) и вручил ей в руки державу. Затем он сам подвёл императрицу к Царским вратам для священного миропомазания.

Когда на государыню возлагалась корона, а затем при миропомазании и приобщении, каждый раз по сигнальному выстрелу из пушки, стоявшей у двери собора, делали залп из всех орудий, находившихся в городе, и гремели выстрелы полков, расположенных на площади.

Коронование Екатерины Петром I (медаль)

Из собора государь вернулся во дворец, а нововенчанная императрица направилась в Архангельский собор. Князь Меньшиков бросал в это время народу золотые и серебряные жетоны. По окончании молебствия в Архангельском соборе императрица в парадной карете направилась в Вознесенский монастырь, откуда возвратилась во дворец. Возле кареты верхом ехали генерал Ласси и два герольда и бросали в народ золотые и серебряные медали.