Письмо президиума вас. Законодательная база российской федерации

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсудил Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации и в соответствии со статьей 16 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации» информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ А. ИВАНОВ

1. Недействительность требования, переданного на основании соглашения об уступке права (требования), не влечет недействительности этого соглашения. Недействительность данного требования является в соответствии со статьей 390 Гражданского кодекса Российской Федерации основанием для привлечения цессионарием к ответственности кредитора, уступившего требование.

Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы основного долга и процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с неисполнением ответчиком обязательства по оплате полученного по договору купли-продажи недвижимого имущества. В обоснование заявленных требований истец указал, что право требования платежа перешло к нему во исполнение соглашения об уступке права (требования), заключенного с закрытым акционерным обществом, являвшимся продавцом по указанному договору.

Возражая против удовлетворения иска, ответчик сослался на недействительность сделки уступки права (требования), полагая, что недействительность обязательства, в содержание которого входит уступаемое право (требование), влечет за собой также и недействительность сделки уступки.

Согласно материалам дела договор купли-продажи недвижимости, цена которой составляла более пяти процентов балансовой стоимости активов закрытого акционерного общества, был заключен данным обществом после введения в отношении него процедуры наблюдения. При этом сделка была совершена обществом в отсутствие согласия временного управляющего, то есть с нарушением предписания, установленного абзацем вторым пункта 2 статьи 64 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Указанное нарушение явилось основанием для признания арбитражным судом по другому делу договора купли-продажи недвижимости недействительным на основании статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ, Кодекс) и применении последствий его недействительности.

Суд, согласившись с доводами ответчика, в удовлетворении иска отказал, указав в мотивировочной части решения следующее.

Оспариваемая ответчиком сделка уступки права (требования) является сделкой, непосредственно направленной на передачу права (требования) от цедента цессионарию.

Данная сделка была совершенна во исполнение договора купли-продажи имущественного права, в соответствии с которым закрытое акционерное общество обязалось передать за плату индивидуальному предпринимателю указанное право (требование). При этом недействительность уступаемого требования влечет недействительность как сделки по передаче данного требования, так и соглашения, во исполнение обязательства по которому данная уступка совершается.

Суд кассационной инстанции, оставляя решение арбитражного суда первой инстанции в силе, изменил мотивировочную часть судебного акта, указав следующее.

Совершение сделки уступки права (требования) представляет собой исполнение цедентом возникшего из соглашения об уступке права (требования) обязательства по передаче цессионарию права (требования).

В соответствии со статьей 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том же объеме и на тех же условиях, которые существовали к моменту перехода права.

Поскольку у закрытого акционерного общества в силу недействительности договора купли-продажи недвижимости отсутствовало вытекающее из данного договора право требования к ответчику осуществления платежа за переданный объект недвижимости, то это право не могло перейти к истцу.

Следовательно, закрытым акционерным обществом обязательство продавца по передаче права (требования), возникшее из договора купли-продажи имущественного права, не исполнено и он несет ответственность перед цессионарием на основании статьи 390 ГК РФ. По смыслу данной статьи Кодекса передача недействительного требования рассматривается как нарушение цедентом своих обязательств перед цессионарием, вытекающих из соглашения об уступке права (требования). При этом под недействительным требованием понимается как право (требование), которое возникло бы из обязательства при условии действительности сделки, так и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право.

Из положений статьи 390 ГК РФ вытекает, что действительность соглашения об уступке права (требования) не ставится в зависимость от действительности требования, которое передается новому кредитору. Неисполнение обязательства по передаче предмета соглашения об уступке права (требования) влечет ответственность передающей стороны, а не недействительность самого обязательства, на основании которого передается право.

Поэтому вывод суда о недействительности соглашения об уступке права (требования) является ошибочным.

2. Уступка банком прав кредитора по кредитному договору юридическому лицу, не являющемуся кредитной организацией, не противоречит законодательству.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании задолженности по кредитному договору, процентов за пользованием кредитом и применении мер ответственности за несвоевременный возврат кредита и уплату процентов. В обоснование требований истец сослался на уступку ему банком прав кредитора по кредитному договору. Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица привлечен банк.

Согласно материалам дела между ответчиком и банком существовали кредитные отношения. Ввиду неисполнения заемщиком своих обязательств по договору банк уступил принадлежащие ему к ответчику требования обществу с ограниченной ответственностью, не являющемуся кредитной организацией.

Суд, признав соглашение об уступке права (требования) ничтожным, в иске отказал исходя из следующего.

В силу положений статей 1 и 5 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» исключительное право осуществлять в совокупности операции по привлечению денежных средств физических и юридических лиц во вклады и размещению указанных средств от своего имени на условиях возвратности, платности, срочности принадлежит только банку. Исключительность указанного права не допускает передачу банком прав по кредитному договору другому лицу, не являющемуся банком и не имеющему лицензии Центрального банка Российской Федерации на осуществление указанных банковских операций.

Судом было также указано, что уступка банком прав кредитора по кредитному договору нарушает как баланс интересов участников кредитного обязательства, так и права вкладчиков кредитных учреждений. Кроме того, по мнению суда, кредиторами по кредитным договорам согласно пункту 1 статьи 819 ГК РФ могут быть только банки или иные кредитные организации.

Полагая, что при изложенных обстоятельствах уступка права (требования) не допускается, суд, руководствуясь положениями статьи 168 и пункта 1 статьи 388 ГК РФ, сделал вывод о ничтожности соглашения об уступке права (требования).

Обжалованное в кассационную инстанцию решение суда было отменено, дело направлено на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Действующее законодательство не содержит норм, запрещающих банку уступить права по кредитному договору организации, не являющейся кредитной и не имеющей лицензии на занятие банковской деятельностью. Уступка требований по кредитному договору не относится к числу банковских операций, указанных в статье 5 Федерального закона «О банках и банковской деятельности». Из названной нормы следует обязательность наличия лицензии только для осуществления деятельности по выдаче кредитов за счет привлеченных средств. По смыслу данного Закона с выдачей кредита лицензируемая деятельность банка считается реализованной. Ни Закон, ни статья 819 ГК РФ не содержат предписания о возможности реализации прав кредитора по кредитному договору только кредитной организацией.

Суд кассационной инстанции отверг и довод суда о том, что заключение спорного соглашения нарушает права вкладчиков. Согласно пункту 3 статьи 423 Кодекса договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Ни законом, ни иными правовыми актами не предусмотрен безвозмездный характер уступки права (требования). Как следовало из материалов дела, за уступленное требование банк в соответствии с соглашением об уступке права (требования) получил встречное имущественное предоставление от цессионария.

Таким образом, вывод суда о ничтожности спорного соглашения основан на неправильном применении норм материального права. Поскольку судом не проверялся размер заявленных исковых требований, дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

3. Уступка страховщиком по договору имущественного страхования права (требования), полученного в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ), лицу, не имеющему лицензии на осуществление страховой деятельности, не противоречит законодательству.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (причинителю вреда) о взыскании ущерба в пределах выплаченного потерпевшему (страхователю) на основании договора имущественного страхования страховой компанией страхового возмещения. Как следовало из материалов дела, право на взыскание ущерба перешло к истцу на основании соглашения об уступке права (требования), заключенного со страховщиком, который данное право получил в порядке суброгации (статья 965 ГК РФ).

Решением суда в удовлетворении заявленного требования было отказано. Суд, оценив отношения между истцом и страховщиком, пришел к выводу о ничтожности заключенного между ними соглашения об уступке права (требования).

По мнению суда, в соответствии со статьей 938 ГК РФ в качестве страховщиков договоры страхования могут заключать только юридические лица, имеющие разрешения (лицензии) на осуществление страхования соответствующего вида. Истец подобной лицензии не имеет, в силу чего он не может быть кредитором по обязательству, право (требование) из которого явилось предметом соглашения между ним и страховой компанией.

Кроме того, уступка указанного права (требования) нарушает также нормы Федерального закона «Об организации страхового дела в Российской Федерации». Так, в соответствии с абзацем первым пункта 2 статьи 6 данного Закона страховщики осуществляют оценку страхового риска, получают страховые премии (страховые взносы), формируют страховые резервы, инвестируют активы, определяют размер убытков или ущерба, производят страховые выплаты, осуществляют иные, связанные с исполнением обязательств по договору страхования действия. По мнению суда, уступка требования, полученного в порядке статьи 965 Кодекса, увеличивает убытки страховщика, что снижает его финансовую устойчивость и размер страховых резервов.

Постановлением суда кассационной инстанции решение суда было отменено, дело передано на новое рассмотрение.

Суд кассационной инстанции указал, что вывод суда о ничтожности соглашения об уступке права (требования) является неверным. Реализация права, полученного в порядке суброгации, не связано с наличием лицензии на осуществление страхования. Законодательство не содержит запрета на уступку права (требования), полученного на основании статьи 965 ГК РФ.

Несостоятелен и вывод суда о том, что уступка данного права страховщиком третьему лицу может негативно повлиять на финансовую устойчивость страховщика.

Согласно пункту 3 статьи 423 Кодекса договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Ни законом, ни иными правовыми актами не предусмотрен безвозмездный характер уступки права (требования). Как видно из материалов дела, за уступленное право (требование) страховщик в соответствии с соглашением об уступке права (требования) получил встречное имущественное предоставление от цессионария. Более того, пунктом 1 статьи 965 Кодекса предусмотрена возможность исключения соглашением сторон возможности перехода к страховщику права (требования) в порядке суброгации. Это свидетельствует о том, что законодатель не связывает получение страховщиком права (требования) в порядке суброгации с обеспечением его финансовой устойчивости.

Поскольку судом не проверялся размер требования к ответчику, дело было направлено на новое рассмотрение.

4. Соглашение об уступке права (требования), предметом которого является не возникшее на момент заключения данного соглашения право, не противоречит законодательству.

Акционерное общество (цессионарий) обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью (цеденту) о признании заключенного между ними соглашения об уступке права (требования) ничтожным, сославшись в обоснование заявленного требования на то, что предметом данного соглашения является будущее право; это противоречит параграфу 1 главы 24 Кодекса.

Согласно материалам дела между истцом и ответчиком заключено соглашение об уступке права (требования), в соответствии с которым ответчик обязался уступить цессионарию право (требование) на оплату продукции, которая будет им продана в будущем. При этом стороны определили, что данное право перейдет от цедента к цессионарию в момент его возникновения у цедента.

Решением суда иск удовлетворен, спорное соглашение признано ничтожным. При этом суд сослался на пункт 1 статьи 382 ГК РФ, в силу которого кредитором по сделке может быть передано право (требование), принадлежащее ему на основании обязательства. По мнению суда, это означает, что замена кредитора возможна только по обязательству, существующему на момент заключения соглашения об уступке права (требования), и только в отношении прав (требований), возникших к моменту заключения этого соглашения.

Суд апелляционной инстанции решение суда отменил, в иске отказал по следующим основаниям.

Действующее законодательство не только не содержит запрета на оборот будущих прав, а, наоборот, в ряде случаев прямо регламентирует сделки, имеющие предметом исполнения будущее право. Так, пунктом 6 статьи 340 Кодекса предусмотрена возможность залога требований, которые залогодатель приобретет в будущем. В силу пункта 2 статьи 455 ГК РФ договор купли-продажи может быть заключен в отношении товара, который продавец приобретет в будущем. При этом согласно пункту 4 статьи 454 ГК РФ положения о купле-продаже применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

Исследованное судом соглашение об уступке права (требования) по существу является соглашением о купле-продаже будущего права (требования) на оплату поставленной продукции. Содержание и характер данного права не позволяет сделать вывод о неприменении к отношениям сторон указанного соглашения нормы о купле-продаже.

Оценив ссылку суда на пункт 1 статьи 382 Кодекса, суд апелляционной инстанции счел ее неверной. Как следует из спорного соглашения, являющееся предметом данного соглашения будущее право (требование) перейдет к цессионарию лишь после возникновения этого права (требования) у цедента. Таким образом, положения указанной нормы ГК РФ, устанавливающей возможность передачи кредитором по сделке принадлежащего ему на основании обязательства права (требования) другому лицу, спорным соглашением не нарушены.

5. Уступка части права (требования) по обязательству, предмет исполнения по которому делим, не противоречит законодательству.

Цессионарий обратился в арбитражный суд с иском к покупателю (должнику) о взыскании задолженности за переданный по договору купли-продажи товар.

Согласно материалам дела общество с ограниченной ответственностью (продавец) в соответствии с договором купли-продажи передало ответчику (покупателю) на согласованных сторонами условиях определенный товар. Однако покупатель переданный ему продавцом товар не оплатил. Впоследствии продавец (цедент) уступил истцу определенную часть права (требования) к должнику на оплату переданных по договору купли-продажи товаров, в остальной части права сохранились у цедента. При этом, как было установлено судом и не оспаривалось ответчиком, продавец свои обязательства по договору купли-продажи исполнил надлежащим образом.

Суд признал соглашение об уступке права (требования) недействительным, полагая, что уступка права (требования) в соответствии с положениями параграфа 1 главы 24 ГК РФ влечет полную замену кредитора в обязательстве, и, следовательно, она допустима только при условии, если к новому кредитору переходят в полном объеме все вытекающие из обязательства права.

В соответствии со статьей 384 Кодекса, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Данная норма является диспозитивной и допускает возможность установления договором регулирования, отличного от определенного ею общего правила. Поэтому первоначальный кредитор, если предмет обязательства, из которого уступается право (требование), делим, вправе уступить новому кредитору принадлежащее ему право (требование) к должнику как полностью, так и в части. В данном случае уступка части права (требования) была осуществлена по денежному обязательству, которое является делимым.

В другом случае арендодатель обратился с иском в суд к арендатору и индивидуальному предпринимателю о признании недействительным договора о создании общества с ограниченной ответственностью, заключенного между ответчиками, в части, устанавливающей обязательство арендатора по внесению арендных прав в качестве вклада в уставный капитал создаваемого общества.

Ответчики просили в удовлетворении требования отказать, полагая, что оспариваемое условие договора соответствует пункту 2 статьи 615 ГК РФ, предусматривающему право арендатора на внесение с согласия арендодателя арендных прав в уставный капитал хозяйственных обществ, согласие арендодателя было получено.

Не оспаривая факта своего согласия, истец настаивал на удовлетворении требований, считая, что спорное условие противоречит положениям главы 24 ГК РФ и пункту 2 статьи 615 Кодекса. По мнению истца, в уставный капитал создаваемого общества арендные права могли быть внесены только при условии передачи арендатором обществу права пользования в отношении всех предоставленных ему по договору аренды помещений. Арендатор же передал обществу арендные права только в отношении трех из пяти нежилых помещений, предоставленных по договору аренды, сохранив за собой право пользования в отношении оставшихся.

Суд, рассмотрев материалы дела и установив наличие согласия арендодателя на передачу арендатором обществу арендных прав в отношении трех помещений, в удовлетворении иска отказал. При этом судом было указано, что предмет договора аренды (имущественное право пользования несколькими помещениями) является делимым, поэтому соответствующие арендные права могли быть уступлены в определенной части.

Кроме того, возможность частичной уступки права (требования) прямо следует из статьи 384 ГК РФ, а пункт 2 статьи 615 Кодекса не содержит запрета на передачу арендных прав в отношении части помещений.

6. Уступка права (требования) по обязательству, в котором уступающий требование кредитор является одновременно и лицом, обязанным перед должником, не влечет перевод на цессионария соответствующих обязанностей цедента. Цедент не освобождается от исполнения продолжающих лежать на нем обязанностей.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании просроченной задолженности за переданную электроэнергию. В подтверждение своих прав истец указал, что на основании соглашения об уступке права (требования) получил от энергоснабжающей организации право (требование) на уплату ответчиком определенной суммы задолженности за конкретный период.

Арбитражный суд в иске отказал, указав, что нормы ГК РФ, регулирующие вопросы перехода прав кредитора к другому лицу (параграф 1 главы 24 Кодекса), предполагают полную замену кредитора в обязательстве. В данном же случае исполнение договора на передачу электроэнергии носит длящийся характер: с исполнением энергоснабжающей организацией своих обязательств по отдельному периоду обязательства по передаче электрической энергии в последующих периодах не прекращаются и договор продолжает действовать. Договор энергоснабжения в части обязательств энергоснабжающей организации сторонами не изменялся; более того, новый кредитор и не мог принять на себя исполнение обязанности по поставке электроэнергии по этому договору.

Таким образом, соглашение об уступке права (требования) противоречит параграфу 1 главы 24 ГК РФ и поэтому является ничтожным (статья 168 ГК РФ).

Постановлением суда кассационной инстанции решение суда было отменено, иск удовлетворен по следующим основаниям.

Согласно пункту 1 статьи 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им по сделке другому лицу.

Учитывая, что в договоре энергоснабжения в обязательстве по оплате энергоснабжающая организация выступала в качестве кредитора, имеющего право требовать исполнения денежного обязательства от должника, указанное право (требование) могло быть уступлено. Уступая право другому лицу, энергоснабжающая организация лишается возможности предъявить требование о его исполнении к должнику.

При этом положение такой организации как должника в обязательстве передать электроэнергию остается неизменным. Уступка права (требования) влечет за собой замену кредитора в конкретном обязательстве, в состав которого входит уступаемое право (требование), а не замену стороны в договоре.

Поскольку наличие и размер задолженности ответчиком не оспаривались, суд кассационной инстанции исковые требования удовлетворил.

По другому делу индивидуальный предприниматель (покупатель по договору поставки) обратился с иском в арбитражный суд к цессионарию о взыскании с последнего на основании статьи 521 ГК РФ неустойки в связи с недопоставкой поставщиком товара.

В обоснование заявленного требования истец сослался на договор поставки, которым установлена неустойка за недопоставку товара, и заключенное между поставщиком и ответчиком (цессионарием) соглашение об уступке права (требования), согласно которому поставщик уступил право (требование) на оплату товаров, поставляемых им индивидуальному предпринимателю в рамках указанного договора.

Полагая, что наряду с указанным правом (требования) к цессионарию перешли также обязанности по договору поставки, истец предъявил настоящий иск. Кроме того, он указал, что по смыслу параграфа 1 главы 24 ГК РФ уступка права (требования) предполагает полную замену стороны в договоре, то есть переход не только прав, но и обязанностей по договору.

Уступка права (требования) представляет собой замену кредитора в обязательстве (статья 382 Кодекса). Последствием уступки права (требования) является замена кредитора в конкретном обязательстве, в содержание которого входит уступленное право (требование). Уступка права (требования) по обязательству, в котором каждая из сторон является и кредитором и должником, не может привести к переводу соответствующих обязанностей, лежащих на цеденте как стороне договора, на цессионария. Для перевода таких обязанностей необходимо совершение сделки по переводу долга (параграф 2 главы 24 ГК РФ). В данном случае сделки по переводу долга сторонами не совершалось.

Поэтому на цеденте (продавце по договору поставки) продолжают лежать обязанности, связанные с исполнением договора поставки, в частности обязанности по передаче соответствующего товара, по уплате неустойки в связи с нарушением своих обязательств. Поэтому заявленное требование может быть предъявлено к поставщику (цеденту), но не к цессионарию.

7. Скрытые недостатки результата работ, обнаруженные заказчиком после получения уведомления об уступке подрядчиком требования об оплате данных работ, могут быть положены должником в основание своих возражений против требования нового кредитора (статья 386 ГК РФ), поскольку данные недостатки, как и право заказчика требовать их устранения, возникли до момента получения уведомления должником о состоявшейся уступке.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к закрытому акционерному обществу (заказчику) о взыскании задолженности за работы, выполненные по договору подряда. Заявленное требование истец основывал на соглашении об уступке права (требования), в соответствии с которым истцу было передано подрядчиком право (требование) оплаты выполненных работ и применения мер ответственности за просрочку оплаты.

Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица привлечено открытое акционерное общество (подрядчик).

Ответчик иск не признал, указывая на ненадлежащее качество работ, выявленное в процессе эксплуатации оборудования. В обоснование возражений ответчик сослался на пункт 1 статьи 711 Кодекса, в соответствии с которым заказчик обязан оплатить обусловленную цену после окончательной сдачи результатов работы при условии, что работа выполнена надлежащим образом. Поскольку, как было выявлено в процессе эксплуатации, работы были выполнены некачественно (статья 721 ГК РФ), заказчик вправе задержать их оплату.

Суд не согласился с доводами ответчика и иск удовлетворил по следующим основаниям.

Как следовало из материалов дела, подрядчик обязался произвести работы по ремонту и модернизации оборудования заказчика. Результат работ должен был соответствовать условиям договора (в частности, в договоре сторонами были определены требования, предъявляемые к параметрам эксплуатации оборудования в зимний период). В процессе эксплуатации оборудования в зимний период заказчиком установлено несоответствие фактических параметров согласованным сторонами требованиям.

В силу статьи 386 ГК РФ должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору.

Подрядчик уступил право требования оплаты выполненных работ и применения мер ответственности за просрочку оплаты после подписания сторонами договора подряда акта окончательной приемки результата работ, при этом о каких-либо недостатках заказчик не заявлял. Уведомление о состоявшейся уступке ответчик получил до обнаружения им в процессе эксплуатации недостатков результата работ.

Таким образом, поскольку выявленные недостатки обнаружены после получения ответчиком уведомления об уступке права (требования), то он не вправе, выдвигая свои возражения против требований нового кредитора, ссылаться на эти недостатки.

Суд кассационной инстанции, не согласившись с указанным выводом суда первой инстанции, решение оценил и в иске отказал по следующим основаниям.

По существу, выдвинутые ответчиком возражения основываются на факте выявления в процессе эксплуатации скрытых недостатков результата работ. Возникновение права заказчика требовать устранения недостатков связано не с их обнаружением, а с фактом выполнения работ с отступлением от установленных договором требований. Поэтому данное право возникло до получения заказчиком уведомления о состоявшейся уступке.

Ответчик, оспаривая предъявленное к нему требование об оплате и реализуя право должника, закрепленное в статье 386 ГК РФ, был вправе заявить указанные возражения. В связи с этим в рамках рассматриваемого спора выдвинутые ответчиком возражения против требований нового кредитора являются основанием для отказа в иске последнему. Права нового кредитора в данном случае могут быть защищены в порядке, предусмотренном статьей 390 Кодекса.

Кроме того, судом кассационной инстанции в мотивировочной части постановления было отмечено, что требование об устранении выявленных недостатков результата работ ответчик вправе предъявлять только к подрядчику (первоначальному кредитору). Уступка права (требования) оплаты выполненных работ и применения мер ответственности за просрочку оплаты не может привести к переводу на цессионария соответствующих обязанностей, лежащих на цеденте как стороне договора подряда. Для замены должника необходим перевод долга.

В данном случае сделка по переводу долга не совершалась, поэтому на цеденте продолжают лежать обязанности, связанные с исполнением им договора подряда, в частности обязанность по устранению выявленных недостатков выполненной работы.

8. Допустимость уступки права (требования) не ставится в зависимость от того, является ли оно бесспорным и обусловлена ли возможность его реализации встречным исполнением цедентом своих обязательств перед должником.

Производственное предприятие (цессионарий) обратилось с иском в арбитражный суд к акционерному обществу (должнику) о взыскании суммы основного долга по договору строительного подряда. Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица привлечено общество с ограниченной ответственностью (цедент).

Как следовало из материалов дела, ответчик (заказчик) и общество с ограниченной ответственностью (подрядчик) заключили договор строительного подряда, по условиям которого подрядчик обязался выполнить строительные работы на объекте заказчика.

Договором были установлены начальный и конечный срок производства работ, выделены отдельные этапы выполнения работ с указанием сроков их проведения.

Подрядчик уступил производственному предприятию право (требование) на оплату работ, подлежащих выполнению в рамках третьего этапа, при этом уступка указанного права была произведена до окончания работ по данному этапу.

В возражениях на иск ответчик сослался на выполнение подрядчиком работ по третьему этапу с недостатками и отступлениями от требований технической документации, в связи с чем он имеет право на безвозмездное устранение подрядчиком выявленных при приемке недостатков (статья 723 ГК РФ). До устранения этих недостатков у заказчика отсутствует обязанность по оплате результата работ.

Кроме того, акционерное общество указало на факт заключения соглашения об уступке права (требования) до приемки заказчиком результата работ по третьему этапу (то есть до возникновения обязательства по оплате данных работ) и соответственно предметом уступки являлось несуществующее право (требование), что не допустимо.

Суд, признав соглашение об уступке права (требования) ничтожным в силу статьи 168 ГК РФ, в иске отказал по следующим основаниям.

Уступка права (требования) допустима при условии, если уступаемое право является бесспорным, возникло до его уступки и возможность реализации права не обусловлена встречным исполнением цедентом своих обязательств перед должником. Несоблюдение указанных требований нарушает права и законные интересы должника по обязательству. В данном случае эти требования сторонами спорного соглашения не соблюдены, в силу чего оно является ничтожным (статья 168 ГК РФ) как противоречащее параграфу 1 главы 24 Кодекса.

Суд апелляционной инстанции решение суда оставил в силе, указав вместе с тем на ошибочность выводов суда, положенных в основание решения.

По мнению суда апелляционной инстанции, совершенная между истцом и подрядчиком сделка не противоречит закону и не нарушает права и интересы должника (заказчика по договору подряда).

В соответствии со статьей 384 ГК РФ на основании спорного соглашения право (требование) на оплату работ по третьему этапу перешло к новому кредитору в том же объеме и на тех же условиях, что существовали на момент перехода уступленного права (требования). Таким образом, реализация данного права поставлена в зависимость от исполнения подрядчиком обязательств по выполнению работ по третьему этапу. Данная обусловленность, встречность исполнения обязательств сторонами договора подряда существует и при отсутствии уступки права (требования). Перемена кредитора в возникшем из договора подряда денежном обязательстве не влияет ни на основания, при наличии которых должник обязан его исполнить, а кредитор соответственно вправе потребовать исполнение, ни на обязанность подрядчика выполнить работы в соответствии с условиями договора строительного подряда.

Суд апелляционной инстанции также признал несостоятельными доводы истца об уступке подрядчиком несуществующего права (требования), поскольку с момента приемки результата работ возникает лишь возможность реализовать право (требование) на оплату выполненных работ. Само же право вытекает из обязательства, возникающего с момента вступления в силу договора подряда.

Оценивая позицию суда, в соответствии с которой уступка права (требования) возможна только в случае, когда уступаемое право (требование) носит бесспорный характер, суд апелляционной инстанции указал на то, что законодатель не связывает возможность уступки права (требования) с бесспорностью последнего. ГК РФ, закрепляя в статье 386 право должника на заявление возражений против требований нового кредитора, которые он имел против первоначального кредитора к моменту получения уведомления об уступке, наоборот, исходит из допустимости наличия спора относительно уступленного права (требования).

Кроме того, суд апелляционной инстанции обратил внимание на следующее.

Подрядчик выполнил работы по третьему этапу с недостатками, вследствие чего заказчик был вправе отказаться от оплаты выполненных работ до устранения подрядчиком допущенных им недостатков. Поскольку перемена кредитора в возникшем из договора подряда денежном обязательстве по оплате работ не влияет на основания, при наличии которых должник обязан его исполнить, то уступленное истцу право (требование) не может быть реализовано до устранения недостатков.

Суд апелляционной инстанции также указал, что истец вправе после устранении недостатков подрядчиком вновь обратиться к заказчику с требованием об оплате результата работ. В случае же нарушения прав нового кредитора последние могут быть защищены в порядке, предусмотренном статьей 390 Кодекса.

Поскольку неправильное применение норм права судом первой инстанции не привело к вынесению незаконного решения, оно было оставлено в силе.

9. Соглашение об уступке права (требования), заключенное между коммерческими организациями, может быть квалифицировано как дарение только в том случае, если будет установлено намерение сторон на безвозмездную передачу права (требования). Отсутствие в сделке уступки права (требования) условия о цене передаваемого права (требования) само по себе не является основанием для признания ее ничтожной как сделки дарения между коммерческими организациями.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к индивидуальному предпринимателю о взыскании задолженности за переданный по договору купли-продажи товар. В обоснование заявленных требований истец указал на получение права (требования) к ответчику на уплату суммы основного долга по сделке уступки права (требования), заключенной с закрытым акционерным обществом, которое являлось продавцом по данному договору.

Суд признал сделку уступки права (требования) ничтожной в силу статей 168, 575 ГК РФ и в удовлетворении иска отказал, руководствуясь при этом следующим. Согласно спорной сделке цедент передает, а цессионарий принимает от цедента указанное право (требование) к должнику; право считается перешедшим к цессионарию с момента совершения названной сделки. При этом сторонами сделки не предусмотрена обязанность цессионария оплатить или предоставить цеденту какой-либо иной эквивалент за полученное им право (требования). Следовательно, это право (требование) передано цедентом цессионарию безвозмездно.

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ дарение может выражаться в безвозмездной передаче одним лицом другому лицу имущественного права (требования) к третьему лицу. Таким образом, спорная сделка уступки права (требования) является сделкой дарения и должна соответствовать пункту 4 статьи 575 ГК РФ: не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, дело направил на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Судом не было учтено, что признанная им ничтожной сделка уступки права (требования) непосредственно направлена на переход права (требования); ее нельзя квалифицировать как возмездную или безвозмездную, поскольку она лишь оформляет исполнение обязательства по передаче права, возникшего из соглашения об уступке права (требования). Как следует из преамбулы спорной сделки и указывается истцом в кассационной жалобе, рассматриваемая сделка заключена во исполнение соглашения об уступке права (требования).

Оценивая соглашение об уступке права (требования), суд кассационной инстанции сослался на пункт 3 статьи 423 ГК РФ, в силу которого договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное. Квалификация соглашения об уступке права (требования) как договора дарения возможна лишь при установлении намерения безвозмездно передать право (требование). Отсутствие в данном соглашении условия о цене передаваемого права (требования) само по себе не свидетельствует о дарении соответствующего права (требования).

Как установлено судом, предметом соглашения об уступке права (требования) являлось принятие цедентом обязательства передать цессионарию (истцу) соответствующее право (требование) к ответчику в качестве отступного с целью прекращения обязательства цедента перед цессионарием по возврату займа. Таким образом, уступка права (требования) носила возмездный характер.

Поскольку суд не проверял обоснованность заявленной ко взысканию суммы основного долга, дело было направлено на новое рассмотрение.

10. Несоответствие размера встречного предоставления объему передаваемого права (требования) само по себе не является основанием для признания ничтожным соглашения об уступке права (требования), заключенного между коммерческими организациями.

Акционерное общество (цессионарий) обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы основного долга по договору. Исковые требования были основаны на соглашении об уступке права (требования), на основании которого первоначальный кредитор передал истцу право (требование) на уплату ответчиком задолженности по договору поставки.

В возражениях на иск должник указал, что соглашение об уступке права (требования) ничтожно в силу статьи 170 ГК РФ, поскольку прикрывает сделку дарения права.

Решением суда иск удовлетворен по следующим основаниям.

Несмотря на то что в соответствии со спорным соглашением размер встречного предоставления за переданное право (требование) менее объема последнего, суд пришел к выводу, что в данном случае это обстоятельство не свидетельствует о ничтожности сделки в силу ее притворности.

Как определено пунктом 2 статьи 1 ГК РФ, граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству его условий.

С учетом данной нормы судом было указано, что при выяснении эквивалентности размеров переданного права (требования) и встречного предоставления необходимо исходить из конкретных обстоятельств дела. В частности, должны учитываться: степень платежеспособности должника, степень спорности передаваемого права (требования), характер ответственности цедента перед цессионарием за переданное право (требование) (ответственность лишь за действительность права (требования) или также и за его исполнимость должников), а также иные обстоятельства, влияющие на действительную стоимость права (требования), являющегося предметом уступки.

Исследовав данные обстоятельства, суд пришел к выводу о действительности соглашения об уступке права (требования).

По другому делу, отказывая в удовлетворении требований цессионария к должнику и квалифицируя соглашение об уступке права (требования) как ничтожную сделку, суд исходил из следующего.

По смыслу закона уступка права (требования) между юридическими лицами является возмездной сделкой, по которой сторона, приобретшая право (требование), предоставляет другой стороне встречное эквивалентное предоставление. По смыслу статьи 572 ГК РФ дарение может быть совершено и в форме передачи имущества по явно заниженной цене. Как следовало из текста спорного соглашения, объем переданного права (требования) превышал размер встречного предоставления в десять раз. Это обстоятельство само по себе свидетельствует о дарении спорного права цедентом истцу, что в силу статьи 575 ГК РФ недопустимо в отношениях между коммерческими организациями.

Постановлением суда кассационной инстанции решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Согласно пункту 1 статьи 572 Кодекса по договору дарения даритель безвозмездно передает или обязуется передать одаряемому вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить его от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. Из данной нормы закона следует, что наличие возмездных начал в договорном обязательстве исключает признание соответствующего договора договором дарения. В данном случае стороны прямо предусмотрели возмездный характер своих отношений. Поэтому спорная сделка не может быть признана ничтожной по указанному основанию.

Вместе с тем суду при новом рассмотрении дела следует оценить данную сделку на предмет ее ничтожности в силу притворности (статья 170 Кодекса), выяснив, не прикрывает ли соглашение об уступке права (требования) сделку дарения. Решая данный вопрос, суду надлежит при оценке несоответствия размера встречного предоставления за переданное право объему последнего исходить из конкретных обстоятельств дела, свидетельствующих о действительной стоимости спорного права (требования).

11. Уклонение цедента от передачи цессионарию документов, удостоверяющих переданное последнему право (требование), само по себе не свидетельствует о том, что данное право (требование) не перешло к цессионарию.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к унитарному предприятию о взыскании задолженности за поставленные по договору купли-продажи товары, указав, что получил право (требование) к ответчику по сделке уступки права (требования), заключенной с обществом с ограниченной ответственностью, которое являлось продавцом по названному договору.

Кроме того, поскольку цедент не передал ему документы, подтверждающие отгрузку продукции и ее принятие покупателем, истец в порядке, установленном частью 4 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, заявил ходатайство об истребовании данных доказательств.

Суд отказал в удовлетворении ходатайства и в удовлетворении иска, указав, что в силу пункта 2 статьи 385 ГК РФ кредитор, уступивший право (требование) другому лицу, обязан передать ему документы, удостоверяющие это право (требование), и сообщить сведения, имеющие значение для его осуществления. Поскольку указанные документы не были переданы цедентом, то истец не может считаться получившим право (требование).

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил и дело передал на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Невыполнение первоначальным кредитором обязанностей, предусмотренных пунктом 2 статьи 385 ГК РФ, по общему правилу не влияет на возникновение у нового кредитора прав в отношении должника. К новому кредитору права (требования) по общему правилу переходят в момент совершения сделки уступки права (требования). Передача документов, удостоверяющих право и подтверждающих его действительность, производится на основании уже совершенной сделки.

С учетом этого суд кассационной инстанции признал необоснованным и не соответствующим законодательству вывод суда о несостоявшейся уступке права (требования). Поскольку судом не проверялся факт совершения сделки уступки права (требования), дело было направлено на новое рассмотрение. Суд кассационной инстанции также указал на необходимость при оценке вопроса о том, было ли передано цедентом истцу право (требование), учитывать, что данная передача может быть оформлена сторонами путем составления отдельного документа (например, акта о передаче права), либо воля сторон на передачу права может быть выражена непосредственно в соглашении об уступке права (требования), подписанием которого стороны определили момент перехода права, либо в каких-либо иных действиях сторон данного соглашения, свидетельствующих о выражении воли на передачу этого права.

12. Суд не признал соглашение об уступке права (требования) незаключенным, установив, что отсутствие в нем указания на обязательство, в состав которого входило уступаемое право (требование), в данном случае не повлекло отсутствие согласования сторонами предмета указанного соглашения.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании задолженности по кредитному договору, процентов за пользованием кредитом и применении мер ответственности за несвоевременный возврат кредита. В обоснование заявленных требований истец сослался на заключенное с банком соглашение об уступке права (требования).

Возражения против иска ответчика мотивированы тем, что к истцу заявленные им права (требования) не перешли, так как соглашение об уступке права (требования) является незаключенным ввиду отсутствия в нем указания на обязательство (кредитный договор), в состав которого входят соответствующие права (требования).

Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица на стороне истца привлечен банк (цедент).

Как следовало из материалов дела, между банком и обществом с ограниченной ответственностью было заключено соглашение об уступке права (требования), в соответствии с которым банк в связи с неисполнением обязательств по возврату кредитов передал истцу права (требования) к ряду организаций, в числе которых был поименован ответчик. В силу спорного соглашения права (требования) считаются перешедшими с момента его подписания. Соглашением была определена и рассчитанная на момент его подписания общая сумма задолженности каждой организации, без идентификации данной задолженности применительно к конкретным кредитным договорам.

Решением суда в иске отказано, соглашение об уступке права (требования) признано незаключенным.

Суд, сославшись на положения пункта 1 статьи 382 и пункта 1 статьи 432 Кодекса, признал, что существенным условием соглашения об уступке права (требования) является указание на конкретное обязательство, из которого возникло соответствующее право. В данном случае стороны не указали в соглашении об уступке права (требования) на такое обязательство, поэтому оно в соответствии со статьей 432 ГК РФ признано судом незаключенным.

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, иск удовлетворил по следующим основаниям.

В ходе судебного разбирательства судом было установлено, что между ответчиком и банком существовали только отношения, вытекающие из одного кредитного договора, в связи с неисполнением обязательств по которому и были предъявлены требования в рамках рассматриваемого дела. Кроме того, текст уведомления цедентом должника о состоявшейся уступке, другие материалы дела свидетельствовали о наличии определенности между цедентом и цессионарием относительно предмета соглашения.

Указанная в соглашении сумма задолженности и уведомление позволяют сделать вывод об уступке истцу права на взыскание как суммы основного долга, так и процентов за пользование кредитом и процентов, уплачиваемых в качестве меры ответственности в связи с несвоевременным возвратом кредита.

При данных обстоятельствах отсутствие указания в спорном соглашении на упомянутый кредитный договор не влечет признания его незаключенным, поэтому заявленные требования подлежат удовлетворению.

13. Отсутствие в соглашении об уступке части права (требования), возникшего из длящегося обязательства, указания на основании возникновения уступаемого права (требования), а также на конкретный период, за который оно уступается, может свидетельствовать о незаключенности этого договора.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к энергоснабжающей организации о признании недействительным соглашения об уступке права (требования).

Как следовало из материалов дела, между истцом и ответчиком было заключено соглашение об уступке права (требования) к унитарному предприятию на уплату суммы задолженности перед энергоснабжающей организацией за потребленную электроэнергию.

Решением суда иск был удовлетворен по следующим основаниям.

В тексте соглашения стороны не определили обязательство, в состав которого входило уступаемое право (требование). Кроме того, в нем не содержалось условие, позволяющее индивидуализировать передаваемое право, а именно конкретный период действия договора энергоснабжения, за который энергоснабжающая организация уступает цессионарию право (требование) на уплату суммы задолженности. Учитывая, что обязательство, возникшее из договора энергоснабжения, носит длящейся характер, определить передаваемое право (требование) при его реализации в отсутствие соответствующего соглашения сторон сделки, невозможно. В такой ситуации суд счел, что соглашение об уступке права (требования) противоречит статье 382 Кодекса, в соответствии с которой право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано другому лицу на основании сделки или перейти к нему в силу закона, и поэтому является ничтожным (статья 168 Кодекса).

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, принял новый судебный акт об отказе в иске в силу следующего.

Отсутствие в соглашении об уступке права (требования) по длящемуся обязательству указания на основание возникновения передаваемого права (требования), а также условий, позволяющих его индивидуализировать (конкретный период, за который передается право (требование) на уплату суммы задолженности предприятия), свидетельствует не о его недействительности, а о несогласованности предмета договора, что влечет признание его незаключенным (статья 432 Кодекса).

Суд кассационной инстанции, подтвердив позицию суда об отсутствии в соглашении об уступке права (требования) названных условий, указал и на отсутствие в материалах дела доказательств, оценив которые можно было бы сделать вывод о том, что, несмотря на отсутствие соответствующих условий в тексте соглашения, предмет последнего тем не менее является согласованным и между цедентом и цессионарием нет неопределенности в идентификации уступленного права (требования).

Поэтому суд кассационной инстанции, констатировав, что спорное соглашение является незаключенным, отказал в иске.

14. Суд, признав, что должник не доказал, каким образом оспариваемое соглашение об уступке права (требования) нарушает его права и законные интересы, в удовлетворении заявленного им требования о признании указанного соглашения недействительным отказал.

Общество с ограниченной ответственностью (должник) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (цеденту) и индивидуальному предпринимателю (цессионарию) с иском о признании недействительным заключенного между ответчиками соглашения об уступке права (требования) как противоречащего положениям главы 24 ГК РФ. По мнению истца, совершенная сделка ничтожна, поскольку предметом уступки являлось право (требование), возможность реализации которого обусловлена встречным исполнением цедентом своих обязательств перед истцом.

Как следовало из материалов дела, между истцом и акционерным обществом (подрядчиком) был заключен договор строительного подряда, право требования оплаты работ по которому было уступлено акционерным обществом до окончания их выполнения.

В отзыве на иск акционерное общество, сославшись на пункт 2 статьи 166 Кодекса, указало, что истец не может быть признан лицом, заинтересованным в предъявлении заявленного требования, в связи с чем в его удовлетворении должно быть отказано.

Данные возражения поддержал второй ответчик (цессионарий), полагая, что полученное требование об оплате будет предъявлено им к истцу только после выполнения цедентом работ, поскольку до принятия результата работ должником указанное право реализовано быть не может.

Ответчики также заявили об отсутствии между ними спора относительно действительности соглашения об уступке права (требования).

В судебном заседании истец отверг доводы ответчиков, пояснив, что его заинтересованность в разрешении судом спора относительно действительности соглашения об уступке права (требования) заключается в установлении определенности в отношениях сторон.

По мнению истца, без разрешения заявленного требования отсутствует определенность по поводу того, кто является кредитором по обязательству в части оплаты выполненных работ. Возможное признание спорного соглашения по иску одной из сторон недействительным повлечет нарушение его прав и законных интересов как должника, поскольку исполнение, произведенное им цессионарию до такого признания, будет считаться ненадлежащим исполнением.

Суд в иске отказал, указав, что истцом не представлено каких-либо доказательств, свидетельствующих о нарушении оспариваемой сделкой его прав и законных интересов.

Такие доказательства, в частности, могли касаться наличия обстоятельств, указанных в статье 388 ГК РФ. Заключение соглашения об уступке права (требования) и замена кредитора не свидетельствуют о нарушении законных прав и интересов должника.

В силу положений, предусмотренных статьями 312, 382, 385 ГК РФ, должник при предоставлении ему доказательств перехода права (требования) к новому кредитору не вправе не исполнять обязательство данному лицу. Кодекс не предусматривает обязательность предоставления должнику в качестве доказательства перемены кредитора соглашения, на основании которого цедент принял обязательство передать право (требование) цессионарию.

Остаточным доказательством является уведомление должника цедентом о состоявшейся уступке права (требования) либо предоставление должнику акта, которым оформляется исполнение обязательства по передаче права (требования), содержащегося в соглашении об уступке права (требования).

Указанные положения направлены на защиту интересов должника, исключая возможность предъявления к нему повторного требования в отношении исполненного обязательства со стороны первоначального либо нового кредитора при наличии между ними спора о действительности соглашения об уступке права (требования).

Таким образом, в случае признания судом соглашения об уступке права (требования) недействительным (либо при оценке судом данной сделки как ничтожной и применении последствий ее недействительности) по требованию одной из сторон данной сделки исполнение, учиненное должником цессионарию до момента признания соглашения недействительным, является надлежащим исполнением.

Суд также отметил, что в данном случае должник был надлежащим образом уведомлен о состоявшейся уступке, в связи с чем надлежащим кредитором для него является цессионарий.

Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение суда без изменения.

15. Если иное не предусмотрено законом или договором, при уступке права (требования) или его части к новому кредитору переходят полностью или в соответствующей части также и права, связанные с уступаемым правом (требованием).

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к индивидуальному предпринимателю о взыскании суммы основного долга и неустойки за просрочку платежа по договору купли-продажи, начисленной за период с момента наступления просрочки оплаты и до даты обращения истца в суд.

В обоснование заявленных требований истец сослался на заключенное с акционерным обществом соглашение об уступке права (требования), во исполнение которого общество передало истцу право (требование) уплаты основного долга с ответчика. При этом истец полагал, что к нему в силу статьи 384 ГК РФ вместе с требованием в отношении основного долга перешло и право (требование) на взыскание неустойки.

Возражая против удовлетворения требования о взыскании неустойки, ответчик указал, что уступка требования в отношении основного долга не означает перехода к истцу и права на взыскание неустойки.

Переход права (требования) в отношении неустойки возможен только при наличии на это воли первоначального кредитора, выраженной в соглашении об уступке права (требования). Поскольку в заключенном между цедентом и цессионарием соглашении не содержалось условия об уступке требования в отношении неустойки, истцу, по мнению ответчика, было передано только право на взыскание суммы основного долга.

Суд, не согласившись с доводами ответчика, заявленные требования удовлетворил в полном объеме по следующим основаниям.

В силу статьи 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору вместе со связанными с требованием правами (в том числе с правами, обеспечивающими исполнение обязательства). Поскольку в рассматриваемом случае соглашением сторон или законом действие указанного правила не исключено, а право на неустойку является связанным с переданным требованием правом, данное право следует считать перешедшим к цессионарию вместе с требованием уплаты суммы основного долга.

Суды апелляционной и кассационной инстанций решение суда оставили без изменения.

По другому делу при уступке части требования об оплате товара и отсутствии в соглашении сторон условий относительно прав, связанных с уступленным требованием, суд удовлетворил иск цессионария о взыскании с должника соответствующей суммы задолженности по оплате товара и процентов за пользование чужими денежными средствами по статье 395 Кодекса, начисленных с момента наступления просрочки пропорционально части уступленного требования.

При этом суд исходил из того, что в силу статьи 384 ГК РФ в отсутствие соглашения сторон об ином при уступке части права (требования) к цессионарию переходят в части, пропорциональной переданному требованию, и права, связанные с данным требованием.

16. Уступка возникшего в связи с нарушением обязательства права (требования) на подлежащую уплате неустойку допустима и в том случае, когда на момент совершения уступки размер неустойки окончательно не определен.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к индивидуальному предпринимателю о взыскании неустойки за нарушение сроков оплаты нефтепродуктов, поставленных акционерным обществом по договору поставки.

Как следовало из материалов дела, ответчик не выполнил обязательство по оплате нефтепродуктов, поставленных в его адрес акционерным обществом. В дальнейшем акционерное общество уступило право (требование) на уплату предусмотренной договором поставки неустойки обществу с ограниченной ответственностью, в связи с чем последнее обратилось в суд с требованием о принудительной реализации перешедшего к нему права.

По ходатайству истца к участию в деле в качестве третьего лица на его стороне судом было привлечено акционерное общество.

Суд в удовлетворении исковых требований отказал, указав следующее.

В силу параграфа 1 главы 24 ГК РФ уступка права (требования) влечет перемену лиц в обязательстве и возможна в том объеме и на тех условиях, которые существовали на момент перехода прав. Уступка права (требования) по договору поставки совершена первоначальным кредитором лишь в части применения к должнику ответственности за допущенное нарушение обязательства. В силу действующего законодательства право на неустойку не может быть передано в отрыве от основного права (требования). Учитывая, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, уступка требования о взыскании неустойки противоречит статье 384 ГК РФ, в силу чего соглашение об уступке права (требования) является ничтожным (статья 168 ГК РФ).

Суд апелляционной инстанции, оставляя решение суда в силе, изменил его мотивировочную часть следующим образом.

Вывод суда о невозможности уступки права (требования) на уплату неустойки является неверным. Однако уступка данного права возможна лишь в том случае, когда подлежащая взысканию сумма неустойки окончательно определена. В рассматриваемом случае уступка произошла в отношении требования, размер которого не мог быть определен на момент совершения данной сделки (так как в силу статьи 333 ГК РФ только суд вправе установить основания привлечения лица к ответственности, оценить соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства), поэтому соглашение об уступке права (требования) является ничтожным.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил и направил дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

На обязательство по уплате неустойки как меры ответственности распространяются положения Кодекса о перемене лиц в обязательстве. Законодательство не содержит запрета в отношении уступки права (требования) на уплату неустойки, в силу чего данная уступка не противоречит закону. В этой части вывод суда апелляционной инстанции верен.

Однако несостоятельна позиция суда апелляционной инстанции в вопросе о возможности уступки права (требования), лишь окончательно определенного по размеру. Уступка права, размер которого окончательно не определен, означает, что согласно статье 384 Кодекса соответствующее право переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Таким образом, спорное право перешло к истцу от акционерного общества в таком же неопределенном размере, существовавшем на момент перехода права. Это означает, что конкретный размер подлежащей взысканию неустойки может быть определен судом по иску нового кредитора. Возможность снижения судом размера неустойки на основании статьи 333 Кодекса не лишает первоначального кредитора права уступить указанное право (требование).

17. Уступка права (требования) на возмещение убытков не противоречит законодательству.

Предприятие (цессионарий) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (должнику) о взыскании убытков в связи с неисполнением ответчиком обязательств по договору.

В обоснование исковых требований предприятие сослалось на уступку обществом с ограниченной ответственностью истцу права (требования) на возмещение убытков, возникших у него в связи с неисполнением продавцом (ответчиком) своих обязательств по передаче товара.

Как следовало из материалов дела, между ответчиком (продавцом) и цедентом (покупателем) существовали отношения по купле-продаже. В соответствии с договором продавец обязался поставить обществу с ограниченной ответственностью определенную продукцию, однако своих обязательств не выполнил. Впоследствии общество с ограниченной ответственностью (покупатель) уступило право (требование) на возмещение причиненных ему этим убытков предприятию. Во исполнение соглашения об уступке данного права (требования) истцу первоначальным кредитором (покупателем) были переданы документы, удостоверяющие наличие и размер причиненных ему убытков.

Решением суда в иске было отказано по следующим основаниям.

В обязательстве по возмещению убытков личность кредитора имеет существенное значение для должника. Поэтому в силу статьи 388 ГК РФ уступка таких прав (требований) без согласия должника не допускается. В данном случае согласия должника на указанную уступку не было. Более того, в отзыве на иск он возражал против такой уступки.

В связи с этим суд признал соглашение об уступке права (требования) ничтожным (статьи 388, 168 ГК РФ) и в иске отказал.

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, дело направил на новое рассмотрение исходя из следующего.

Из статьи 15 Кодекса не следует, что обязательство по возмещению убытков является обязательством, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. Напротив, обязательство по возмещению убытков является денежным обязательством, возникшим в связи с нарушением должником по этому обязательству прав потерпевшего и обладающим самостоятельной имущественной ценностью. Кроме того, названная норма закона не содержит положений о возможности нарушения прав и интересов должника уступкой права (требования) возмещения убытков, о существенном значении личности кредитора в данном обязательстве.

Суд кассационной инстанции подчеркнул, что право (требование) возмещения убытков может быть уступлено управомоченным лицом любому третьему лицу.

Поскольку судом не исследовался вопрос о наличии и размере убытков, дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

18. Полученные поручителем в силу статей 365 и 387 ГК РФ права могут быть предметом самостоятельного соглашения об уступке права (требования).

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к коммерческой компании о взыскании суммы основного долга, уплаченной за ответчика поручителем (обществом с ограниченной ответственностью).

Свои требования истец мотивировал соглашением об уступке права (требования), заключенным с поручителем, на основании которого истцу перешло принадлежащее поручителю (первоначальному кредитору) требование к должнику о взыскании суммы основного долга, уплаченной поручителем в связи с неисполнением должником обязанностей по обеспеченному поручительством обязательству.

Ответчик против иска возражал, сославшись на противоречие закону уступки поручителем своих прав в отношении должника.

Суд, отвергнув доводы ответчика, иск удовлетворил по следующим основаниям.

Согласно статье 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежащие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора. Поручитель также вправе требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещения иных убытков, понесенных в связи с несением ответственности за должника.

При этом из указанной нормы ГК РФ во взаимосвязи с положениями статьи 387 Кодекса следует, что с исполнением поручителем обязательства перед кредитором связан переход к нему прав кредитора. При этом уступка права (требования) поручителем в подобной ситуации законодательством не запрещена.

19. Если иное не предусмотрено законом или договором, уступка права (требования) из основного обязательства влечет переход к новому кредитору также и права, возникшего из договора о залоге (статья 384 ГК РФ).

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы основного долга путем обращения взыскания на заложенное имущество.

Требования мотивированы сделкой уступки права (требования), в соответствии с которой цедент передал акционерному обществу (цессионарию) право (требование) на уплату суммы основного долга по договору с ответчиком. При этом основное обязательство было обеспечено залогом принадлежащего ответчику имущества.

Решением суда в иске было отказано по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 384 ГК РФ право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, в частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства. При этом согласно этой же статье Кодекса иное может быть предусмотрено законом или договором.

В силу статьи 355 ГК РФ залогодержатель вправе передать свои права по договору о залоге другому лицу с соблюдением правил о передаче прав кредитора путем уступки права (требования). Следовательно, закон устанавливает исключение из общего правила статьи 384 Кодекса и предполагает необходимость заключения самостоятельной сделки уступки прав по договору о залоге.

Таким образом, в отсутствие указанной сделки в данном случае залоговое право следует считать неперешедшим и, следовательно, прекратившимся в силу своего акцессорного характера.

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, дело направил на новое рассмотрение в связи с неверным истолкованием статей 355 и 384 ГК РФ.

Согласно прямому указанию Закона (статья 384 Кодекса) к новому кредитору вместе с правом первоначального кредитора переходят и права, обеспечивающие исполнение обязательства. К таким правам относится и право залога, акцессорный характер которого подчеркивается и статьей 355 ГК РФ, в соответствии с частью 2 которой уступка залогодержателем своих прав по договору о залоге другому лицу действительна, если тому же лицу уступлены права (требования) к должнику по основному обязательству, обеспеченному залогом.

Таким образом, в силу акцессорного характера залогового права последнее переходит к новому кредитору в порядке, установленном статьей 384 Кодекса, и не требует дополнительного оформления.

20. При уступке части обеспеченного залогом права (требования) в случае, если сторонами не выражена воля на полную замену кредитора в залоговом обязательстве, цедент и цессионарий становятся сокредиторами по залоговому обязательству.

Кредитная организация обратилась в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы долга по кредитному договору путем обращения взыскания на заложенное имущество.

Согласно материалам дела во исполнение кредитного договора банк выдал ответчику кредит в размере, предусмотренном кредитным договором. Кредитное обязательство было обеспечено залогом принадлежащего заемщику имущества (автомобиля). В дальнейшем банк уступил часть права (требования) возврата кредита истцу. При этом в соглашении об уступке права (требования) также было указано, что цедент уступает права по договору о залоге пропорционально переданной части основного долга.

В связи с наступлением срока возврата кредита и неисполнением ответчиком обязательства по его возврату и был предъявлен иск.

Решением суда соглашение об уступке права (требования) в части уступки прав по договору о залоге признано ничтожной сделкой, в иске отказано по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 1 статьи 334 Кодекса в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами должника. Таким образом, залоговое обязательство является неделимым.
В спорном соглашении установлено, что право по договору о залоге передается пропорционально переданному основному долгу, то есть фактически право залога уступается в части. Это противоречит указанной статье Закона, поэтому спорная сделка является ничтожной в части уступки прав по договору о залоге (статья 168 ГК РФ).

Суд кассационной инстанции решение суда отменил, дело направил на новое рассмотрение, признав правильным вывод суда первой инстанции о неделимости права залога, указав на то, что окончательные выводы суда не основаны на законе и материалах дела.

Как следует из текста спорного соглашения, пояснений и переписки сторон, имеющихся в деле, стороны при заключении соглашения об уступке права (требования) не имели в виду частичную уступку права залога. Воля сторон была направлена на укрепление уступленного основного долга имеющимся залоговым обеспечением. Кроме того, спорное соглашение преследовало также цель сохранения права залога и за цедентом. Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 431 Кодекса, суд кассационной инстанции указал, что воля сторон не была направлена на уступку части прав по договору залога. Поэтому данное соглашение не является ничтожным.

В спорном соглашении стороны не указали, что переход прав по договору о залоге влечет за собой полную замену кредитора в залоговом обязательстве. Поэтому в результате перехода прав по договору о залоге на стороне залогодержателя образовалась множественность лиц. Следовательно, цедент и цессионарий являются сокредиторами по залоговому обязательству.

21. Перевод обязанности по уплате сумм имущественных санкций без перевода обязанности по уплате основного долга не противоречит законодательству.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к предприятию о взыскании неустойки за просрочку исполнения обязательства.

Основанием для предъявления требования являлся договор перевода долга, в соответствии с которым первоначальный должник (должник в части основного долга) и ответчик достигли соглашения о переводе на последнего обязанности уплатить подлежащую уплате неустойку, начисленную акционерным обществом в связи с неисполнением первоначальным должником обязанностей по оплате истцом поставленной в рамках договора поставки продукции. В материалах дела имелось письменное согласие кредитора (акционерного общества) на перевод обязанности по уплате неустойки на ответчика.

Решением суда договор перевода долга признан ничтожной сделкой, в удовлетворении иска отказано по следующим основаниям.

Исходя из смысла статьи 391 ГК РФ долг переходит к новому должнику в полном объеме, включая обеспечивающую его исполнение неустойку. Указанная норма не допускает возможности перевода на другое лицо только обязанности по уплате неустойки, без перевода основного долга, как это имело место в данном случае.

Постановлением суда кассационной инстанции решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение, поскольку, как следовало из материалов дела, договор о переводе долга и согласие кредитора были совершены после нарушения обязательства должником. Отношения по уплате неустойки являются обязательственными, следовательно, на них распространяются положения главы 24 ГК РФ. Данная глава Кодекса не содержит запрета на перевод обязанности по уплате неустойки в отрыве от обязанности по исполнению основного долга. Поэтому вывод суда о ничтожности спорной сделки неверен.

Система Консультант Плюс: Версия Проф

Примечание к документу

Название документа

Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 N 146

<Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей>

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров, и в соответствии со статьей 16 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.

Председатель

Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации

А.А.ИВАНОВ

Приложение

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

ПО НЕКОТОРЫМ ВОПРОСАМ, СВЯЗАННЫМ С ПРИМЕНЕНИЕМ

К БАНКАМ АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НАРУШЕНИЕ

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ЗАЩИТЕ ПРАВ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ ПРИ ЗАКЛЮЧЕНИИ

КРЕДИТНЫХ ДОГОВОРОВ

1. Включение в кредитный договор условия о том, что в случае нарушения обязательств по возврату очередной части кредита банк имеет право потребовать досрочного возврата выданного кредита, не противоречит части 4 статьи 29 Федерального закона "О банках и банковской деятельности".

Банк обратился в арбитражный суд (далее - суд) с заявлением о признании недействительным постановления органа по надзору в сфере защиты прав потребителей (далее - орган Роспотребнадзора) о привлечении банка к административной ответственности, предусмотренной частью 2 статьи 14.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), за включение в договор условия, ущемляющего установленные законом права потребителей.

Суд первой инстанции установил, что банк был привлечен к административной ответственности за включение в кредитные договоры, заключенные с гражданами, условия о праве банка потребовать досрочного исполнения обязательства по возврату кредита в случае, если заемщиком будет допущена просрочка по возврату очередной части кредита и уплате процентов за пользование кредитом.

Суд удовлетворил заявленное требование, указав, что данное право банка предусмотрено положениями статьи 811 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ, Кодекс), поэтому включение в договор названного условия не противоречит закону и не может нарушать прав потребителей.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил, в удовлетворении заявления банка отказал, полагая, что Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" (далее - Закон о банках) устанавливает специальные требования к содержанию условий кредитных договоров, заключаемых кредитными организациями с гражданами. В частности, в соответствии с частью 4 названной статьи по кредитному договору, заключенному с заемщиком-гражданином, кредитная организация не может в одностороннем порядке сократить срок действия этого договора. По мнению суда апелляционной инстанции, спорное условие кредитного договора предоставляет банку возможность предъявить требование о возврате кредита не в срок, установленный договором, а ранее этого срока, что не допускается положениями указанной статьи Закона о банках.

Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции отменил и оставил в силе решение суда первой инстанции, сославшись при этом на следующее.

Предоставленные документы включены в Системы КонсультантПлюс

Информационное письмо Президиума ВАС РФ
от 21.12.05 г. N 104

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсудил Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств и в соответствии со статьей 16 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.

Председатель
Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации А.А. Иванов

Приложение

Обзор практики
применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской
Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств

1. Если иное не вытекает из соглашения сторон, расторжение договора влечет прекращение обязательств на будущее время и не лишает кредитора права требовать с должника образовавшиеся до момента расторжения договора суммы основного долга и имущественных санкций в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договора.

Закрытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы задолженности по арендной плате и договорной неустойки за просрочку ее внесения.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано, так как спорный договор аренды был расторгнут по соглашению сторон и вытекающие из него обязательства в силу положений пункта 2 статьи 453 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ, Кодекс) прекращены.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил по следующим основаниям.

Между сторонами сроком на один год заключен договор аренды нежилого помещения. Спустя семь месяцев после заключения договора он был расторгнут по соглашению сторон. Поскольку у ответчика к моменту расторжения договора образовалась задолженность по арендной плате, истец обратился в арбитражный суд с указанным требованием.

Согласно пункту 1 статьи 407 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором. В соответствии с пунктом 2 статьи 453 ГК РФ при расторжении договора обязательства сторон прекращаются. Из содержания пункта 3 статьи 453 ГК РФ следует, что в случае расторжения договора обязательства считаются прекращенными с момента заключения сторонами соглашения о расторжении договора, если иное не вытекает из этого соглашения.

Как следовало из материалов дела, до момента расторжения договора обстоятельства, свидетельствующие о прекращении обязательств между сторонами, отсутствовали. Следовательно, срок действия договора к моменту его расторжения не истек.

Таким образом, ответчик обязан уплатить истцу сумму задолженности по арендной плате и, поскольку иное не предусмотрено соглашением о расторжении договора, сам факт расторжения договора не прекращает данного обязательства и не исключает возможности применения мер ответственности в связи с нарушением арендатором условий договора. Расторжение договора аренды влечет прекращение обязательств на будущее время и не лишает арендодателя права требовать с арендатора образовавшиеся до момента расторжения договора суммы основного долга и имущественных санкций в связи с неисполнением последним договора.

Соглашение сторон о расторжении договора аренды не освобождает арендатора от обязанности уплатить арендодателю задолженность по арендной плате и договорную неустойку за просрочку платежа в соответствии с требованиями пункта 3 статьи 453 ГК РФ.

Так как судом первой инстанции вопрос об обоснованности заявленной истцом ко взысканию денежной суммы не исследовался, дело направлено на новое рассмотрение по существу.

2. Односторонний отказ заказчика от исполнения договора возмездного оказания услуг (пункт 1 статьи 782 ГК РФ) не прекращает обязательства заказчика оплатить исполнителю необходимые расходы, которые он понес в счет еще не оказанных до момента одностороннего отказа заказчика от исполнения договора услуг.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании расходов, понесенных в счет не оказанных до момента одностороннего отказа заказчика от исполнения договора услуг.

Из материалов дела следовало, что между истцом (исполнителем) и ответчиком (заказчиком) заключен договор по оказанию консультационных услуг сроком на один год. В течение первых трех месяцев исполнитель оказывал заказчику услуги, которые были оплачены, однако затем заказчик, ссылаясь на положения пункта 1 статьи 782 ГК РФ, в одностороннем порядке отказался от исполнения договора возмездного оказания услуг.

Истец в обоснование наличия у него указанных расходов сослался на привлечение к исполнению договора возмездного оказания услуг соисполнителей, что соответствует условиям данного договора. В связи с односторонним отказом ответчика от договора истцу подлежали возмещению расходы, связанные с оказанием услуг соисполнителями.

В возражениях на иск ответчик полагал, что по смыслу пункта 1 статьи 782 ГК РФ истец имеет право на взыскание только фактически понесенных им расходов в связи с уже оказанными услугами. Упомянутая норма не регламентирует вопроса об оплате расходов, понесенных исполнителем в связи с не оказанными на момент одностороннего отказа заказчика услугами. Следовательно, односторонний отказ заказчика от исполнения договора возмездного оказания услуг прекращает его обязанность оплатить исполнителю названные расходы.

Суд первой инстанции признал доводы ответчика обоснованными и в удовлетворении иска отказал.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил, дело направил на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Односторонний отказ от исполнения договора допускается только в случаях, предусмотренных законом или договором. Статья 782 ГК РФ устанавливает один из таких случаев, когда обязанности заказчика и исполнителя прекращаются вследствие одностороннего отказа от исполнения договора возмездного оказания услуг.

В силу пункта 1 статьи 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик - оплатить эти услуги. В соответствии с пунктом 1 статьи 781 Кодекса заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в сроки и в порядке, которые указаны в договоре. Данные нормы закона, устанавливая обязанность заказчика оплатить исполнителю оказанные им услуги, не регулируют вопроса об оплате исполнителю понесенных им расходов в связи с оказанными услугами. При этом согласно пункту 1 статьи 782 ГК РФ заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов. Названная законодательная норма как раз регулирует те случаи, когда исполнитель понес расходы в счет еще не оказанных услуг в связи с односторонним отказом заказчика от договора.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о прекращении обязанности заказчика оплатить исполнителю расходы, которые тот понес в счет не оказанных до момента одностороннего отказа заказчика от договора услуг, неверен.

Поскольку при разрешении спора суд первой инстанции неправильно применил нормы материального права и поэтому не рассматривал вопроса о наличии и размере указанных расходов, а также вопроса о том, являются ли эти расходы необходимыми для исполнения договора между исполнителем и заказчиком, дело направлено на новое рассмотрение.

3. Отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Общество с ограниченной ответственностью (заимодавец) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (заемщику) о взыскании процентов по договору займа и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа.

Как следовало из представленных суду документов, ответчик, получив от истца денежные средства по договору займа, обязался в установленный договором срок возвратить сумму займа и уплатить проценты за пользование денежными средствами. Поскольку заемщик не выполнил своевременно своих обязанностей, руководитель заимодавца направил в его адрес письмо с требованием немедленно возвратить сумму займа, указав при этом, что в случае исполнения данного требования заимодавец освобождает заемщика от уплаты процентов за пользование денежными средствами и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа. Заемщик сумму займа возвратил.

В своих возражениях на иск ответчик указал на отсутствие у него обязанности уплатить проценты и неустойку, так как данные обязательства прекращены прощением долга.

Суд первой инстанции иск удовлетворил, мотивировав свое решение следующим.

Прощение долга представляет собой освобождение кредитором должника от имущественной обязанности. В связи с этим прощение долга является разновидностью дарения (статья 572 ГК РФ), поэтому оно должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, в соответствии с пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Таким образом, прощение долга, совершенное заимодавцем, является ничтожным, не влечет каких-либо последствий, поэтому обязанность заемщика уплатить проценты по договору займа и неустойку за несвоевременный возврат суммы займа не прекратилась.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и в иске отказал по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора.

Суду не представлено каких-либо сведений, на основании которых можно было бы сделать вывод о нарушении прощением долга прав третьих лиц в отношении имущества кредитора.

Оценивая квалификацию судом первой инстанции прощения долга в качестве разновидности дарения, суд кассационной инстанции указал: квалифицирующим признаком дарения является согласно пункту 1 статьи 572 Кодекса его безвозмездность. При этом гражданское законодательство исходит из презумпции возмездности договора (пункт 3 статьи 423 ГК РФ). Поэтому прощение долга является дарением только в том случае, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. Об отсутствии намерения кредитора одарить должника может свидетельствовать, в частности, взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству между теми же лицами.

Изучив отношения сторон, суд кассационной инстанции установил, что целью совершения сделки прощения долга являлось обеспечение возврата суммы задолженности в непрощенной части без обращения в суд, то есть у кредитора отсутствовало намерение одарить должника.

Поскольку в данном случае у кредитора не было намерения освободить должника от обязанности в качестве дара, в удовлетворении иска отказано.

4. Обязательство может быть прекращено по основанию, предусмотренному статьей 417 ГК РФ, и в тех случаях, когда издан акт органа местного самоуправления, делающий невозможным исполнение обязательства.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании неустойки в связи с неисполнением последним обязательства по предоставлению аванса.

Как следовало из материалов дела, между сторонами заключен договор строительного подряда, в соответствии с которым истец обязался построить перерабатывающее предприятие на земельном участке, принадлежащем ответчику на праве собственности. Ответчик нарушил обязательство в части своевременного предоставления истцу аванса, поэтому последним был предъявлен иск в суд.

Ответчик просил суд отказать истцу в иске, ссылаясь на то, что его обязанности перед истцом прекратились в связи с изданием после заключения данного договора постановления главы администрации муниципального образования, в результате которого исполнение обязательства стало невозможным (статья 417 ГК РФ). Названным постановлением земельный участок на основании пункта 1 статьи 11 Земельного кодекса Российской Федерации был изъят для муниципальных нужд.

Суд первой инстанции не согласился с мнением ответчика и удовлетворил иск, исходя из следующего.

Основанием прекращения обязательства, предусмотренным статьей 417 ГК РФ, является невозможность исполнения в связи с изданием акта государственного органа, к которым относятся федеральные органы и органы субъектов Российской Федерации. Положения указанной статьи Кодекса не могут применяться в случае издания акта органа местного самоуправления, поэтому ссылка ответчика на прекращение обязательства является неправильной.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска по следующим основаниям.

Согласно пункту 1 статьи 417 ГК РФ, если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части. Стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения, исходя из статей 13 и 16 Кодекса, которые устанавливают одинаковый порядок возмещения причиненных гражданину или юридическому лицу убытков в результате незаконных действий (бездействия) как государственных актов, так и органов местного самоуправления. Отсюда следует, что указанные убытки могут возникнуть и при издании акта органа местного самоуправления, в том числе делающего невозможным исполнение обязательства.

На основании этого суд кассационной инстанции указал: толкование положений статей 13, 16, 417 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что обязательство может быть прекращено в связи с невозможностью исполнения и в тех случаях, когда издан акт органа местного самоуправления.

Вместе с тем суд кассационной инстанции признал, что поскольку вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован, подлежит применению пункт 1 статьи 6 ГК РФ (аналогия закона). Сходные отношения регулирует статья 417 Кодекса, которая должна применяться к рассматриваемым отношениям.

Таким образом, обязательства сторон, возникшие из договора строительного подряда, в силу статьи 417 ГК РФ прекратились.

5. Отзыв у должника лицензии, вызванный неправомерными действиями лицензиата, и неисполнение в связи с этим обязательства не являются основанием прекращения обязательств должника в результате издания акта государственного органа (статья 417 ГК РФ).

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании убытков в связи с неисполнением обязательства.

Как следовало из материалов дела, между сторонами заключен договор, в соответствии с которым ответчик обязался возмездно осуществлять определенную деятельность. В силу положений пункта 1 статьи 49 ГК РФ и Федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности" данной деятельностью ответчик вправе заниматься только на основании специального разрешения (лицензии). На дату заключения договора ответчик лицензию имел.

В дальнейшем в связи с неоднократными нарушениями лицензионных требований и условий уполномоченный государственный орган обратился в суд с заявлением об аннулировании лицензии, выданной обществу с ограниченной ответственностью на осуществление соответствующей деятельности. Заявление было удовлетворено.

Ответчик прекратил исполнять свои обязанности по договору с истцом, ссылаясь на невозможность их исполнения. Если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части (пункт 1 статьи 417 ГК РФ). При этом данная норма не предполагает возможности возмещения убытков в связи с прекращением обязательства.

В обоснование требования истец указал, что ссылка ответчика на прекращение обязательства в связи с невозможностью исполнения в данном случае является несостоятельной. Ответчик был лишен лицензии на осуществление определенной деятельности из-за своих неправомерных действий, то есть он сам способствовал невозможности исполнения обязательства.

Суд признал позицию истца обоснованной и иск удовлетворил, исходя из следующего.

Согласно пункту 1 статьи 416 Кодекса обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. В частности, одним из таких обстоятельств является прекращение обязательства в результате издания акта государственного органа (пункт 1 статьи 417 ГК РФ), в том числе связанного с лишением лицензии на осуществление определенного вида деятельности. Однако в рассматриваемом случае лишение ответчика лицензии вызвано неправомерными действиями последнего, то есть обстоятельством, за которое он, исходя из содержания пункта 1 статьи 416 Кодекса, отвечает. Поскольку невозможность исполнения обязательства фактически наступила и за это общество с ограниченной ответственностью отвечает по смыслу статьи 416 ГК РФ, прекратилось обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало.

Применив общие положения об ответственности за неисполнение обязательства, суд удовлетворил исковое требование.

6. С момента завершения ликвидации учреждения кредиторы данного учреждения, не заявившие своих требований в процессе ликвидации учреждения, утрачивают право удовлетворения таких требований за счет собственника имущества этого учреждения.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к муниципальному образованию в лице администрации города о взыскании задолженности за поставленное муниципальному учреждению оборудование.

Из материалов дела следовало, что между акционерным обществом (продавцом) и муниципальным учреждением (покупателем) заключен договор купли-продажи. Покупатель оборудование получил, но не оплатил в связи с отсутствием денежных средств. В дальнейшем решением собственника имущества учреждения (муниципального образования в лице администрации города) учреждение было ликвидировано, о чем свидетельствует выписка из реестра юридических лиц о его ликвидации. При этом нарушения установленного порядка ликвидации учреждения выявлены не были.

Акционерное общество основывало свое требование на положениях пункта 6 статьи 63 ГК РФ, в соответствии с которыми при недостаточности у ликвидируемого учреждения денежных средств для удовлетворения требований кредиторов последние вправе обратиться в суд с иском об удовлетворении оставшейся части требований за счет собственника имущества этого учреждения. Кроме того, истец сослался на то, что исходя из пункта 2 статьи 120 ГК РФ при недостаточности у учреждения денежных средств для удовлетворения требований кредиторов субсидиарную ответственность по его обязательствам несет собственник соответствующего имущества.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен: с муниципального образования взыскана задолженность ликвидированного учреждения.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил, в иске отказал по следующим основаниям.

Согласно положениям статьи 407 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

В силу статьи 419 ГК РФ обязательство прекращается ликвидацией юридического лица (должника или кредитора), кроме случаев, когда законом или иными правовыми актами исполнение обязательства ликвидированного юридического лица возлагается на другое лицо (по требованиям о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и др.).

Из пункта 6 статьи 63 ГК РФ следует, что в данной норме речь идет об удовлетворении требований кредиторов ликвидируемого (то есть находящегося в процессе ликвидации), а не ликвидированного учреждения. В случае предъявления кредитором требования к ликвидируемому юридическому лицу (учреждению) собственник имущества последнего несет субсидиарную ответственность по долгам учреждения. При непредъявлении кредитором соответствующего требования к учреждению, находящемуся в процессе ликвидации, он лишается права на предъявление требования к субсидиарному должнику.

Материалы дела свидетельствовали о том, что истец соответствующее требование в процессе ликвидации учреждения не заявлял, следовательно, он утратил право на взыскание задолженности с собственника имущества учреждения по не заявленным им в процессе ликвидации требованиям.

В связи с этим в силу статьи 419 ГК РФ обязательство учреждения прекратилось с момента его ликвидации.

14.06.2013

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением положений главы 26.3 Налогового кодекса Российской Федерации, и в соответствии со статьей 16 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.

Председатель

Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации

А.А. Иванов

Приложение

Обзор

практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением положений главы 26.3 Налогового кодекса Российской Федерации

1. Суд признал неправомерным начисление налогоплательщику единого налога на вмененный доход по виду предпринимательской деятельности - оказание услуг по перевозке пассажиров и грузов, поскольку единичные случаи совершения этим налогоплательщиком соответствующих сделок не были квалифицированы судом как предпринимательская деятельность.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении единого налога на вмененный доход (далее - ЕНВД) по виду предпринимательской деятельности - оказание услуг по перевозке пассажиров и грузов, принятого в соответствии с положениями главы 26.3 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ, Кодекс) в редакции, действовавшей до 01.01.2013, и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 Кодекса.

По мнению налогового органа, общество фактически осуществляло предпринимательскую деятельность, связанную с оказанием услуг по перевозке грузов и подпадающую под действие специального налогового режима в виде ЕНВД на основании подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

Удовлетворяя требования заявителя, суд исходил из следующего.

В соответствии с подпунктом 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ на уплату ЕНВД переводятся налогоплательщики, осуществляющие предпринимательскую деятельность, связанную с оказанием автотранспортных услуг по перевозке пассажиров и грузов и имеющие на праве собственности или ином праве (пользования, владения и (или) распоряжения) не более 20 транспортных средств, предназначенных для оказания таких услуг.

В силу пункта 1 статьи 11 НК РФ понятия и термины гражданского законодательства, используемые в Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этой отрасли законодательства, если НК РФ не предусматривает иное.

С учетом этого положения в рассматриваемом случае необходимо руководствоваться пунктом 1 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), согласно которому под предпринимательской деятельностью понимается самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.

Как установлено судом, общество имело на праве собственности не более 20 транспортных средств, однако использовались они в лесоводстве и лесозаготовке, являющихся основными видами деятельности данного налогоплательщика. Для оказания автотранспортных услуг по перевозке грузов общество использовало эти транспортные средства лишь эпизодически, что не позволяло квалифицировать оказание названных услуг в качестве самостоятельного вида предпринимательской деятельности.

Оценив обстоятельства дела, суд не усмотрел оснований для перевода общества на уплату ЕНВД по виду предпринимательской деятельности - оказание автотранспортных услуг по перевозке пассажиров и грузов, предусмотренному подпунктом 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

Необходимо иметь в виду, что с 01.01.2013 в силу абзаца второго пункта 1 статьи 346.28 НК РФ переход на уплату ЕНВД при осуществлении соответствующей предпринимательской деятельности производится налогоплательщиками в добровольном порядке.

2. Арбитражный суд признал неправомерным вывод налогового органа об осуществлении налогоплательщиком самостоятельной деятельности по оказанию автотранспортных услуг по перевозке грузов и наличии у него в связи с этим обязанности уплачивать ЕНВД, отметив, что доставка продавцом реализуемых покупателям товаров является способом исполнения обязательства продавца по передаче товара.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении ЕНВД по виду предпринимательской деятельности - оказание автотранспортных услуг по перевозке грузов, принятого в соответствии с положениями главы 26.3 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 Кодекса.

По мнению налогового органа, общество на основании подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ обязано было применять специальный налоговый режим в виде ЕНВД, поскольку, осуществляя доставку товаров покупателям, оказывало им автотранспортные услуги по перевозке грузов.

Возражая против позиции налогового органа, общество указывало на то, что обязанность по доставке товаров покупателям является частью его обязательств по заключаемым с населением договорам розничной купли-продажи, а не самостоятельной предпринимательской деятельностью.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из следующего.

Согласно подпункту 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ на уплату ЕНВД могут переводиться налогоплательщики, осуществляющие предпринимательскую деятельность в сфере оказания автотранспортных услуг по перевозке пассажиров и грузов, осуществляемых организациями и индивидуальными предпринимателями, имеющими на праве собственности или ином праве (пользования, владения и (или) распоряжения) не более 20 транспортных средств, предназначенных для оказания таких услуг.

Как было установлено судом в ходе судебного разбирательства, общество, заключая с гражданами договоры розничной купли-продажи товаров, принимало на себя обязательство по доставке этих товаров покупателям и стоимость доставки указывало отдельной строкой. Данное обстоятельство было расценено судом как свидетельствующее о наличии у общества самостоятельного вида предпринимательской деятельности - оказание автотранспортных услуг по перевозке грузов, в связи с чем начисление ЕНВД признано правомерным.

Отменяя решение суда первой инстанции и признавая недействительным решение налогового органа, суд апелляционной инстанции указал, что в силу пункта 1 статьи 499 ГК РФ доставка обществом - продавцом приобретаемых покупателями товаров является способом исполнения обязательства продавца по передаче товара покупателю и тем самым неразрывно связана с основным обязательством продавца.

В связи с этим отсутствуют правовые основания вменять обществу - продавцу в качестве самостоятельного вида предпринимательской деятельности, подпадающего под обложение ЕНВД, оказание автотранспортных услуг по перевозке грузов.

При рассмотрении другого дела суд пришел к аналогичному выводу, отметив, что временное размещение и проживание в санатории, профилактории, пансионате и иных подобных учреждениях лиц, прибывших для целей лечения и отдыха, является неотъемлемой частью процесса функционирования соответствующих учреждений и поэтому в данном случае не подлежат применению положения подпункта 12 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

Следует, однако, иметь в виду, что с 01.01.2013 признание какой-либо деятельности в качестве самостоятельной не влечет принудительное вменение ЕНВД, поскольку с указанной даты переход на уплату названного налога осуществляется налогоплательщиком добровольно.

3. При толковании подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ, предусматривающего обложение ЕНВД автотранспортных услуг по перевозке пассажиров и грузов, суд указал, что действие данной нормы не распространяется на предпринимательскую деятельность, связанную с передачей в аренду транспортного средства с экипажем (фрахтование на время).

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении ЕНВД в отношении деятельности по передаче в аренду автотранспортных средств с экипажем, принятого в соответствии с положениями главы 26.3 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 этого Кодекса.

По мнению налогового органа, общество неправомерно применяло общую систему налогообложения, поскольку на основании договоров аренды автотранспортных средств с экипажем (фрахтование на время) оказывало автотранспортные услуги по перевозке грузов, подпадающие под ЕНВД на основании подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

При этом налоговый орган ссылался на статью 632 ГК РФ, согласно которой при передаче транспортного средства в аренду с экипажем арендодатель не только предоставляет арендатору транспорт за плату во временное владение и пользование, но и оказывает услуги по управлению им, а также по его технической эксплуатации, то есть, по сути, осуществляет перевозку пассажиров и (или) грузов.

Суд заявленные обществом требования удовлетворил, отметив следующее.

Подпунктом 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ предусмотрено, что на уплату ЕНВД переводятся налогоплательщики, осуществляющие предпринимательскую деятельность в сфере оказания автотранспортных услуг по перевозке пассажиров и грузов. Названный вид предпринимательской деятельности осуществляется на основании договоров перевозки.

Однако в данной ситуации договоры, на которых основаны правоотношения сторон, в силу прямого указания ГК РФ являются разновидностью договоров аренды (параграф 3 главы 34 ГК РФ). Следовательно, соответствующая деятельность общества не охватывается положениями подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ, упоминающими лишь перевозки.

В связи с этим налогообложение предпринимательской деятельности по передаче в аренду автотранспортных средств с экипажем должно производиться в рамках общего режима налогообложения.

4. ЕНВД, уплачиваемый в отношении розничной торговли, осуществляемой исключительно через объекты стационарной и (или) нестационарной торговой сети (подпункты 6 и 7 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ), охватывает в том числе и сделки по реализации через названные объекты товаров юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям.

Налоговый орган, возражая против требования налогоплательщика, указывал, что тот неправомерно отнес к розничной торговле продажу товаров юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям, поскольку правоотношения с данными лицами надлежало квалифицировать как отношения по поставке соответствующих товаров.

При этом налоговый орган обратил внимание на то, что в ряде случаев юридические лица и индивидуальные предприниматели оплачивали приобретаемые товары в безналичном порядке путем перечисления денежных средств на расчетный счет предпринимателя.

Встречные проверки соответствующих покупателей выявили, что товары приобретались ими для осуществления своей основной деятельности.

С учетом отмеченных обстоятельств налоговый орган сделал вывод о том, что данная предпринимательская деятельность налогоплательщика подлежала налогообложению на общих основаниях.

Суд, удовлетворяя требования индивидуального предпринимателя, исходил из следующего.

Согласно подпункту 6 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ система налогообложения в виде ЕНВД применяется в отношении розничной торговли, осуществляемой через магазины и павильоны с площадью торгового зала не более 150 квадратных метров по каждому объекту организации торговли.

Как следовало из материалов дела, индивидуальный предприниматель осуществлял розничную торговлю через объект стационарной торговой сети, имеющей торговые залы, а именно - магазин. Кодекс не устанавливает для организаций и индивидуальных предпринимателей, реализующих товары, обязанности выявлять цель приобретения покупателями товаров и контролировать их последующее использование.

Одним из основных условий, позволяющих применять в отношении розничной торговли систему налогообложения в виде ЕНВД, является осуществление этой деятельности исключительно через объекты стационарной и (или) нестационарной торговой сети, упомянутые в подпунктах 6 и 7 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

Поскольку в данном случае налоговый орган не представил доказательств осуществления индивидуальным предпринимателем розничной торговли не только через указанные объекты, суд счел, что уплачиваемый налогоплательщиком - продавцом ЕНВД охватывает в том числе и сделки по реализации товаров юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям.

5. Предпринимательская деятельность по оказанию услуг общественного питания на теплоходе подпадает под специальный налоговый режим в виде ЕНВД, если соответствующий теплоход используется для осуществления названного вида деятельности, а не в качестве транспортного средства.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении ему сумм налогов по общей системе налогообложения и привлечении к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Как следовало из материалов дела, общество, оказывавшее услуги общественного питания на теплоходе, пришвартованном к набережной, облагало их ЕНВД на основании подпункта 8 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ.

По мнению налогового органа, транспортное средство, в том числе теплоход, не может квалифицироваться в качестве объекта организации общественного питания, имеющего зал обслуживания посетителей, поскольку в силустатьи 246.27 НК РФ под таким объектом понимается здание (его часть) или строение, предназначенное для оказания соответствующих услуг.

______________________

Примечание изготовителя базы данных: вероятно, в тексте оригинала документа допущена опечатка, следует читать: «...в силу статьи 346.27 НК РФ» .

Удовлетворяя требования заявителя, суд отметил следующее.

Согласно подпункту 8 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ система налогообложения в виде ЕНВД применяется в отношении предпринимательской деятельности, связанной с оказанием услуг общественного питания, осуществляемых через объекты организации общественного питания с площадью зала обслуживания посетителей не более 150 квадратных метров по каждому объекту организации общественного питания.

В статье 346.27 НК РФ, определяющей понятие "объект организации общественного питания, имеющий зал обслуживания посетителей", упоминается лишь здание (его часть) или строение, предназначенное для оказания услуг общественного питания и имеющее специально оборудованное помещение (открытую площадку) для потребления готовой кулинарной продукции, кондитерских изделий и (или) покупных товаров, а также для проведения досуга.

Однако при толковании указанной нормы надлежит руководствоваться принципом всеобщности и равенства налогообложения, закрепленным в пункте 1 статьи 3 НК РФ.

С этой точки зрения следует учитывать то обстоятельство, что соответствующий теплоход в качестве транспортного средства не использовался, а был постоянно пришвартован к набережной. Необходимые инженерные коммуникации были подсоединены к теплоходу схожим со зданием (строением) образом.

Следовательно, экономических и правовых оснований отказывать такому объекту в признании его объектом организации общественного питания, имеющим зал обслуживания посетителей, не имелось.

В связи с этим неприменение к указанной деятельности общества специального налогового режима в виде ЕНВД неправомерно.

6. Оказание бытовых услуг непосредственно физическому лицу в целях удовлетворения его бытовых или других личных потребностей подпадает под действие специального налогового режима в виде ЕНВД независимо от того, с кем был заключен договор на оказание соответствующих услуг.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении сумм налогов по общей системе налогообложения и привлечении к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Налоговый орган счел неправомерным применение налогоплательщиком специального налогового режима в виде ЕНВД в отношении услуг бань, которые оказывались малоимущим слоям населения на основании договора, заключенного обществом с администрацией округа.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд первой инстанции руководствовался следующим.

В соответствии с пунктом 1 статьи 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Из определения понятия "бытовые услуги" для целей ЕНВД, приведенного в статье 346.27 НК РФ, усматривается, что названные услуги оказываются физическим лицам на платной основе.

Из взаимосвязанного толкования приведенных норм следует, что под обложение ЕНВД подпадают только те бытовые услуги, которые оказываются физическим лицам на основе заключенных с ними договоров.

Принимая во внимание, что соответствующие договоры общество с населением не заключало и физические лица получали услуги фактически безвозмездно, указанная деятельность общества должна облагаться налогами в рамках общего режима налогообложения.

Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции указал, что для целей применения главы 26.3 НК РФ не имеет значения, является ли физическое лицо стороной по договору на оказание бытовых услуг либо третьим лицом, в пользу которого заключен такой договор, а также оплачивает ли оно названные услуги за счет своих средств. Определяющим критерием в данном случае служит тот факт, что физическое лицо выступает непосредственным потребителем бытовой услуги.

Статьей 430 ГК РФ предусмотрена возможность заключения договора в пользу третьего лица. По такому договору должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать исполнения обязательства в свою пользу.

В соответствии с договором, заключенным обществом (исполнителем) с администрацией округа (заказчиком), общество обязано было оказывать услуги бань непосредственно физическим лицам, направляемым заказчиком. Тот факт, что названные услуги были заказаны и оплачивались публично-правовым образованием, не может изменить налоговый режим данной предпринимательской деятельности.

Таким образом, общество обоснованно применяло специальный налоговый режим в виде ЕНВД.

7. Неосуществление в течение определенного налогового периода предпринимательской деятельности соответствующего вида не является основанием для освобождения плательщика ЕНВД от обязанностей представлять налоговую декларацию и уплачивать этот налог.

Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении ему ЕНВД и привлечении к ответственности, предусмотренной статьей 119 ипунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Ссылаясь на пункт 1 статьи 346.28 НК РФ, индивидуальный предприниматель указывал, что поскольку в спорном налоговом периоде в связи с отсутствием заказов он приостановил свою предпринимательскую деятельность (оказание услуг по размещению рекламы) и, следовательно, дохода от нее не получал, у него отсутствует обязанность представлять налоговую декларацию и уплачивать ЕНВД. Такая обязанность возникает только в том случае, если лицо, признаваемое плательщиком ЕНВД, фактически осуществляет в соответствующем налоговом периоде предпринимательскую деятельность, облагаемую ЕНВД.

Материалы дела свидетельствовали о том, что индивидуальный предприниматель на полгода приостановил осуществление предпринимательской деятельности, связанной с размещением рекламы на транспортных средствах (подпункт 11 пункта 2 статьи 246.26 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013). Однако с учета в качестве плательщика ЕНВД в порядке, предусмотренном пунктом 3 статьи 346.28 Кодекса, он не снимался. При этом транспортные средства, на которых ранее размещалась реклама, находились в исправном состоянии, то есть были способны приносить налогоплательщику доход и непосредственно участвовать в облагаемой ЕНВД предпринимательской деятельности.

________________________

Примечание изготовителя базы данных: вероятно, в тексте оригинала документа допущена опечатка, следует читать: «подпункт 11 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013» .

Отказывая в удовлетворении требования заявителя, суд исходил из следующего.

В силу абзаца третьего пункта 3 статьи 346.28 НК РФ плательщик ЕНВД, прекративший соответствующую предпринимательскую деятельность, снимается с учета в качестве плательщика ЕНВД на основании заявления, поданного им в налоговый орган в течение пяти дней со дня прекращения этой предпринимательской деятельности.

В силу пункта 1 статьи 346.28 НК РФ плательщиками ЕНВД являются организации и индивидуальные предприниматели, осуществляющие предпринимательскую деятельность, облагаемую названным налогом. Следовательно, предусмотренный абзацем третьим пункта 3 статьи 346.28 Кодекса механизм, направленный на прекращение статуса плательщика ЕНВД, подлежит применению как при отказе от ведения соответствующей деятельности, так и при прекращении ее осуществления на определенное время.

Таким образом, только лишь факт временного приостановления предпринимателем своей деятельности сам по себе не снимает с него статуса плательщика ЕНВД и не освобождает от выполнения возложенных на плательщика этого налога обязанностей.

В спорном налоговом периоде налогоплательщик заявления о снятии с учета в налоговый орган не направлял.

8. Суд признал обоснованным исчисление физического показателя "площадь информационного поля" без учета площади, занятой рекламой самого плательщика ЕНВД - рекламораспространителя.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислением ЕНВД, принятого в соответствии с положениями главы 26.3 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, и взыскании штрафа, предусмотренногопунктом 1 статьи 122 Кодекса.

По мнению налогового органа, при определении величины физического показателя "площадь информационного поля" по виду предпринимательской деятельности - распространение наружной рекламы с использованием рекламных конструкций (подпункт 10 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ) общество неправомерно не учитывало ту площадь, которая была занята его собственной рекламой.

Удовлетворяя заявленное налогоплательщиком требование, суд исходил из следующего.

Основным видом предпринимательской деятельности заявителя является распространение наружной рекламы с использованием рекламной конструкции (подпункт 10 пункт 2 статьи 346.26 НК РФ).

Согласно пункту 3 статьи 346.29 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, при распространении наружной рекламы с использованием рекламных конструкций (за исключением рекламных конструкций с автоматической сменой изображения и электронных табло) для целей исчисления ЕНВД используется физический показатель - площадь информационного поля (в квадратных метрах).

В соответствии со статьей 346.27 НК РФ величина названного физического показателя зависит от площади нанесенного изображения.

Однако доход общество получает от размещения на принадлежащем ему информационном поле наружной рекламы третьих лиц (рекламодателей). Поэтому оно правомерно при расчете ЕНВД не учитывало те площади информационного поля, которые были заняты его собственной рекламой.

Кроме того, деятельность по размещению собственной рекламы не является предпринимательской и в связи с этим не охватывается системой налогообложения в виде ЕНВД.

9. Разрешая конкретный спор о правильности исчисления суммы ЕНВД, суд пришел к выводу о том, что налогоплательщик, определяя величину физического показателя, правомерно не учитывал то имущество, которое объективно не могло быть использовано для целей предпринимательской деятельности соответствующего вида.

Основанием для вынесения названного решения явился вывод налогового органа о том, что налогоплательщик при исчислении суммы ЕНВД в отношении розничной торговли, осуществляемой через магазин, неправомерно уменьшил величину физического показателя "площадь торгового зала" (пункт 3 статьи 346.29 НК РФ), исключив из него часть площади помещения, не используемой в связи с проводимым ремонтом.

Полученная уменьшенная величина физического показателя была отражена в представленной налогоплательщиком налоговой декларации. Вывод налогового органа о неправомерности уменьшения физического показателя явился основанием для принятия оспариваемого решения.

Удовлетворяя заявленные обществом требования, суд указал следующее.

Согласно статье 346.27 и пункту 1 статьи 346.29 НК РФ объектом обложения ЕНВД признается вмененный доход, под которым понимается потенциально возможный доход налогоплательщика, рассчитываемый с учетом совокупности условий, непосредственно влияющих на получение указанного дохода, и используемый для расчета величины ЕНВД по установленной ставке.

Налоговой базой для исчисления суммы ЕНВД признается величина вмененного дохода, рассчитываемая как произведение базовой доходности по определенному виду предпринимательской деятельности, исчисленной за налоговый период, и величины физического показателя, характеризующего данный вид деятельности (пункт 2 статьи 346.29 НК РФ).

Из приведенных норм следует, что сущность данного налогового режима предполагает при определении величины физического показателя учет только того имущества, которое способно приносить налогоплательщику доход и непосредственно участвовать в облагаемой ЕНВД предпринимательской деятельности.

В силу подпункта 6 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ система налогообложения в виде ЕНВД применяется в отношении розничной торговли, осуществляемой через магазины и павильоны с площадью торгового зала не более 150 квадратных метров по каждому объекту организации торговли.

Для исчисления суммы ЕНВД по виду предпринимательской деятельности "розничная торговля, осуществляемая через объекты стационарной торговой сети, имеющие торговые залы" определен физический показатель "площадь торгового зала (в квадратных метрах)" (пункт 3 статьи 346.29 НК РФ).

В ходе судебного разбирательства на основании представленных налогоплательщиком доказательств было установлено, что на части площади торгового зала в соответствующем магазине производился ремонт, в связи с чем данная часть помещения фактически не могла быть использована для целей предпринимательской деятельности.

Следовательно, налогоплательщик обоснованно не учитывал указанную часть площади торгового зала при определении величины физического показателя "площадь торгового зала (в квадратных метрах)".

Аналогичный вывод суд сделал в случае, когда, исчисляя величину физического показателя "количество автотранспортных средств, используемых для перевозки грузов", налогоплательщик не учел транспортное средство, находящееся в ремонте после дорожно-транспортного происшествия.

10. При применении подпункта 5 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ необходимо исходить из того, что арендодатель, применяющий специальный налоговый режим в виде ЕНВД, при исчислении физического показателя "количество автотранспортных средств, используемых для перевозки грузов" вправе не учитывать те транспортные средства, которые предоставлены в аренду другим лицам.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ему сумм ЕНВД и привлечении к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Принимая оспариваемое решение, налоговый орган исходил из того, что общество, имея на праве собственности 14 автотранспортных средств, предназначенных для перевозки грузов, было обязано при расчете физического показателя "количество автотранспортных средств, используемых для перевозки грузов" учитывать в том числе и те автотранспортные средства, которые были переданы в аренду другим лицам.

По мнению налогового органа, из взаимосвязанного толкования положений пункта 3 статьи 346.29 и подпункта 5пункта 2 статьи 346.26 НК РФ следует, что для целей исчисления ЕНВД налогоплательщик обязан учитывать все имеющиеся у него на праве собственности или ином праве (пользования, владения и (или) распоряжения) транспортные средства, предназначенные для оказания соответствующих услуг.

Суд, удовлетворяя требования общества, указал, что сущность данного налогового режима предполагает учет при определении величины физического показателя только того имущества, которое способно приносить налогоплательщику доход и непосредственно участвовать в облагаемой ЕНВД предпринимательской деятельности.

В данном случае в распоряжении общества фактически находились 10 транспортных средств. Передав 4 транспортных средства арендатору, общество утратило правовые основания и фактическую возможность использовать это имущество в своей предпринимательской деятельности. В то же время такие основания и возможность возникли у арендатора, который и должен учитывать соответствующие финансово-хозяйственные операции при определении объема своих налоговых обязанностей.

Таким образом, общество, являющееся плательщиком ЕНВД, вправе было при исчислении величины физического показателя "количество автотранспортных средств, используемых для перевозки грузов" не включать в него транспортные средства, переданные арендатору.

11. При исчислении величины физического показателя "общая площадь стоянки" не учитывается та площадь земельного участка, которая используется для осуществления иной предпринимательской деятельности, чем оказание услуг по предоставлению во временное владение (в пользование) мест для стоянки автотранспортных средств, а также по хранению автотранспортных средств на платных стоянках.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ЕНВД и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Как следовало из материалов дела, общество осуществляло предпринимательскую деятельность, связанную с оказанием услуг по предоставлению во временное владение (в пользование) мест для стоянки автотранспортных (с 01.01.2013 - автомототранспортных) средств, а также по хранению названных средств на платных стоянках (подпункт 4пункта 2 статьи 346.26 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013). При этом на земельном участке, на котором была расположена платная стоянка, находилось также здание, используемое обществом для оказания услуг по ремонту, техническому обслуживанию и мойке автотранспортных (с 01.01.2013 - автомототранспортных) средств (подпункт 3 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013).

Основанием для доначисления ЕНВД послужил сделанный налоговым органом по итогам выездной налоговой проверки вывод о том, что налогоплательщик, исчисляя сумму данного налога по первому виду предпринимательской деятельности, неправомерно уменьшил величину физического показателя "общая площадь стоянки", исключив из нее площадь, занимаемую указанным зданием.

По мнению налогового органа, действия налогоплательщика противоречат положениям статьи 346.27 НК РФ, согласно которым под площадью стоянки понимается общая площадь земельного участка, на которой размещена платная стоянка, определяемая на основании правоустанавливающих и инвентаризационных документов.

Суд, удовлетворяя требование заявителя, исходил из следующего.

В соответствии со статьей 346.27 НК РФ под платной стоянкой понимается площадь (в том числе открытые и крытые площадки), используемая в качестве мест для оказания платных услуг по предоставлению во временное владение (в пользование) мест для стоянки автотранспортных средств, а также по хранению автотранспортных средств (за исключением штрафных стоянок).

Как было установлено в ходе судебного разбирательства, налогоплательщик на одном земельном участке осуществлял два самостоятельных вида предпринимательской деятельности. В связи с этим за ним должно быть признано право при определении величины физического показателя "общая площадь стоянки" не учитывать ту часть земельного участка, которая использовалась для осуществления иной предпринимательской деятельности, чем оказание услуг по предоставлению во временное владение (в пользование) мест для стоянки автотранспортных средств, а также по хранению автотранспортных средств.

При этом, как указал суд, для данного вывода не имеет правового значения тот факт, что налогоплательщик не сформировал вместо одного земельного участка два.

12. Вывод о наличии самостоятельного объекта организации торговли может быть сделан судом только на основе инвентаризационных и правоустанавливающих документов.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ему сумм налогов по общей системе налогообложения и привлечении к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Принимая оспариваемое решение, налоговый орган исходил из того, что общество в нарушение подпункта 6 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ применяло специальный налоговый режим в виде ЕНВД в отношении торгового зала, площадь которого превышала 150 квадратных метров, рассматривая его как один объект организации торговли.

Возражая против этого утверждения, общество указывало на то, что налоговым органом не была учтена конструктивная особенность помещений, в которых оно осуществляло розничную торговлю. В результате два смежных торговых зала, торговая площадь каждого из которых не превышала 150 квадратных метров, были необоснованно признаны единым объектом организации торговли. При этом не была дана надлежащая оценка степени фактической обособленности этих залов.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд первой инстанции исходил из следующего.

В соответствии с подпунктом 6 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ система налогообложения в виде ЕНВД применяется в отношении розничной торговли, осуществляемой через магазины и павильоны с площадью торгового зала не более 150 квадратных метров по каждому объекту организации торговли.

В силу абзацев двадцать второго и двадцать четвертого статьи 346.27 НК РФ площадь торгового зала определяется на основании инвентаризационных и правоустанавливающих документов, которые одновременно являются источником информации о назначении, конструктивных особенностях и планировке помещений.

Не принимая во внимание приведенные положения, общество настаивало на наличии в конкретном помещении не одного, а двух объектов организации торговли с самостоятельными торговыми залами. При этом необходимые меры к внесению в инвентаризационные и правоустанавливающие документы соответствующих изменений, отражающих произведенную перепланировку помещения, приняты не были.

В связи с этим налоговым органом был сделан обоснованный вывод о неправомерном применении обществом специального налогового режима в виде ЕНВД в отношении осуществляемой розничной торговли, поскольку общая площадь торгового зала, определенная на основании инвентаризационных и правоустанавливающих документов, превышала 150 квадратных метров.

13. При исчислении физического показателя "площадь торгового зала" площадь проходов, ведущих к торговому залу, не учитывается, за исключением тех случаев, когда налогоплательщик фактически использует (приспособил) данную площадь для целей розничной торговли.

Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о начислении ему сумм налогов по общей системе налогообложения и привлечении к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

По мнению налогового органа, исчисляя ЕНВД в отношении розничной торговли, индивидуальный предприниматель при расчете величины физического показателя "площадь торгового зала" не учел площадь тамбура, через который проходили посетители магазина. При надлежащем расчете суммарная площадь торгового зала превышает 150 квадратных метров.

Удовлетворяя требование заявителя, суд указал следующее.

Согласно абзацу двадцать второму статьи 346.27 НК РФ при исчислении величины физического показателя "площадь торгового зала" учитывается площадь проходов для покупателей.

При толковании указанной нормы необходимо исходить из того, что понятием "проходы для покупателей" охватываются проходы, расположенные внутри самого торгового зала. Проходы же, ведущие к торговому залу, такие, как тамбуры, коридоры, лестницы, вестибюли, под действие данной нормы не подпадают.

Как видно из материалов дела, тамбур представляет собой пространство между внешними (уличными) дверями и дверями, ведущими непосредственно в торговый зал магазина, и фактически индивидуальным предпринимателем для целей розничной торговли не используется.

Поэтому включение налоговым органом площади тамбура в величину физического показателя "площадь торгового зала" неправомерно.

При рассмотрении другого дела суд счел правомерным включение площади тамбура в площадь торгового зала магазина, поскольку тамбур использовался для размещения и демонстрации выставленных образцов продаваемого товара.

14. При исчислении физического показателя "площадь зала обслуживания посетителей" не учитываются площади подсобных помещений (кухни, места раздачи и подогрева готовой продукции и т.п.).

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ЕНВД и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

Основанием для вынесения оспариваемого решения послужили выводы налогового органа о неправильном исчислении налогоплательщиком суммы ЕНВД в результате неправомерного занижения величины физического показателя "площадь зала обслуживания посетителей (в квадратных метрах)" по виду предпринимательской деятельности - оказание услуг общественного питания через объекты организации общественного питания, имеющие залы обслуживания посетителей.

Суд удовлетворил требования общества, указав следующее.

В соответствии со статьей 346.27 НК РФ под площадью зала обслуживания посетителей понимается площадь специально оборудованных помещений (открытых площадок) объекта организации общественного питания, предназначенных для потребления готовой кулинарной продукции, кондитерских изделий и (или) покупных товаров, а также для проведения досуга, определяемая на основании инвентаризационных и правоустанавливающих документов.

При толковании данной нормы следует исходить из того, что соответствующий физический показатель базовой доходности должен включать только те площади, которые фактически могут быть использованы для потребления пищи и проведения досуга.

Иные площади, на которых нет условий для потребления посетителями пищи и проведения досуга и которые не влияют на базовую доходность, не должны учитываться при исчислении ЕНВД. К таким площадям относятся, в частности, площади подсобных помещений, предназначенных для приготовления и раздачи пищи, мытья посуды.

15. При применении пункта 2 статьи 346.32 НК РФ судам надлежит исходить из того, что в тех случаях, когда соответствующими законами предусмотрена возможность уплаты плательщиком страховых взносов на добровольной основе дополнительных платежей, эти дополнительные платежи не могут быть предъявлены к вычету из суммы ЕНВД.

Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ЕНВД, принятого в соответствии с положениями главы 26.3 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

По мнению налогового органа, индивидуальный предприниматель неправомерно уменьшил сумму ЕНВД на сумму дополнительных страховых взносов на обязательное пенсионное страхование, которые уплачивались им добровольно.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд исходил из следующего.

На основании пункта 2 статьи 346.32 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, индивидуальный предприниматель, исчисливший за конкретный налоговый период сумму ЕНВД, вправе уменьшить ее на сумму страховых взносов в виде фиксированных платежей, уплаченных им за свое страхование. При этом сумма ЕНВД не может быть уменьшена более чем на 50 процентов.

При применении данной нормы следует иметь в виду, что в настоящее время для обозначения упоминаемых в ней страховых взносов термин "фиксированный платеж" не употребляется (статья 28 Федерального закона от 15.12.2001 № 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации").

В то же время указание в пункте 2 статьи 346.32 НК РФ только страховых взносов в виде фиксированных платежей позволяет сделать вывод о том, что воля законодателя была направлена на предоставление вычета лишь в части страховых взносов, уплачиваемых индивидуальными предпринимателями в обязательном порядке.

Следовательно, страховые взносы, уплачиваемые индивидуальными предпринимателями дополнительно на добровольной основе в порядке, определенном статьей 29 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", под действие пункта 2 статьи 346.32 НК РФ не подпадают, в связи с чем не могут предъявляться к вычету из суммы ЕНВД.

16. В тех случаях, когда конкретные работники наряду с предпринимательской деятельностью, подлежащей обложению ЕНВД, заняты также и в предпринимательской деятельности, в отношении которой уплачиваются налоги в соответствии с иными режимами налогообложения, плательщик ЕНВД обязан вести раздельный учет сумм уплаченных страховых взносов и сумм пособий по временной нетрудоспособности.

Общество с ограниченной ответственностью (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа о доначислении ЕНВД и взыскании штрафа, предусмотренного пунктом 1 статьи 122 НК РФ.

По мнению налогового органа, налогоплательщик, осуществляя оптовую и розничную торговлю продуктами питания, неправомерно не применял правило о раздельном учете обязательств, относящихся к двум видам предпринимательской деятельности, в отношении которых уплачивал налоги в соответствии с разными налоговыми режимами (пункт 7 статьи 346.26 НК РФ). В результате подлежащая уплате сумма ЕНВД оказалась неправомерно уменьшена на всю сумму страховых взносов и пособий по временной нетрудоспособности, уплаченных обществом за своих работников.

Суд, отказывая в удовлетворении заявленного требования, исходил из следующего.

Согласно подпункту 6 пункта 2 статьи 346.26 НК РФ система налогообложения в виде ЕНВД применяется в отношении розничной торговли, осуществляемой через магазин с площадью торгового зала не более 150 квадратных метров.

В соответствии с пунктом 7 статьи 346.26 НК РФ налогоплательщики, осуществляющие наряду с предпринимательской деятельностью, подлежащей обложению ЕНВД, иные виды предпринимательской деятельности, обязаны вести раздельный учет имущества, обязательств и хозяйственных операций в отношении предпринимательской деятельности, подлежащей обложению ЕНВД, и предпринимательской деятельности, в отношении которой налогоплательщики уплачивают налоги в соответствии с иным режимом обложения. При этом учет имущества, обязательств и хозяйственных операций в отношении видов предпринимательской деятельности, подлежащих обложению ЕНВД, осуществляется налогоплательщиками в общеустановленном порядке.

Согласно пункту 2 статьи 346.32 НК РФ в редакции, действовавшей до 01.01.2013, сумма ЕНВД, исчисленная за налоговый период, уменьшается налогоплательщиками на сумму страховых взносов и сумму пособий по временной нетрудоспособности, уплаченных (в пределах исчисленных сумм) за этот же период времени в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Применяя указанную норму во взаимосвязи с пунктом 7 статьи 346.26 НК РФ, суд отметил, что в случае, если конкретные работники наряду с предпринимательской деятельностью, подлежащей обложению ЕНВД, заняты также и в предпринимательской деятельности, в отношении которой уплачиваются налоги в соответствии с иными режимами налогообложения, плательщик ЕНВД обязан вести раздельный учет сумм уплаченных страховых взносов и сумм пособий по временной нетрудоспособности.

Включение в расчет ЕНВД всей суммы страховых взносов и пособий по временной нетрудоспособности неправомерно.

Из материалов дела следовало, что работники общества занимались одновременно как розничной торговлей, облагаемой ЕНВД, так и оптовой торговлей. При этом график работы магазина предусматривал, что в утренние часы осуществляется оптовая торговля, а в дневные и вечерние часы - розничная торговля. В этих условиях надлежащим способом ведения раздельного учета операций по уплате сумм страховых взносов и сумм пособий по временной нетрудоспособности является их разделение пропорционально рабочему времени работника, приходящемуся на соответствующие виды деятельности.

ПРЕЗИДИУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО
от 17 февраля 2004 г. N 76
Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсудил Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и в соответствии со статьей 16 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.
Председатель
Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации
В.Ф.ЯКОВЛЕВ

Приложение
ОБЗОР
ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ АРБИТРАЖНЫМИ
СУДАМИ ДЕЛ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ФАКТОВ, ИМЕЮЩИХ
ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ
1. Заявитель должен доказать, что факт, об установлении которого заявлено требование, порождает юридические последствия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, и отсутствует возможность получить или восстановить удостоверяющие факт документы.
Закрытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с заявлением об установлении факта изменения наименования места нахождения объектов недвижимости.
В обоснование необходимости установления названного факта заявитель сослался на несоответствие адреса места нахождения объектов недвижимости, обозначенного в плане приватизации предприятия, адресу этого же имущества, обозначенного в правоустанавливающих документах и технической документации. Заявитель полагал, что названные разночтения препятствуют ему в реализации недвижимого имущества.
Согласно части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - Кодекс) каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований.
По делам особого производства заявитель обязан представить доказательства того, что:
- в силу закона факт, об установлении которого заявлено требование, порождает юридические последствия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (пункт 2 части 1 статьи 220 Кодекса);
- у заявителя отсутствует возможность получить или восстановить надлежащие документы, удостоверяющие этот факт (часть 1 статьи 219 Кодекса).
Суду при рассмотрении заявления необходимо установить:
- не связывается ли установление факта с последующим разрешением спора о праве, подведомственного арбитражному суду (часть 3 статьи 217, часть 4 статьи 221 Кодекса);
- не предусмотрен ли законодательством иной внесудебный порядок установления соответствующих фактов (часть 1 статьи 219 Кодекса).
Рассмотрев данное заявление и оценив представленные доказательства, арбитражный суд пришел к выводу, что заявитель не представил доказательств отсутствия у него другой возможности получить документы, удостоверяющие факт изменения наименования места нахождения объектов недвижимости. Как установил суд, изменение наименования улиц города подтверждается актом местной администрации.
Поскольку заявителем не была доказана обоснованность его требования, суд правомерно отказал в удовлетворении заявления.
2. Заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, подлежит оставлению без рассмотрения, если требование возникло из спора о праве; такое требование может быть рассмотрено в общем порядке.
Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с заявлением об установлении факта неправомерного отказа в отводе земельного участка в постоянное (бессрочное) пользование.
Привлеченные к участию в деле в качестве заинтересованных лиц администрация района, комитет по земельной реформе, главное управление архитектуры и градостроительства ссылались на нарушение заявителем требований земельного законодательства.
В силу части 3 статьи 148, части 3 статьи 217 Кодекса арбитражный суд оставляет заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, без рассмотрения, если при его рассмотрении выясняется, что возник спор о праве.
Рассмотрев заявление и выслушав представителей заинтересованных лиц, суд пришел к правильному выводу о том, что между указанными лицами возник спор о праве, который не подлежит рассмотрению в порядке, установленном для разбирательства дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение (далее - порядок особого производства).
С учетом этого суд обоснованно оставил без рассмотрения заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, руководствуясь частью 3 статьи 217 Кодекса.
В другом случае конкурсный управляющий акционерного общества обратился в арбитражный суд с заявлением об установлении факта, имеющего юридическое значение.
Заявитель требовал признать недействительной передачу дебиторской и кредиторской задолженности от акционерного общества иному юридическому лицу (обществу с ограниченной ответственностью), оформленную протоколом заседания совета директоров акционерного общества. В качестве основания признания недействительной передачи задолженности заявитель называл несоответствие решения совета директоров статье 65 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Арбитражный суд правомерно оставил данное заявление без рассмотрения в соответствии с частью 3 статьи 148, частью 3 статьи 217 Кодекса, указав, что требование о признании недействительным решения органа юридического лица не могло быть рассмотрено в порядке особого производства. Поскольку выяснилось, что возник спор о праве, заявление подлежит рассмотрению в порядке искового производства.
3. Если при рассмотрении заявления об установлении факта, имеющего юридическое значение, заинтересованными лицами заявлены возражения относительно достоверности обстоятельств, обосновывающих факт, суд рассматривает по существу возражения относительно достоверности обстоятельств, обосновывающих устанавливаемый факт.
Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с требованием об установлении факта принадлежности ему свидетельства о государственной регистрации в качестве предпринимателя, осуществляющего свою деятельность без образования юридического лица, на основании пункта 4 части 2 статьи 218 Кодекса.
По мнению предпринимателя, имя, указанное в свидетельстве, не совпадает с его именем, указанным в паспорте. Это мешает ему в осуществлении предпринимательской деятельности.
В качестве доказательств арбитражный суд исследовал документы, представленные отделом государственной регистрации юридических лиц администрации района и инспекцией Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по этому району (часть 2 статьи 221 Кодекса).
Согласно документам с заявлением о регистрации обращался гражданин, фамилия и отчество, а также адрес проживания которого совпадают с фамилией, отчеством и адресом проживания заявителя по данному делу. Вместе с тем имя и паспортные данные обратившегося в отдел государственной регистрации лица не совпадали с паспортными данными заявителя. Те же обстоятельства указаны и налоговым органом.
Оценив доводы заявителя и представленные названными выше лицами доказательства, суд сделал вывод о возникновении спора о праве и, сославшись на часть 3 статьи 148, часть 3 статьи 217 Кодекса, оставил заявление без рассмотрения.
Заявитель обжаловал вынесенное определение.
Суд апелляционной инстанции определение отменил со ссылкой на отсутствие в данном деле спора о праве.
Суд направил запрос в паспортный стол дирекции единого заказчика по месту жительства заявителя. Из представленной паспортным столом справки следовало, что по названному адресу проживают два брата, имеющие одну фамилию, одно отчество и одну дату рождения.
Рассмотрев указанные обстоятельства в совокупности, арбитражный суд отказал в удовлетворении заявления по мотиву недоказанности заявителем принадлежности ему правоустанавливающего документа.
4. Заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, может быть принято к производству арбитражного суда, если оно отвечает требованиям, предъявляемым к его форме и содержанию.
Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с заявлением об установлении факта государственной регистрации общества в конкретном городе.
В заявлении был приведен факт, об установлении которого ходатайствовал заявитель, приложены доказательства, подтверждающие наличие данного факта и невозможность получения заявителем надлежащих документов.
Однако заявитель не обосновал необходимость (цель) установления данного факта и не назвал норму закона, согласно которой данный факт порождает юридические последствия.
Заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, должно соответствовать требованиям, изложенным в части 1, пунктах 1, 2, 10 части 2 статьи 125 Кодекса. Кроме того, согласно части 1 статьи 220 Кодекса в заявлении об установлении факта, имеющего юридическое значение, в обязательном порядке должны быть указаны:
1) факт, об установлении которого ходатайствует заявитель;
2) норма закона, согласно которой данный факт порождает юридические последствия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности;
3) обоснование необходимости установления данного факта;
4) доказательства, подтверждающие невозможность получения заявителем надлежащих доказательств или восстановления утраченных документов.
Несоблюдение требований, предъявляемых к форме и содержанию заявления статьями 125, 126, 220 Кодекса, влечет за собой оставление без движения заявления об установлении факта, имеющего юридическое значение (статья 128 Кодекса). В случае неустранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления данного заявления без движения, в срок, установленный арбитражным судом, заявление возвращается заявителю на основании пункта 4 части 1 статьи 129 Кодекса.
Установив при рассмотрении вопроса о принятии заявления к производству, что оно подано с нарушением требований, предъявляемых к его содержанию, арбитражный суд правомерно оставил заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение, без движения (статья 128 Кодекса).
Неустранение обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без движения, в срок, установленный арбитражным судом, повлекло возвращение данного заявления на основании пункта 4 части 1 статьи 129 Кодекса.
5. Заявление об установлении наличия или отсутствия права (права собственности, права из обязательства и др.) не подлежит рассмотрению в порядке особого производства.
Потребительское общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании права собственности на здание магазина, оформленное как заявление об установлении факта, имеющего юридическое значение. Местная администрация и облпотребсоюз возражений не заявили.
Арбитражный суд пришел к обоснованному выводу о том, что потребительское общество подало заявление, содержащее не требование об установлении юридического факта, а требование о признании права, которое не подлежит рассмотрению в порядке особого производства. Такое требование может быть заявлено только путем предъявления иска и должно рассматриваться в порядке искового производства.
С учетом этого арбитражный суд правомерно оставил заявление без рассмотрения в соответствии с частью 3 статьи 148 Кодекса.
В другом случае государственное унитарное предприятие обратилось в арбитражный суд с заявлением об установлении факта владения земельным участком на праве хозяйственного ведения.
Впоследствии заявитель изменил предмет требования, указав на необходимость установления права постоянного (бессрочного) пользования данным земельным участком.
Рассмотрев заявление, арбитражный суд первой инстанции, ссылаясь на отсутствие возражений со стороны иных лиц, удовлетворил заявление и признал за заявителем право бессрочного (постоянного) пользования земельным участком.
При разбирательстве дела в суде апелляционной инстанции арбитражный суд указал, что в порядке особого производства не может быть установлено наличие права у конкретного лица. Поскольку заявитель ходатайствовал об установлении права, а не факта, имеющего значение для возникновения, изменения или прекращения такого правоотношения, арбитражный суд, руководствуясь пунктом 3 статьи 148 Кодекса, обоснованно оставил заявление без рассмотрения.
По другому делу общество с ограниченной ответственностью обратилось с заявлением об установлении факта аренды земельного участка с октября 1998 года.
Как обоснованно расценил суд, заявление, по существу, представляло собой требование о признании наличия арендных правоотношений между заявителем и комитетом по земельным ресурсам и землеустройству, поэтому у суда не имелось оснований для рассмотрения данного требования по существу в порядке особого производства.
Таким образом, арбитражный суд правомерно оставил заявление без рассмотрения в соответствии с частью 3 статьи 148 Кодекса.
6. Заявление об установлении факта исполнения определенным лицом обязанности не подлежит рассмотрению в порядке особого производства.
Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с требованием об установлении факта уплаты в федеральный бюджет налога на добавленную стоимость.
Заявление мотивировано тем, что общество направило в коммерческий банк платежное поручение на уплату названного налога, однако денежные средства в бюджет не поступили по причине отсутствия средств на корреспондентском счете обслуживающего банка.
Инспекция Министерства Российской Федерации по налогам и сборам отказалась учесть данный платеж в счет уплаты налога.
Суд признал, что у заявителя имелся необходимый денежный остаток на расчетном счете, платежные поручения на перечисление средств в бюджет не отзывались, банком они в адрес заявителя не возвращались, первоочередные требования к расчетным счетам общества отсутствовали. С учетом изложенного суд удовлетворил требование, признав исполненной налоговую обязанность.
Инспекция Министерства Российской Федерации по налогам и сборам обжаловала вынесенное решение.
Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции сослался на следующее.
Обязанность по уплате налогов и сборов является публичной обязанностью налогоплательщика, каждое лицо должно уплачивать законно установленные налоги и сборы (статьи 2, 3 Налогового кодекса Российской Федерации).
В том случае, если между сторонами правоотношения возникли разногласия в отношении исполнения обязанности одной из сторон данного правоотношения, то такие разногласия следует рассматривать как спор о праве. В данном случае спор о праве возник между налоговым органом и налогоплательщиком по поводу исполнения последним налоговой обязанности.
Следовательно, факт исполнения обязанности одной из сторон правоотношения не подлежит установлению в арбитражном суде в порядке особого производства.
С учетом этого суд апелляционной инстанции правомерно оставил заявление без рассмотрения в соответствии с частью 3 статьи 148 Кодекса.
7. Факт принадлежности имущества заявителю на праве собственности не может устанавливаться в порядке особого производства.
В арбитражный суд с заявлением об установлении факта принадлежности на праве собственности отдельно стоящего здания дома культуры обратилось акционерное общество, созданное в процессе приватизации в 1992 году.
Заявитель сообщил, что названный объект был им приватизирован, однако пообъектный перечень имущества, вошедшего в уставный капитал акционерного общества, не составлялся. Вместе с тем упомянутое имущество числилось на балансе заявителя до сделки приватизации, заявитель является плательщиком земельного налога на земельный участок под указанным нежилым зданием, в реестрах государственной (муниципальной) собственности данное здание не числится.
Оценив доводы заявителя и представленные им доказательства, суд установил факт принадлежности здания дома культуры на праве собственности заявителю.
Отменяя решение суда первой инстанции, суд кассационной инстанции обоснованно указал, что принадлежность строения на праве собственности не может быть установлена в порядке особого производства. Тем не менее заявитель не лишен права обратиться с требованием о признании права собственности на упомянутое имущество в порядке искового или упрощенного производства.
8. Отказ регистрирующего органа в регистрации права собственности на недвижимое имущество или сделки с ним не является основанием для признания этого права в порядке особого производства.
Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с требованием об установлении факта принадлежности продавцу на праве собственности предприятия как имущественного комплекса, факта заключения продавцом и заявителем (покупателем) договора купли-продажи данного предприятия, факта владения заявителем упомянутым имуществом на законных основаниях.
В заявлении акционерное общество указало, что упомянутый имущественный комплекс был приобретен им у лица, являвшегося собственником данного имущества, впоследствии ликвидированного. Последнее обстоятельство послужило основанием для отказа органа государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним в регистрации сделки купли-продажи, что существенно ограничивает права заявителя как собственника данного имущества.
Оценив все представленные по делу доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии у заявителя всех необходимых документов на указанное имущество, о правомерности владения заявителем означенным имущественным комплексом и с учетом этого удовлетворил заявленное требование.
На вынесенное решение регистрирующим органом была подана кассационная жалоба. По результатам ее рассмотрения суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и оставил заявление без рассмотрения, поскольку отказ регистрирующего органа в государственной регистрации права на имущество не служит основанием для признания этого права в порядке особого производства. В данном случае заявитель не лишен права обратиться в суд с соответствующим иском.
9. Заявление с требованием дать правовую оценку поведению лица не подлежит рассмотрению в порядке особого производства.
Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его добросовестным векселедателем как факта, имеющего юридическое значение.
Рассматривая названное требование, арбитражный суд пришел к выводу, что арбитражное процессуальное законодательство специально не предусматривает возможности в порядке особого производства давать правовую оценку поведению лица и признавать его, например, добросовестным векселедателем, титульным владельцем, законным пользователем, добросовестным налогоплательщиком и т.д.
Правовая оценка действий (бездействия) лица может быть дана арбитражным судом при рассмотрении дела наряду с иными обстоятельствами, необходимыми для его разрешения, но не в самостоятельном порядке. Суд признал, что заявленное требование может рассматриваться в рамках искового производства наряду с оценкой иных обстоятельств по делу, и правомерно прекратил производство по делу, поскольку указанное заявление не подлежит рассмотрению в арбитражном суде (пункт 1 части 1 статьи 150 Кодекса).
10. Юридическая характеристика вида имущества не является фактом, влекущим возникновение, изменение и прекращение прав лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Общество с ограниченной ответственностью заявило в арбитражный суд требование об признании павильона недвижимым имуществом с целью государственной регистрации права собственности на него.
Органом технического учета (БТИ) были представлены документы, подтверждающие, что указанное строение является временным, а не капитальным, то есть не является недвижимым имуществом.
Понятие недвижимости, права на которое подлежат государственной регистрации, дано в статье 1 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" и основано на характеристике естественных свойств объекта, находящих свое отражение в технической информации БТИ.
Суд пришел к выводу, что в данном деле заявлено требование о юридической характеристике вида имущества, которая сама по себе не порождает возникновение каких-либо правоотношений и не является самостоятельным основанием для государственной регистрации права собственности. Несогласие заявителя с характеристикой объекта может быть урегулировано иным способом.
Поскольку юридическая характеристика вида имущества в силу статьи 30 Кодекса не является фактом, имеющим юридическое значение для возникновения, изменения и прекращения прав организаций и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, и не подлежит установлению в арбитражном суде в порядке особого производства, суд обоснованно прекратил производство по делу (пункт 1 части 1 статьи 150 Кодекса).
11. Заявление о признании договора заключенным либо незаключенным не подлежит рассмотрению в порядке особого производства.
Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаключенным договора строительного подряда как юридического факта.
В обоснование своих требований заявитель (подрядчик) сослался на отсутствие при согласовании условий договора между ним и обществом с ограниченной ответственностью соглашения в отношении сроков строительства. Данное обстоятельство, по мнению заявителя, не позволяет считать правоотношение по договору строительного подряда возникшим, поскольку срок является существенным условием данного договора (статьи 432, 740 Гражданского кодекса Российской Федерации). С целью предвосхитить вероятные разногласия с упомянутым обществом с ограниченной ответственностью заявитель обратился с настоящим требованием.
В силу статьи 30 Кодекса арбитражные суды рассматривают в порядке особого производства дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение для возникновения, изменения и прекращения прав организаций и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
По результатам рассмотрения заявления арбитражный суд пришел к правильному выводу о наличии в данном случае требования, связанного со спором о праве и затрагивающего права третьего лица - другой стороны договора (часть 3 статьи 221 Кодекса). С учетом этого суд прекратил производство по делу согласно пункту 1 части 1 статьи 150 Кодекса.